Генри Харрер - Семь лет в Тибете

• Название: Семь лет в Тибете
• Автор: Генри Харрер
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-227-01882-0

Автобиографическая книга австрийского альпиниста, члена нацистской партии Генриха Харрера повествует о его жизни в стране, куда вход иностранцам крайне ограничен. Он попал в Тибет, бежав из концентрационного британского лагеря, и его воспоминания послужили основой для скандально известного фильма культового режиссера Жана Жака Анно с участием звезды Голливуда Брэда Питта.

---

Теперь мы достигли границы Индии и Тибета, куда так долго стремились.

Здесь впервые мы почувствовали себя в безопасности. Англичане уже не могли нас арестовать, а поскольку наша страна не воевала с Тибетом, мы в душе надеялись на теплый прием его жителями.

На вершине тропы тут и там виднелись груды камней с молитвенными флагами, воздвигнутые набожными буддистами в честь своих богов. Было очень холодно, но мы устроили себе длительный отдых, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Мы почти не знали местного языка. У нас кончались деньги. Кроме того, мы изголодались, и поэтому следовало как можно скорее найти обитаемое место. Но насколько хватало глаз, нас окружали лишь горные вершины и безлюдные долины. На наших картах расположение деревень в этом районе обозначалось весьма приблизительно. Нашей конечной целью был японский фронт, находившийся за тысячи километров отсюда. Сперва нам предстояло выйти к священной горе Кайлас, а затем по реке Брахмапутра – в Восточный Тибет. Копп, побывавший в Тибете год назад, но выдворенный тогда из страны, считал наши карты достаточно точными.

Спустившись по крутому склону, мы вышли к руслу реки Опчу и в полдень устроили привал. Нависающие с обеих сторон скалы придавали долине вид каньона. Места были совершенно необитаемыми, и только деревянный столб свидетельствовал о нечастых визитах сюда людей. Другой конец долины представлял собой глинистый склон: по нему нам предстояло взбираться. Мы достигли плато лишь к вечеру и устроили привал на леденящем ветру. В последние несколько дней в качестве топлива мы могли использовать лишь ветки колючих кустов, росших на склонах. На плато же вообще не было растительности, поэтому нам пришлось усердно собирать сухой коровий помет.

К полудню следующего дня мы вышли к первой тибетской деревне Касапулинг, состоявшей всего из шести домов. Место казалось полностью заброшенным. Когда мы стучали в двери, оттуда не раздавалось ни звука. Оказалось,.все сельчане сажали ячмень на окрестных полях. Присев на корточки, они методично и неторопливо клали в землю каждое зернышко. Мы смотрели на них, наверное, с тем же чувством, с которым Колумб глядел на первых встреченных им индейцев. Как они нас примут, как друзей или как врагов? В данный момент крестьяне просто не обращали на нас никакого внимания. Мы слышали только крики старухи, похожей на колдунью. Она кричала не на нас, а на стаи диких голубей, пытавшихся поживиться свежепосаженными зернышками. До самого вечера тибетцы даже не взглянули на нас. Поэтому мы разбили лагерь возле одной из хижин и, когда на закате дня сельчане стали возвращаться с полей, попытались поторговаться с ними. Мы предлагали им деньги за одну овцу или козу, но они полностью игнорировали наше предложение. Поскольку у Тибета нет пограничных застав, все население приучено враждебно относиться к чужакам, а те тибетцы, которые что-либо продают иностранцам, строго наказываются. Мы просто умирали с голоду, и нам ничего другого не оставалось, как припугнуть их. Мы угрожали, что заберем одно из их животных силой, если они не согласятся нам его продать, а поскольку никто из нас четверых не выглядел слабаком, этот метод в конце концов сработал. Было уже темно, когда за беспардонно высокую цену они наконец предложили нам очень старую козу. Мы понимали – нас надувают, но согласились, дабы избежать ссоры с местным населением.

Разделав козу прямо в сарае, мы еще до полуночи впились зубами в полусырое мясо.

Следующий день мы отдыхали и рассматривали хижины. Они были каменные, с плоскими крышами, на которых сушилось топливо для очага. Позже мы узнали: местные тибетцы очень отличаются от живущих внутри страны. Интенсивный караванный обмен с Индией в летний период испортил обитателей пограничья. Эти грязные темнокожие люди с бегающими глазками полностью утеряли то радушие, которым славится их нация. Казалось, они поселились здесь, в этой пустынной местности, только ради наживы, стремясь заработать побольше денег продажей продуктов караванщикам. Шесть хижин на границе, как я потом убедился, являлись единственной деревней, где отсутствовали монахи.

На следующее утро мы без сожаления покинули негостеприимное село. Мы хорошо отдохнули, и врожденное берлинское остроумие Коппа, которое в последние несколько дней переживало кризис, заставило нас снова смеяться. Мы пересекли крестьянские поля и спустились в долину. Взбираясь вверх по противоположному склону на следующее плато, мы, как никогда, ощущали тяжесть своих рюкзаков. Наша физическая усталость объяснялась разочарованием, испытанным нами от первой встречи с Тибетом. Ведь нам пришлось провести ночь прямо на земле, в мрачной яме, едва укрывавшей нас от ветра.

С самого начала путешествия мы четко распределили обязанности между всеми членами группы. Принести воды, разжечь костер, приготовить чай было тяжелой работой. Каждый вечер мы освобождали свои рюкзаки, чтобы использовать их как мешки для согрева ног. В тот вечер, когда я вывалил все из своего рюкзака, произошел небольшой взрыв. От трения мои спички вспыхнули, что свидетельствовало о сухости воздуха на высокогорном тибетском плато.

С первыми лучами солнца мы изучили местность вокруг нашего лагеря и поняли, что впадина, в ко торой мы разбили лагерь, была творением рук человека – совершенно круглая и с отвесными стенами. Возможно, изначально это сооружение служило для ловли диких животных. За спиной высились Гималаи с идеальной снежной пирамидой Каметы. Впереди простиралась недоступная горная страна. Мы спустились вниз и к полудню достигли деревни Душанг. Здесь мы снова встретили несколько хижин и такое же негостеприимное отношение, как и в Касапулииге. Понапрасну Питер Ауфшнайтер демонстрировал свои знания языка, полученные за годы учебы. Жестикуляция остальных принесла столь же мало успеха.

Однако тут мы впервые увидели настоящий тибетский монастырь, зиявший черными дырами в суглинистых склонах. На вершине горы виднелись руины огромных строений. Наверное, когда-то здесь обитали сотни монахов. Теперь их осталось лишь несколько человек. Они размещались в более или менее современном жилище, но так и не показались нам на глаза. На террасе перед монастырем виднелись аккуратные ряды надгробных камней, выкрашенных красной краской.

Слегка подавленные, мы вернулись в палатку, ставшую нашим маленьким домом в этом интригующем, но странно враждебном мире.

В Душанге тоже не оказалось никаких представителей власти, к которым можно было бы обратиться за разрешением на проживание или проезд. Но вскоре официальные лица сами нашли нас. Произошло это так. Мы продолжали свой путь. Копп и я шли впереди, Ауфшнайтер и Трейпель слегка отставали. Вдруг послышался звон колокольчиков. К нам подъехали два человека верхом на пони и на местном диалекте потребовали вернуться в Индию тем же путем, которым мы пришли. Мы знали, что разговор с

ними не сулит нам ничего хорошего, поэтому, к их большому удивлению, мы просто отмахнулись от них и двинулись дальше. К счастью, они не воспользовались своим оружием, наверное полагая, что мы тоже вооружены. После нескольких слабых попыток задержать нас они уехали, и мы беспрепятственно добрались до следующего поселения, где, как мы знали, находилась резиденция местного правителя.

В тот день наш путь пролегал по безводной и пустынной местности без каких-либо признаков жизни. Ее центральным пунктом являлся маленький городок Цапаранг, обитаемый только в зимние месяцы. Когда мы спросили о губернаторе, нам сообщили, что он пакует свои вещи и собирается отправиться в Шангце, где расположена его летняя резиденция. Нас нисколько не удивило, что губернатор оказался одним из тех двух вооруженных всадников, которые повстречались нам на дороге и потребовали вернуться в Индию. Сей государственный муж принял нас весьма негостеприимно, и нам с трудом удалось выпросить у него немного муки в обмен на лекарства. Маленькая коробка с лекарствами, которую я носил в своем рюкзаке, нас выручила тогда и сослужила хорошую службу в будущем.

На прощанье губернатор показал нам пещеру, где мы могли провести ночь, и еще раз предупредил, что нам следует покинуть Тибет тем же путем, которым мы пришли. Отказавшись выполнить его приказ, мы попытались доказать ему, что Тибет нейтральная страна и поэтому должен предоставить нам убежище. Однако в его голове эта идея не укладывалась, но, даже если бы он что-нибудь и понял, от него все равно не зависело принятие такого решения. Тогда мы предложили ему отправить нас к более высокопоставленному представителю власти, монаху, официальная резиденция которого находилась в Тулинге, всего в пяти милях отсюда.

Цапаранг оказался очень любопытным местом. Из книг, прочитанных в лагере, я знал, что первая в Тибете католическая миссия была основана именно здесь в 1624 году. Португальский иезуит Анто-нио де Андраде создал тут католическую общину и, как говорили, построил церковь. Мы обследовали округу в поисках каких-либо останков этого храма, но не нашли ничего. На собственном опыте мы позже убедились, чего стоило отцу Антонио основать здесь миссию.