Элизабет Хардвик - Рыжая, шальная, любимая…

• Название: Рыжая, шальная, любимая…
• Автор: Элизабет Хардвик
• Издательство: Панорама
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-7024-1456-Х

Заказав в ресторане обед на дом, Артур Фергюсон и не подозревал, что тем самым навлек на себя кучу неприятностей. Молоденькая официантка начала с того, что разбила хрустальные бокалы, затем наговорила Артуру гадостей, после чего нахлобучила ему на голову кастрюлю со взбитыми белками и вдобавок… оказалась его будущей сводной сестрой. Выход из этого был только один: успеть жениться на ней до того, как она изведет его окончательно…

---

— Джолли, я не спрашиваю, а утверждаю. И не надо торговаться. У нас все еще масса нерешенных вопросов, нам многое надо обсудить, так что…

Вообще-то она и не собиралась торговаться, она просто хотела отказаться, но при взгляде на это суровое и мрачное лицо, на упрямо поджатые губы и сдвинутые брови всякая охота спорить отпала. Джолли покорно кивнула.

— Я заканчиваю в районе половины первого ночи.

— Отлично.

Он сухо кивнул ей и удалился из кухни. Джолли оглянулась и не смогла сдержать улыбки. На лицах Кэти и еще двух официанток отражалась вся гамма чувств, глаза были вытаращены, рты открыты.

— Шоу окончено, девочки! Пора за работу.

Работать оказалось очень трудно. Только усилием воли ей удалось не пересолить, не переперчить и не пересластить фирменные блюда. В голове крутилась только одна мысль: ее ждет Артур Фергюсон, и он собирается провожать ее до самого дома.

Мало было этого, часов в одиннадцать Артур пришел на кухню и непринужденно уселся на свободный стул. С ужином он уже расправился, а теперь чувствовал себя вполне привольно в святая святых ресторана мсье Жюля.

Большинство обслуги уже отправилось по домам, Джолли раскладывала последние десерты и думала об Артуре. Он не произнес ни слова, но она спиной чувствовала его присутствие.

— Я уже скоро…

— Занимайся своими делами и не обращай на меня внимания. Я все равно никуда не уйду.

Легко сказать, не обращай внимания! Он же пойдет к ней домой. Поговорить… А кроме, как поговорить?

Они не были союзниками, но не были и противниками, не были врагами, но и друзьями тоже, однако Джолли слишком хорошо помнила еще кое-что.

А именно то, как он целовал ее три дня назад.

И как она отвечала на эти поцелуи.

Глава 7.

По дороге домой Артур молчал, предполагая, что Джолли до смерти устала за сегодняшний день. Она выглядела абсолютно измученной и вымотанной до предела, и это Артуру очень не нравилось. Он неожиданно поймал себя на том, что злится на Жюля Лавернье именно за то, что он бросил дочь одну на такой сумасшедшей работе. Ресторан-то чей?! Вот и не было у него никакого права уезжать, оставив все на Джолли. Подумаешь, рань! ему надо зализать! Девочка с ног валится, а родной отец…

— Артур, вылезай, мы приехали.

Он очень сердито посмотрел на нее, потому что мысленно все еще ругал Жюля Лавернье, и Джолли ответила ему непонимающим и удивленным взглядом. Они вместе вошли в дом, и девушка поинтересовалась:

— Могу я угостить тебя кофе?

— Нет, не можешь. Ты можешь только сесть вот в это кресло и подождать, пока я сам приготовлю кофе. За сегодняшний вечер ты и так обслужила уйму людей. Честно говоря, я и не представлял, что в ресторане со стороны кухни такой сумасшедший дом. Как вы со всем справляетесь…

Он говорил, а сам деловито сновал по кухне, доставая чашки, засыпая кофе в кофейник, расставляя на столе сахар, блюдца и ложки. Джолли наблюдала за ним, несмотря на усталость, с веселым изумлением. Опомнившись, она решила поддержать разговор:

— Вообще-то обычно на кухне работают два повара, но сегодня Дэвид — это наш второй повар — взял выходной, а папа…

— А папа уехал зализывать раны, так что ты осталась одна, так? .

— Ну не могла же я просить Дэвида выйти в свой выходной и отработать за двоих. Это не слишком удобно.

— А мне кажется, что это твой отец поступил не слишком хорошо, укатив неведомо куда и бросив тебя одну. С таким хозяйством! В конце концов, это просто разорванная помолвка, а не смертельная рана, тяжелая болезнь или конец света! Готово. Артур с неостывшим возмущением посмотрел на кипящий кофейник и стал разливать» кофе.

Наконец все было готово, и они оказались за столом, друг против друга, с дымящимися чашками в руках. Джолли некоторое время задумчиво грела ладони об чашку, а затем тихо произнесла:

— Артур… А ты когда-нибудь был влюблен?

Молодой человек с немалым изумлением воззрился на девушку. Никто я никогда не задавал ему столь интимного вопроса, даже Джек и Брюс, его двоюродные братья. Он неожиданно смутился и выпалил в ответ:

— А ты?

Джолли улыбнулась, и эта улыбка была уже не такой усталой, как прежде.

— Один раз… Но это, пожалуй, не в счет.

Артур совсем не был в этом уверен. Что за мужчину она любила? Любил ли он ее? А если любил, то где он теперь? Все это было очень важно для Артура, хотя и непонятно почему.

Джолли рассмеялась.

— Мне было девять лет, а ему десять.

Здравствуйте! Пожалуй, рыжей нахалке и впрямь стало легче, раз она, уже может шутить, да еще так удачно. А вот он шутить на эту тему не собирается. Для него слишком мучительно даже думать, что Джолли могла быть в кого-то влюблена.

Стоп, Артур Фергюсон. Очнись. Спокойствие и холодная вежливость. Перспектива пойти к психиатру на прием все еще довольно отчетлива, так что держи себя в руках.

— Значит, твой мужчина был старше тебя.

— Можно и так сказать. И все же это не повод рассуждать о том, что сейчас чувствует мой отец. Я не много знаю о любви.

Она была права, должно быть. Артур не мог припомнить, был ли он влюблен в десять лет. Возможно, именно поэтому он и продолжал считать, что разрыв Жюля Лавернье с Маргарет Бранд никак не может быть трагедией всей жизни.

Он прекрасно помнил, что говорила ему Мег пару дней назад, и даже вынужден был признать, что стал относиться к ней с большим пониманием, однако в целом его отношение к матери не успело перемениться. Слишком долго они были чужими друг другу, слишком многое в их жизни происходило независимо друг от друга. К тому же Артур привык не доверять словам матери-актрисы.

— Джолли, поверь, он справится с этим, переживет боль, забудет это…

— Артур, мне немного страшно это тебе говорить, но… Мне нужна твоя помощь. Устрой мне встречу с твоей матерью!

Артур отставил чашку, не веря своим ушам.

— Это еще зачем? Помнится, еще пару дней назад ты не смогла даже находиться с ней под одной крышей.

Джолли смущенно потупилась и покраснела.

— Да, я помню, но… Что, если я была не права? Что, если я ошибалась насчет нее? Столько всего случилось, папа столько мне наговорил… Надо было мне подумать, прежде чем говорить. Если папа любит ее…

— Джолли, ты же сама сказала, что он ее не любит, что это попросту невозможно после трех недель знакомства. Знаешь, уж если на то пошло, то я знаю Мег больше тридцати лет, и то не могу сказать наверняка, что люблю ее!

Конечно, он немного преувеличивал. Маргарет была его матерью, и он обязан был уважать ее и заботиться о ней, но любить…

Джолли тяжко вздохнула.

— Мне казалось, расторгни он помолвку, и я буду только рада, но вот это произошло — и что? Я не в силах видеть отца таким расстроенным. Он несчастен.

— Лучше побыть несчастным несколько дней, чем всю жизнь, уверяю тебя!

Джолли склонила голову набок и долго и проникновенно смотрела на Артура, прежде чем заговорить снова.

— Ты и впрямь никогда не был влюблен, Артур.

Артур занервничал.

— Был, не был, какая разница! Это ведь не повод считать меня дураком, который ничего не понимает в жизни. Любить — не самое главное!

— Да? А что же тогда главное?

— Ну… Не знаю… Может быть, уважение, доверие… Да Боже мой, я знаю кучу примеров, когда прекрасные отношения не строились на любви!

На самом деле он лукавил. Эта сторона жизни действительно прошла мимо него.

Маргарет говорила, что любила его отца, и их брак был счастливым, но отец умер, когда Артуру было всего одиннадцать лет, и он не слишком хорошо, скажем так, разбирался в сложностях жизни. Что до второго брака Мег, к нему Артур относился с отвращением и презрением, и этим все было сказано.

Таким образом, очень давно Артур Фергюсон поклялся самому себе, что если он когда-нибудь и совершит этот самоубийственный шаг — в чем он с каждым годом сомневался все сильнее, — то это никогда не будет браком по любви. Этого чувства он не признавал и не имел ни малейшего желания испытать его.

Любовь — что может быть бестолковее и утомительнее. Ни одного спокойного дня, все мысли блуждают неизвестно где, все подчиняется капризам и фантазиям малознакомой особы, которая входит в твою жизнь и начинает в ней распоряжаться… Артур Фергюсон был категорически против этого безобразия и немедленно выложил все это Джолли.

Девушка нахмурилась и понурила голову, а затем негромко произнесла:

— Что ж… Очень жаль. Мне кажется, это грустно.

Она и впрямь загрустила, а Артур вдруг понял, что ему очень не хочется быть причиной этой грусти.

— Эй! Выше голову, леди! Мне кажется, мы собрались не для того, чтобы обсуждать мои взгляды на брак и любовь, а для того, чтобы поговорить о твоем отце, разве нет?

Не самый лучший ход, в панике подумал он, видя, как зеленые глаза Джолли наливаются слезами. Все равно, так лучше! Она ухитряется задавать ему именно те вопросы, на которые ему вовсе не хочется отвечать.