Густав Эмар - Карденио

• Название: Карденио
• Автор: Густав Эмар
• Издательство: ТЕРРА; Литература
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1999
• ISBN: 5-300-02460-0

Судьбы героев повести «Карденио» представляют собой цепь приключений и злоключений, ведущих к раскрытию тайны, которая коренным образом меняет их жизнь. Действие разворачивается на фоне колоритных картин Мексики и Техаса второй половины XIX века.

---

Индейцы вообще очень прожорливы и любят выпить. Но Пламенное Сердце ел без жадности.

– Я надеюсь, – проговорил индеец, утолив первый аппетит, – что Ваконда продолжает покровительствовать Белой Голове и его дому за его справедливость.

– Увы! – грустно прошептал дон Мельхиор. – Мой брат пришел к нам в тяжелое время. У нас большое горе.

– Что хочет сказать мой отец?

– Ты видишь, я плачу: мое дорогое дитя, моя дочь умирает.

– Как? Умирает?! Умирает нежный цветок нашей саванны? – воскликнул индеец. – Что ты говоришь? Не может быть!

– Я говорю правду. Моя несчастная девочка умирает.

– Что же с ней случилось?

– Еще сегодня утром моя дорогая Флора была здорова и резвилась в саду, как лань. Но вдруг она испустила страшный крик и упала в обморок: ее ужалила в ногу страшная ядовитая змея.

– Ага… – задумчиво проговорил апач. – И что же вы сделали, чтобы спасти девочку?

– Разрезали рану крест-накрест. Я высосал из нее кровь, а потом наложил припарку из листьев хуако. Предварительно еще и выжал на рану сок.

– Белый хорошо поступил! – проговорил индеец. – Что же он еще сделал?

– Ничего.

– Сколько времени прошло с тех пор, как белую девочку укусила змея?

– Почти шесть часов.

– Как она себя чувствует?

– По-видимому, не испытывает боли, но постоянно то дремлет, то находится в состоянии полного оцепенения.

Некоторое время индеец оставался погруженным в задумчивость, затем поднял голову и, обращаясь к плантатору, проговорил:

– Пусть Белая Голова сейчас же проводит меня к Белой Лани саванны. Ваконда любит краснокожих воинов. Он открывает им такие тайны, которые неведомы бледнолицым.

– Как? Что ты хочешь этим сказать? – проговорил дон Мельхиор в волнении.

– Пусть белый хорошенько обдумает. Индеец обращается к нему как друг и, может быть, он сможет помочь бледнолицей девочке.

– Так иди же, иди скорее! – воскликнул плантатор, быстро вставая и направляясь к двери.

Они вошли в спальню. В ней все было по-прежнему. Девочка лежала без всяких признаков жизни, бледная, с полузакрытыми глазами. Мать, олицетворение античной Ниобеи, сидя около нее, продолжала тихо плакать,

Индеец некоторое время разглядывал открывшуюся ему картину. Затем слабая улыбка пробежала по его лицу. Он открыл ягдташ и вынул оттуда два камешка. Сильно потерев их один о другой, он быстро нагнулся к больной и приложил один из камешков ко рту, а другой к ноздрям.

Беспокойство дона Мельхиора и доньи Хуаны было безгранично. Они стояли неподвижно, едва переводя дыхание, со сложенными руками и с поднятыми к небу глазами.

Вдруг по телу больной пробежала судорога, как будто от удара электрическим током. Слабый румянец разлился по ее лицу. Девочка приподнялась на постели и с невыразимой радостью воскликнула:

– Боже мой, благодарю тебя! Я буду жить! Папочка, мамочка, я опять ваша!

– Вождь, – воскликнул дон Мельхиор с волнением, – вы спасли мою дочь, я ваш должник до гроба!

– Господь да вознаградит вас! – горячо проговорила донья Хуана.

Пламенное Сердце улыбнулся и, обращаясь к осчастливленным родителям, проговорил:

– Благодарите не меня, а Ваконду. Это он захотел отплатить вам за оказанное мне радушное гостеприимство.

Глава V

КАКОГО РОДА РАЗГОВОР ПРОИЗОШЕЛ МЕЖДУ ДВУМЯ ПРЕЖНИМИ ВРАГАМИ

Первые минуты после чудесного исцеления Флоры прошли вобъятиях и поцелуях. На минуту все забыли о ее спасителе. Но девочка первая вспомнила о нем и, схватив в свои крошечные ручки громадную руку индейца, проговорила с выражением в голосе бесконечной благодарности:

– Пламенное Сердце спас жизнь Флоре, которую он называет Белой Ланью саванны. Флора никогда не забудет этого и с этих пор Пламенное Сердце – ее брат. Не хочет ли вождь поцеловать свою сестру?

Индеец не мог сдержать волнения, которое, помимо воли, отразилось на его лице.

Он нагнулся к девочке, почтительно и нежно поцеловал ее в лоб. Затем, сняв с руки один из золотых браслетов, подал его Флоре со словами:

– С этих пор Белая Лань – сестра вождя. Пусть этот браслет служит знаком союза между ним и ею, и, если сестре моей будет угрожать какая-либо опасность, Пламенное Сердце сумеет защитить ее. – С этими словами индеец надел браслет на руку девочке, которая в свою очередь сняла с шеи жемчужное ожерелье и, подавая его спасителю, ласково произнесла:

– Брат, возьмите это на память от вашей сестры! Индеец был растроган до глубины души, но, желая скрыть волнение и вместе с тем инстинктивно чувствуя, что мать и дочь нужно оставить наедине, поклонился и вышел из спальни в сопровождении дона Мельхиора. Они снова вошли в ту же залу, которую недавно оставили. Несколько минут царило молчание. Наконец плантатор прервал его.

– Послушай, вождь, то, что сейчас произошло между нами, навсегда изменило наши отношения. Я твой должник на всю жизнь и постараюсь отплатить, чем только смогу. Я не хочу более оспаривать ваших притязаний на мои владения, хотя имею на них право. Между нами не должно быть более никаких недоразумений, а потому запомни хорошенько все, что я сейчас скажу.

– Речь белого мне нравится. Пусть он говорит, уши вождя открыты.

С этими словами индеец вытащил из-за пояса трубку, набил ее и начал с важностью курить. У краснокожих это служит знаком дружеского расположения к собеседнику, и ни один из них не согласится курить в присутствии врага.

– Я совершенно не знаю, какая может быть цена моих владений, – продолжал дон Бартас. – Назначь ее сам, и я даю слово честного человека и христианина, что заплачу все, что ты ни потребуешь, хотя бы ради этого мне и пришлось сделаться беднее самого последнего индейца.

Дон Мельхиор замолчал, и несколько секунд в комнате стояла тишина. Наконец индеец, слушавший эти слова с задумчиво опущенной головой, поднял ее и проговорил:

– Не скажет ли Белая Голова еще что-нибудь?

– Да, – с живостью подхватил плантатор, – я должен еще добавить, что, даже и заплатив всю требуемую сумму, я все-таки останусь навеки обязанным тебе, что в продолжение всей жизни буду для тебя не только преданным другом, но самым заботливым отцом! Больше мне пока нечего сказать тебе, вождь.

Индеец почтительно поклонился и в свою очередь заговорил:

– Вижу, все, что Белая Голова сейчас сказал, исходит из самого его сердца. Как ураган рассеял тучи, так и вражда, существовавшая между вождем и Белой Головой, рассеялась навсегда. Пламенное Сердце – брат Белой Лани, а брат не должен разорять свою сестру. Белая Голова ничего мне не должен, так как теперь я также принадлежу к его семейству.

– Такое благородство не удивляет меня, вождь! Я давно знаю: у тебя честное сердце, и не хочу настаивать на своем предприятии, чтобы не обидеть тебя. Но раз ты теперь брат моей дочери, следовательно, ты – мой приемный сын, а потому не откажись принять от меня подарок.

– Это другое дело! Всякий подарок будет принят вождем с благодарностью.

– У меня скопилось много совершенно ненужных вещей, но они могут быть полезны моему приемному сыну. Вот что я намерен предложить тебе, вождь: во-первых, сто пятьдесят ружей, тридцать дюжин скальпировальных ножей, двести фунтов пороху, сто фунтов свинца для отливки пуль и восемьдесят шерстяных одеял. Все это уложат на мулов, и пусть вождь отвезет это воинам своего племени и передаст им: белые умеют быть благодарными за оказываемые им услуги.

– Как! – воскликнул апач, задрожав от радости. – Отец даст такое богатство Пламенному Сердцу?

– Дитя, – проговорил с улыбкой плантатор, – я всегда исполняю то, что обещаю!

С этими словами он ударил в гонг, на звук которого явился Педрильо.

– Позвать управляющего! – велел дон Мельхиор.

Его приказание было исполнено почти моментально, и в комнату вошел дон Рамон. Плантатор повторил ему слово в слово все то, что только что обещал вождю, приказав при этом исполнить все без малейшего промедление.

Дон Рамон хотел уже удалиться, когда вождь остановил его жестом.

– В чем еще нуждается мой сын? – спросил дон Мельхиор. – Пусть он только скажет, и всякое желание его будет тотчас исполнено.

Вождь повернулся к окну и, указывая на усеянное звездами небо, проговорил:

– Урагана не осталось и следа. На небе показались блестящие звезды, и луна озаряет землю бледным светом. Но мы ведь не женщины и не боимся ночных привидений; нам лучше путешествовать при таинственном блеске звезд, чем при жгучих лучах солнца. Пламенное Сердце не хочет больше злоупотреблять гостеприимством и отправится в путь тотчас же. Пусть же отец прикажет нагружать мулов как можно скорее.

– Как, сын мой, ты уже хочешь ехать!

– Да, непременно, – приложив ко рту указательный палец правой руки, ответил вождь.

– Пусть будет так! Я никогда никого не стесняю, и сын мой может ехать, когда захочет.

– Я отправлюсь через час.