Густав Эмар - Великий предводитель аукасов

• Название: Великий предводитель аукасов
• Автор: Густав Эмар
• Издательство: Скифы
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-7206-0059-0

---

Настала ночь. Валентин и его товарищи продолжали путь не останавливаясь. Как скоро была оставлена крепость на скале, парижанин не только распорядился, в какую сторону направиться, но стал полновластным начальником отряда. Это совершилось само собой: все как-то молча признали его превосходство. Действительно, Валентин более других подходил на роль руководителя, он был опытен, распорядителен и тверд. Все, кто имел с ним дело, невольно попадали под его влияние. Луи первый испытал это. Сначала он думал было сопротивляться, но вскоре понял, что это бесполезно. Конечно, дон Тадео не уступал в энергии Валентину, но теперь ему, убитому горем, было не до того.

Арауканцы честно соблюдали условия договора. Чилийцы спокойно отступили, без малейшего преследования, и направились по дороге в Вальдивию.

Мы уже сказали, что настала ночь. Тьма была ужасной. Усталые лошади и люди едва передвигали ноги и спотыкались на каждом шагу. Валентин не без причины боялся заблудиться. Достигнув реки, на берегу которой несколько дней тому назад был праздник и совершилось похищение девушки, он приказал остановиться на ночлег. Он не рисковал переправляться через реку в такой темноте, тем более что вода сильно прибыла из-за дождей в горах, и этот, обычно светлый и прозрачный, ручей превратился теперь в желтый и шумный поток. Холодный ветер шумел в бледной листве ив. Месяц исчез в облаках, и небо приняло свинцовый отлив, мрачный и угрожающий. В воздухе чувствовалась близость бури.

Благоразумие требовало остановиться и укрыться от возможной беды. Страшно было сделать шаг в этом мраке, который сгущался все больше и больше. Приказ остановиться был принят всеми с радостью. Стали поспешно устраиваться на ночь. Арауканцы, привычные к бродячей жизни, чаще спят под открытым небом, чем под крышей. Тотчас были разведены два костра, чтобы защититься от холода и отпугнуть диких зверей. Кое-где построили шалашики из ветвей. Затем каждый достал из своего альфорхаса запасы съестного. Ужин людей, истомленных продолжительной дорогой, не бывает долог. Главное для них — поскорее уснуть. Через час все солдаты, кроме часовых, спали крепким сном.

Только семь человек сидели около костра посреди стана и разговаривали, покуривая сигары и трубки. Читатель, наверно, угадал, кто они.

— Друзья мои, — сказал Валентин, — мы недалеко от Вальдивии?

— Не больше двух лье21, — отвечал Жоан.

— Мне кажется, — продолжал Валентин, — что раньше, чем улечься спать, мы должны решить, что делать дальше. Мне не нужно напоминать вам, что заставило нас несколько дней тому назад оставить Вальдивию. Дело это не терпит отсрочки. Нам надо условиться хорошенько и действовать как можно поспешнее.

— Об этом нечего и уславливаться, — с живостью сказал дон Тадео, — завтра с рассветом мы направимся в горы, а солдаты пойдут в Вальдивию под начальством дона Рамона. Дорога в город теперь совершенно безопасна.

— Отлично, — сказал сенатор, — мы хорошо вооружены, до города близко и дорога безопасна. Завтра на рассвете мы разделимся; вы отправитесь по своему делу, а мы по своему, поблагодарив вас за оказанные услуги.

— Теперь, — продолжал Валентин, — я спрашиваю наших друзей-предводителей, имеют ли они намерение следовать за нами, или думают воротиться в свою тольдерию?

— Зачем наш брат спрашивает нас об этом? — сказал Трантоиль Ланек. — Или он желает, чтоб мы ушли?

— Я был бы в отчаянии, если бы мои друзья так поняли мои слова, — отвечал Валентин. — Напротив, я хотел бы, чтобы вы остались с нами.

— Пусть наш брат скажет яснее, чтоб мы его поняли.

— Пусть мои братья слушают. Уже давно наши братья ушли из своей тольдерии, может быть, им хочется воротиться к своим женам и детям. Притом мы должны драться с их земляками, и я понимаю, как им это прискорбно. Спрашивая, я просто хотел предоставить моим братьям действовать, как им вздумается, идти туда, куда влечет их сердце.

В ответ на это Трантоиль Ланек сказал:

— Мой брат хорошо говорит. Он честная душа, у него всегда что на сердце, то и на языке. Его голос раздается, как звучная песня, я счастлив, когда слышу его, Трантоиль ульмен в своем народе, он мудр, что он делает — хорошо. Антинагуэль не из его друзей. Трантоиль Ланек повсюду пойдет за своим бледнолицым братом, куда тому будет угодно. Я сказал.

— Спасибо, предводитель. Я ждал, что вы ответите именно так, но мне казалось, что я должен был предложить вам этот вопрос.

— Ладно, — сказал Курумила, — мой брат не будет больше говорить об этом.

— Будьте покойны, — весело сказал Валентин, — я очень рад, что дело так закончилось, оно томило мое сердце. Теперь, кажется, мы можем соснуть.

Все встали, чтоб идти спать. Вдруг Цезарь, смирно сидевший на задних лапах у огня, зарычал.

— Эге! — сказал Валентин. — Что там такое?

Все с беспокойством стали всматриваться в темноту. Сильный шум послышался невдалеке.

— К оружию! — скомандовал Валентин. — Надо приготовиться. Бог знает, с кем придется иметь дело.

Через несколько секунд все солдаты были на ногах, готовые встретить незваных гостей. Шум все приближался. Черные фигуры начинали вырисовываться во тьме ночи.

— Кто идет? — закричал часовой.

— Чили, — отвечал кто-то сильным голосом.

— Что за народ? — продолжал солдат.

— Люди мирные, — отвечал тот же голос и тотчас же прибавил: — Дон Грегорио Перальта.

При этом имени все солдаты отдали честь.

— Добро пожаловать, дон Грегорио! — вскричал Валентин.

— Вот нечаянная встреча, кавалеры! — сказал дон Грегорио, пожимая дружеские руки, протянутые к нему со всех сторон. — Я не ждал найти вас так скоро.

Следом за доном Грегорио въехало в стан человек тридцать всадников.

— Так скоро? — спросил дон Тадео. — Вы разве искали нас?

— Э, искал ли я вас, дон Тадео! Я нарочно для этого выехал из Вальдивии несколько часов тому назад.

— Я не понимаю вас, — сказал дон Тадео.

Дон Грегорио словно не расслышал этих слов. Сделав знак дону Тадео и двум французам, он удалился на несколько шагов, чтоб другие не могли услышать их разговора.

— Вы спрашиваете, зачем я искал вас, дон Тадео? — сказал он. — Извольте: я послан от имени всех патриотов, которых вы предводитель. Мне велено сказать вам: отечество в опасности, только вы можете спасти его. Ужели вы откажетесь?

Дон Тадео не отвечал ни слова. Он склонил свое бледное чело, и, казалось, сильное горе овладело им.

— Слушайте дальше: генерал Бустаменте бежал.

— Я знаю, — тихо прошептал он.

— Хорошо, но вот чего вы не знаете: этот изменник соединился с арауканцами. Через неделю, не позже, сильное войско вторгнется через наши границы под предводительством Антинагуэля и Бустаменте, неся с собою убийство и разрушение.

— Но эти вести… — хотел возразить дон Тадео.

— Из верного источника, — живо перебил его дон Грегорио. — Нам принес их испытанный лазутчик.

— Я передал вам начальство над войском, — сказал дон Тадео и прибавил с величайшей тоскою: — Моя дочь в плену, я должен спасти ее.

— О, — сказал горячо дон Грегорио, — что значит семейное несчастие, когда вся страна в опасности? Вас зовет отечество! Чили зовет вас! Или вы останетесь глухи к голосу родной земли?

— Боже мой! — вскричал дон Тадео прерывающимся голосом. — Вспомните, я отец, у меня одна только дочь, одна радость! Неужто вы хотите и ее отнять у меня?

— Гм, — желчно сказал дон Грегорио, делая шаг назад, — прощайте, дон Тадео, счастливо оставаться! Десять лет мы трудились для славы отечества, и теперь вы изменяете ему! Великодушно! Живите счастливо! Что за дело, что народ погибнет, что страна будет опустошена, лишь бы вы были счастливы! Прощайте! И пусть проклятия сограждан падут на вас!

— Стойте! — вскричал дон Тадео, тронутый до глубины сердца этими словами. — Хорошо! Я согласен. Я иду с вами! Я жертвую… О, дочь, дочь моя! — прибавил он дрогнувшим голосом. — Прости, прости меня!

— Слава Богу! Чили спасена! — вскричал дон Грегорио, обнимая своего друга.

— Дон Тадео, — сказал Валентин, — идите, куда вас призывает долг. Клянусь Богом, я возвращу вам дочь.

— Да, — прибавил граф, пожимая ему руку, — мы скорей погибнем, чем не исполним клятвы.

Дон Грегорио не хотел медлить. Каждый из его отряда посадил сзади себя по освобожденному из плена солдату, и через час они поскакали по направлению к Вальдивии.

— Дочь моя! дочь моя! — послышался в последний раз голос дона Тадео.

— Мы спасем ее! — крикнули вслед ему французы. Скоро чилийский отряд исчез во мраке. Остались на берегу только Валентин, Луи, Курумила, Жоан и Трантоиль Ланек. Валентин тогда сказал своим товарищам:

— Отдохнем немного. Завтра у нас будет дел много.

Они завернулись в пончо, легли у костра и заснули. Цезарь остался на часах.