Франсиско Эррера Луке - Луна доктора Фауста

• Название: Луна доктора Фауста
• Автор: Франсиско Эррера Луке
• Издательство: ЭКСМО, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-04566-1

Популярный венесуэльский писатель Франсиско Эррера Луке принадлежит к наиболее интересным современным мастерам исторического романа. Казалось бы, «Луна доктора Фауста» посвящена локальному в исторической перспективе событию – завоеванию Венесуэлы конкистадорами, но главное в этом романе – тесное переплетение исторической и мифологической канвы. Возрождая, казалось бы, отживший жанр средневекового «рыцарского романа», Луке проявляет себя тонким психологом и блестящим стилистом. Он пишет историю покорения Америки как увлекательную книгу, в которой причудливая смесь фантазии с реальностью имеет строго документальную основу.

---

Известный современный венесуэльский писатель Франсиско Эррера Луке родился в Каракасе в 1927 г. Изучал медицину в столичном Центральном университете и в Саламанкском университете в Испании, затем стажировался в области психиатрии в Мадриде. Эррера Луке стал одним из основателей, а впоследствии руководителем кафедры психиатрии в Каракасском Центральном университете. В творческой деятельности венесуэльского ученого и писателя его чисто профессиональные интересы изначально сочетались со стойким интересом к истории родной страны. Развивая укоренившиеся в Венесуэле со второй половины XIX в. позитивистские учения, трактовавшие о влиянии климата, географической среды, расового смешения на психологический облик венесуэльца, Эррера Луке пытается объяснить изломы национальной истории психогенными факторами. Так, в своей первой книге «Первопроходцы Индий» ученый выделяет ряд общих психологических параметров в характерах конкистадоров и говорит о «психопатологическом наследии» первых колонистов, которое, по его мнению, ныне сказывается в высоком проценте психических заболеваний среди населения страны. В другой научно-популярной работе – «Вечный след» – Эррера Луке прослеживает процесс психической деградации европейских королевских династий, связанный с обеднением их генофонда. Эта проблематика развивается также в книгах «Психопатические личности» (1968), «Хозяева долины» (1978), «Боливар из плоти и крови» (1983) и других. Широкую литературную известность писателю принес его роман «Бовес Глухарь» (1972) о вожаке венесуэльских роялистов, противнике Боливара генерале Бовесе, прославившемся своей чудовищной жестокостью. Кроме того, Эррера Луке собрал и издал трехтомник исторических анекдотов (1981 —1983).

К какому жанру можно отнести публикуемый роман (1983)? С первого взгляда это типичный авантюрный, развлекательный роман на исторический сюжет, и так бы мы и ответили на поставленный вопрос, если б не одно существенное обстоятельство: дело в том, что этот роман строго, можно сказать, скрупулезно документален. Есть разного рода документализм в литературе, зависящий от степени участия художественного вымысла при обработке материала: писатель может сохранить основную событийную канву, вводя побочные вымышленные сцены и вымышленных героев; может изобразить исторических героев, домыслив ряд второстепенных персонажей; может, наоборот, почти полностью исключить художественный вымысел, внедрив документ в текст и приблизив произведение к историографическому эссе. В данном же случае мы имеем перед собой тот редкий тип романа без всяких внешних атрибутов документальности, в котором, однако, почти все события, ситуации и второстепенные герои воссозданы на основе хроник, свидетельств, писем, архивных разысканий. Материалы, послужившие источником для создания романа, автор указал в кратком историографическом приложении, разумно вынесенном за рамки художественного повествования, но имеющем исключительно важное значение для восприятия романа. Разумеется, без творческого воображения художественный текст возникнуть вообще не может, тем более что бреши в документальном материале (особенно о европейском периоде жизни героя) оставляли автору право на собственные версии и гипотезы; следует оговорить при этом и то, что хроники, свидетельства с чужих слов и дневники не являются стопроцентно достоверными историческими источниками, поскольку допускают любого типа случайные или намеренные искажения. Последняя оговорка необходима в связи с самым интригующим моментом сюжета – эпизодом кратковременного пребывания героя в Эльдорадо. Несомненно, исходивший из уст самого Гуттена, зафиксированный в хронике падре Агуадо и пересказанный Овьедо-и-Баньосом (см. приложение), этот эпизод намеренно подан автором таким образом, что у читателя до конца остаются сомнения как в его истинности, так и вымышленности (хотя уж кому, как не писателю, профессиональному психиатру, было знать, что существуют случаи, так сказать, «мифологического галлюцинирования», которых и в наше-то время предостаточно, а уж в легендарную эпоху конкисты им было несть числа!). Последуем примеру автора и не станем ни очаровывать, ни разочаровывать читателя: пусть каждый трактует этот эпизод, исходя из своего воображения.

При всей своей документальности произведение Эрреры Луке обладает явно выраженными чертами средневекового рыцарского романа, хотя, казалось бы, два этих жанра, роман рыцарский и документальный, совершенно несовместимы. Столь странный симбиоз продиктован в первую очередь самим материалом: перефразируя известное выражение Гонкуров о том, что «история – это роман, бывший в действительности», можно сказать, что история покорения Америки – это рыцарский роман, бывший в действительности; не случайно вид Теночтитлана заставил соратника Кортеса Берналя Диаса вспомнить чудеса из самого известного рыцарского романа той поры – «Амадиса Галльского». Однако в обращении к старинному жанру можно увидеть не только естественное «давление» материала, но и момент сознательной стилизации.

Вне учета этой внутренней ориентации на традицию рыцарского романа произведение Э. Луке может показаться как бы выпадающим из контекста современной латиноамериканской литературы в том качестве, в каком она предстала перед нами в 70-е годы. Писатель сознательно отказывается от столь характерной для нее сложной повествовательной техники с совмещением планов, фрагментарностью, хронологической смещенностью, внутренним монологом и т. п.: его проза нарочито традиционна, проста, уравновешенна, обстоятельна, действие развивается линеарно, характеры, портреты, антураж прописаны со «старомодной» тщательностью. Другой стилизаторский момент касается многочисленных «случайных» встреч героев, узнаваний, совпадений, от которых также веет чем-то «старомодным» и не вполне правдоподобным, поскольку такого типа фабульные построения были как раз очень свойственны рыцарскому роману, хотя и не только ему. Еще один элемент стилизации – обилие в романе эпизодов, связанных с предсказаниями, черной магией, ведовством, пророческими снами, мифологическими персонажами и т. п.: эти предрассудки для человека XVI в. были реальностью, причем реальностью не менее значимой, чем мифический Эльдорадо, а автор старается представить события глазами героев. Наконец, традиции рыцарского романа соответствует и главный герой: человек храбрый, благородный, с безупречным чувством чести, он к тому же одержим средневековым рыцарским комплексом. Если Гуттен таковым в действительности и был (поверим автору, изучавшему его письма и дневники), то его придется признать белой вороной в стае конкистадоров.

В своем романе Эррера Луке оперирует фактами национальной истории, хорошо известными венесуэльскому читателю и, может быть, не вполне понятными читателю русскому; поэтому необходимо дополнить послесловие автора, объяснив предысторию появления Ф. Гуттена в землях Нового Света, а также обозначив события, оставшиеся за рамками повествования.

1 августа 1498 г., огибая остров Тринидад, адмирал Колумб заметил на юге низкий выступ суши: с левого борта флагманского корабля лежал доселе неведомый Южноамериканский материк; через 4 дня европейцы впервые ступили на его земли. В эту свою третью экспедицию в Америку Колумб открыл дельту великой реки Ориноко, залив и полуостров Пария и богатый жемчугом остров Маргарита – т.е. часть территории нынешней Венесуэлы. Как только в 1499 г. была отменена монополия адмирала на открытие новых земель на Западе, по его следам ринулись многочисленные экспедиции, частью возглавляемые его бывшими спутниками по первым плаваниям. В 1499 г., П. Ниньо и А. Охеда обследовали северное побережье материка на 1200 км; увидев многолюдные свайные поселки на воде, Охеда окрестил один из заливов Венесуэлой (букв. – «маленькая Венеция»), и это название позже распространилось на весь южный берег Карибского моря до дельты Ориноко включительно.

Мощный стимул к освоению Венесуэлы дала экспедиция П. Ниньо, из которой испанцы привезли 38 кг жемчуга, выменяв его у индейцев на безделушки. Ни одно испанское заморское предприятие XV в. не обогатило так его участников, как это; а вместе с жемчугом моряки доставили в Европу первые сведения о богатых золотом странах, лежащих в глубине материка. Слухи об успешных предприятиях распространялись с поразительной для того времени быстротой: через несколько месяцев после возвращения Ниньо на родину (апрель 1500-го) часть поселенцев Санто-Доминго перебралась на остров Кубагуа, где основала первую в Венесуэле колонию. Поначалу дела шли хорошо: колонисты занимались добычей жемчуга, собирая его не менее чем на 75 тыс. дукатов в год; к этому еще «прирабатывали» и работорговлей, устраивая рейды на материк за индейцами и продавая их на Эспаньоле. Однако вскоре жемчужные отмели оскудели, все ощутимее становились трудности с добычей пропитания и питьевой воды; поселок безлюдел, хирел, и даже присвоение ему в 1523 г. титула города с пышным названием Новый Кадис не смогло его реанимировать; в 1543 г., разрушенный ураганом, он окончательно прекратил свое существование.