Ханне Эрставик - Любовь

• Название: Любовь
• Автор: Ханне Эрставик
• Издательство: Текст
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004
• ISBN: 5-7516-0416-4

Впервые в России выходит роман Ханне Эрставик – единственной писательницы, вошедшей в число десяти самых известных женщин Норвегии. Столь популярной Эрставик стала после выхода романа «Любовь», удостоенного многих литературных наград Это история о том, как у деловой преуспевающей дамы не хватает душевных сил и тепла для самого близкого ей человека, ее сына. Мальчик Юн ждет, что в день рождения мама подарит ему железную дорогу, но мама слишком занята своими делами и любовной интрижкой...

---

Юн плюхается на попу. Кровать притиснута к батарее под окном. Когда он лежит, один бок поджаривается. В изголовье стоит голубого цвета комод, там много чего лежит, включая журналы, скотч, фонарик и водный пистолет. Он нажимает кнопку радиоприемника на комоде и принимается крутить ручку настройки, пока не натыкается на музыку. Пытается вычленить разные инструменты. Вот ветреница гитара, приходит ему на ум. Где-то он слышал такое: «ветреница гитара».

Он откидывается навзничь и закрывает глаза. Он думает, что, когда он ни о чем не думает, в голове у него темнотень, как если выключить свет в большущей пустой комнате.

Вдруг – всплывает название группы. Ну конечно же! Вечеринка по случаю сдачи экзаменов: как раз под эту песню она танцевала с одним младшекурсником с хвостом волос; раскачиваясь, он ритмично шмякался бедрами о ее попу довольно-таки вульгарным образом. Она расплывается в улыбке.

Вытаскивает из шкафа пакетик картофельных лепешек и вилку выуживать сосиски. Высовывается в коридор и зовет Юна. Ищет подставку под кастрюльку, кладет ее на стол. Идея: надо зажечь свечку; она копается в ящике, нет, видно, забыла купить. Что же он не идет? Она зовет снова, спускается вниз, заглядывает к нему в комнату.

Ему снится сон: они с ребятами рубятся в баскет, солнышко, теплынь, он раз за разом попадает в корзину и в восторге мчится домой – рассказать Вибеке. Она медленно, едва переставляя ноги, выходит к нему из кухни. Он начинает тараторить, она стоит с такой полоумной улыбкой, что он разворачивается и убегает вниз, к себе. Но за поворотом лестницы перед ним вырастает другая женщина, похожая на Вибеке как две капли. Она что-то тихо бормочет, будто уговаривает его подойти. Он уж готов кинуться к ней, как замечает поднимающуюся по лестнице третью такую же женщину. Которая, не исключено, и есть Вибеке. Он замирает не дыша.

И просыпается оттого, что в дверях в светлом пятне стоит Вибеке и говорит, что ужин на столе.

Следом за ней Юн бредет наверх, они усаживаются. За едой она просматривает почту. Юн видит, что это реклама мебельных фабрик и торговых сетей. Но на одной бумажке броско – слова «Тиволи – парк развлечений!». Он спрашивает, что там. Вибеке читает вслух: на спортивной площадке рядом со зданием поселковой управы открылся городок аттракционов, среди прочих публике предлагаются «Летающая тарелка» и «Колесо-центрифуга». Брось, Юн, еще тиволи тебе не хватало. Он спрашивает, есть ли там трехмерные игры. Вибеке не понимает, о чем он. Это такие компьютерные штуки, объясняет Юн, например космический корабль: ты садишься в кабину и оказываешься как будто в космосе и должен пройти разные испытания. Вибеке прочитывает афишку второй раз, нет, об этом ничего не сказано.

Он не спускает с нее глаз, она жует и листает газеты, ему слышно, как с треском рвется жесткая шкурка сосиски под ее зубами.

Юн чистит следующую сосиску. Они ложатся в животе штабелем, точно бревна на делянке, одну лишнюю впихнуть не проблема.

В тот лес ведет одна-разъединственная тропка, она берет начало в тайном-претай-ном месте.

Мимо цветов, мимо деревьев, мимо холмов бежит тропка, покуда не упрется в старинный замок, а в замке том сидят три девицы-красавицы, одна другой ненагляднее.

Они ждут прекрасного принца, он появится здесь в свой час.

А покуда поют они песню, и тянется, убаюкивая, ее нежный протяжный напев.

Вибеке всегда спрашивала: а скажи, Юн, как там все было, в том замке, куда попала принцесса-незнакомка? Он помнит, что она держала его на коленях, а он описывал огромные, пустынные комнаты, распахнутые настежь окна и длинные, невесомые занавеси. Горящие свечи и пушистые ковры. Да уж, Юн, ты понимаешь в этом толк, говорила она тогда. Я обожаю огромные, светлые комнаты.

Он глядит в окно. В доме с той стороны дороги живет старик. Подъезд к дому не расчищен, поскольку машины у старика нет. Для себя он лопатой прорывает тропку. Чтоб дойти до магазина, он толкает перед собой специальные ходунки. Но ноги переставляет едва-едва, Юн видел, как он останавливается и опирается на свою каталочку перевести дух. Но в последние дни что-то носа из дому не показывает. Еще бы, в такой-то холод. Тропинку завалило. Приезжала на пикапе женщина из магазина. Юн видел, как она пробиралась через сугробы к дверям. Отдала пакеты в чуть приоткрытую дверь и бегом назад в машину. Даже мотор не глушила.

Вибеке потянулась за новой лепешкой и засмотрелась на свою руку. Прошлась взглядом вдоль тыльной стороны ладони, полюбовалась на длинные пальцы. Офисный воздух иссушает кожу, и на самом деле не помогает ничего, кроме жирного детского крема. Но ногти, волосы... От мороза все, как сухостой.

До города рукой подать, а кажется, будто она там не бывала давным-давно. Она начинает вспоминать. Юн, прекрати. Да нет, прошла неделя с небольшим. Они были в городе в прошлую субботу. Заглянули в книжный, понятное дело. Съели с Юном по пирожному в кондитерской для некурящих. Заведение еще то, пластмассовый уют. Этому городу не хватает хороших стильных кафе, нелепость просто, как дом без прихожей. Юн, довольно. Я давно ничего не покупала себе из одежды, вдруг думает она. Может, новый костюм? Кто его заслужил, так это я, попробуй проверни такой переезд. Юн, ну хватит, что ты все время жмуришься, как мышь. А если такая узкая однотонная бежевая юбка, думает она, как была сегодня на семинаре у той дамы?

Юн поднимает глаза на картинку сбоку от окна. Это снимок поселка с воздуха, оправленный в черную раму. Он висел тут, когда они въехали. Он рассматривает фото, поглощая еще сосиску. Дома тянутся цепью вдоль дороги, прямой, как пробор. Хотя фото старое и уже желтеет, поселок с тех пор вроде и не изменился, разве что обветшал. Юн старается вспомнить, кто в каком доме живет, но он знает только те дома, где живут ребята из класса. Если глядеть на фото долго-долго, думает он, они выйдут из домиков и задвигаются, как в мультике.

Две недели назад одному парню подарили на день рождения набор с истребителем. А Юн мечтает о железной дороге. Фирмы «Марклин». Для начала хотя бы самый простенький комплект, рельсы и обязательно – локомотив.

В его школьном рюкзаке лежат лотерейные билеты в пользу спортивного клуба. Сейчас он доест и пойдет обходить дома с фотографии – продавать билеты.

Вибеке встает, собирает тарелки, стаканы, составляет их в мойку. Юн взгромоздился на стул коленями, подался вперед, чтоб проткнуть последнюю сосиску вилкой, как гарпуном. Походя рассказывает вдруг вспомнившийся анекдот: мужик из окна выбросился, а до земли не долетел. Вибеке все эти его хохмы кажутся дурацкими. Ему удается победить сосиску, он разламывает ее посередке и протягивает половинку Вибеке. Она улыбается. Они всегда доедают последнюю так – пополам и безо всего. Он чуть покачивается, опершись локтями, явно хочет что-то сказать. И начинает говорить, что видел в журнале фото, как человека пытают: он висит, не доставая ногами до пола, лицо закрыто капюшоном, руки веревкой прикручены к балке. Его подвешивают надолго, и руки, представляешь себе, выдергиваются из тела, захлебывается Юн. Что он здесь торчит, думает Вибеке. Пошел бы занялся чем-нибудь, поиграл, что ли.

– Молодец, что ты думаешь о тех, кому плохо, – говорит она вслух. – Если б так поступали все, мир мог бы стать лучше.

Она вытягивает руку, гладит его по волосам.

– Ну что, завел уже здесь друзей? У него жидкие, редкие волосы.

– Ю-юн, – тянет она, – мой самый-самый любимый.

Она снова гладит его по голове, провожая свою руку взглядом. Она накрасила ногти светлым бежевым лаком с призвуком розоватинки, на работе она любит выглядеть как положено. А в сумке, вспоминает она, так и лежит новый набор, цвета, кажется, сливы или вина; насыщенная, чувственного оттенка помада и лак в тон. Макияж под стать кареглазому брюнету, вдруг думает она и усмехается.

Рюкзак валяется в прихожей. Юн вытаскивает стопку лотерейных билетов из переднего кармашка, где он обычно носит завтрак. Потом натягивает вторую пару носков и снова зашнуровывает серые сапоги. Надевает куртку, наматывает шарф. Шапку. Смотрится в зеркало. Напрягается, чтоб не моргать, да где там. Проверяет карман ее пальто. Между квитанцией и старым автобусным билетиком нащупывает деньги. Кричит ей, что он пошел.

Открывает дверь и останавливается на пороге. По тому, как мерзнет нос, особенно если не дышать, он чувствует, что мороз зверский.

Юн идет вдоль машины Вибеке. Останавливается, крепко зажимает лотерейную книжку между коленок, сгребает с багажника снег, мнет его. Не лепится, слишком сухой. Юн сдувает его с варежек, потом стучит в ладоши. Получаются звонкие, отрывистые хлопки. На морозе все звуки делаются легкие-легкие. Да и вообще все. И он сам тоже – как воздушный пузырь, того гляди, утащит в небо и унесет за горизонт.