Джерри Эхерн - Месть

• Название: Месть
• Автор: Джерри Эхерн
• Издательство: Проф-Пресс
• Жанр: Боевик
• Год: 1996
• ISBN: ISBN 5-88475-072-2

Дэвид Холден, лидер «Патриотов», был похищен террористами и переправлен в Южную Америку. Дельцы наркомафии, действующие заодно с ФОСА, подвергают его нечеловеческим пыткам, пытаясь добыть нужные им сведения.

Однако Холден и не думает прекращать борьбу. Ему удается бежать и неутомимый защитник свободы и демократии продолжает свое дело в непроходимых джунглях Перу.

А тем временем в Соединенных Штатах обстановка накаляется. Клика Романа Маковски делает все, чтобы захватить власть в стране и насадить тоталитарный режим. Главную угрозу для них представляет президент и директор ФБР Рудольф Серилья. Отступать Маковски некуда и он решается на крайние меры…

Но есть еще в государстве люди, готовые противостоять ему. Роуз Шеперд, Лютер Стил и их друзья не собираются складывать оружие…

---

— Первым делом снаряжение, — начал высокий светловолосый израильтянин. — Насколько я понимаю, мисс, вы просили достать вам пистолеты «Магнум» 44-го калибра.

— Да. Но это не для меня. Я собираюсь взять пистолет с собой, чтобы отдать его Дэвиду. У вас есть такие пистолеты?

— Да. Вначале я прикинул, что это чересчур тяжелое оружие для женщины; я, разумеется, не хочу вас обидеть. — Он неловко отвел взгляд в сторону. Рози не отрываясь смотрела на него.

Том Эшбрук откашлялся, прочистил горло, и лишь после этого заговорил.

— Для всех остальных у нас есть достаточное количество пистолетов «Глок-17» калибра 9 миллиметров; также имеется хороший запас девятнадцатизарядных магазинов. Однако, нравится вам это или нет, основную задачу нам придется выполнять с помощью автоматического оружия. В качестве автоматов мы, разумеется, будем использовать «Узи». Если понадобится, у нас имеется в наличии снайперская винтовка, это «Стейр-Манлихер» старого образца, калибра 7,62 миллиметра. Разумеется, у нас есть осколочные и противотанковые гранаты, а также гранатомет для нанесения еще более мощных ударов по оборонительным укреплениям противника. Мы не должны оставлять позади себя живую силу врага, чтобы он не мешал нашему последующему отходу, и никто из нас не будет возвращаться, чтобы закончить недоделанную работу.

— А как у нас обстоит дело с ножами? — спросила Рози Шеперд. Внезапно она поняла, почему задала этот вопрос: она слишком долго пробыла возле Дэвида, и при мысли об этом улыбнулась. Слова «слишком долго» и «в компании Дэвида» совершенно не подходили друг к другу, не сочетались.

Молодой израильтянин, руководитель ударной группы коммандос, ответил на ее вопрос.

— У нас есть ножи «Глок-81», лезвие сто миллиметров с зубчатой нарезкой на обратной стороне клинка, и «Глок-78» без зубчатой нарезки.

Она никогда не видела ножей «глок», и, очевидно, это отразилось в ее глазах. Израильтянин полез за пазуху своей куртки цвета хаки, она услышала звук щелчка, и у него в руке появился нож с черным лезвием, по форме напоминающий кинжал. Израильтянин бросил нож через стол рукояткой по направлению к ней. Очевидно, это был «Глок-78», зубчатой нарезки на нем не имелось.

— Такие ножи хорошо сбалансированы, их легко метать, если у вас есть опыт по этой части. — Она не собиралась говорить мужчине, что никакого опыта по этой части у нее не было; однако ей удалось вернуть ему нож правильным броском, рукояткой вперед.

— Нам придется разделить лагерь на два сектора, — начал Том Эшбрук, тем временем израильтянин спрятал нож. — И сделать это нам придется для удобства проведения операции. Первый сектор — внешний, здесь в бараках живут люди Инносентио Эрнандеса. Затем идет стена, а уже за ней — поместье, которое занимает сам Эмилиано Ортега де Васкес, не слишком хорошо защищенное и, по-видимому, не слишком хорошо охраняемое; в особенности, если учесть, что барачный сектор, окружающий усадьбу, будет нами нейтрализован.

Рози Шеперд засунула руки в карманы юбки, нашла сигареты и зажигалку, закурила, уселась поудобнее и принялась увлеченно слушать разговор своих единомышленников.

Том Эшбрук продолжал:

— Мы не сможем нанести удар по дому, пока не будем точно знать, где находится Дэвид Холден. Сложность, разумеется, заключается в том, чтобы захватить территорию, занятую бараками, достаточно быстро, так, чтобы где бы ни находился Холден, его не успели ликвидировать просто в качестве меры предосторожности.

— Я прекрасно понимаю все это, сэр, — заговорил молодой израильтянин, он показался ей очень интересным; внешне он напоминал Пола Ньюмена, за исключением голубых глаз. — Мягкое проникновение, вот как это называется; мы сразу же сможем выяснить, где его прячут. Это единственный способ освободить его.

— Что вы сказали?

Молодой израильтянин обернулся и посмотрел на нее; настольная лампа освещала его сзади, за ним стоял походный стол с разложенными на нем картами.

— Да, мисс?

— «Мягкое проникновение» не решит нашу задачу, дружище. Мы нанесем им лишь один удар; этот удар будет настолько силен, что у нас просто не будет возможности отступать, нам придется довести дело до конца. Вот как мы можем спасти Дэвида. Один из нас проберется внутрь лагеря первым и выяснит, где его прячут; затем, когда подойдут остальные, он приведет их к нему. Если мы будем ходить вокруг да около, то нанося удар, то отходя, они поймут, что к чему и зачем мы здесь, и первым делом убьют Холдена. Это совершенно точно. Никакого к черту «мягкого проникновения».

— Мисс, я прекрасно понимаю, что вы расстроены…

— Да, я расстроена, это правда. И мне начинает действовать на нервы, что я сижу в каких-нибудь двух милях от того места, где держат Дэвида Холдена, и мне приходится выслушивать ваши разговоры, которые очень напоминают женскую болтовню. Нет. Я сама проникну внутрь. Я проникну внутрь и найду Холдена. Я приведу вас к нему. Потому что, если Холден не выкарабкается, мне уже будет нечего терять. Совсем нечего.

Израильтянин рассмеялся.

— Но как один человек сможет проникнуть внутрь лагеря?

По крайней мере, он не сказал «женщина», он назвал ее «человек».

— Я смогу проникнуть внутрь, потому что я — это я. Я нужна этим подонкам почти так же, как Дэвид. И если Дэвид у них, и он не соглашается сотрудничать с ними, — а он не будет сотрудничать с ними, разве что его накачают наркотиками, чтобы отключить мозги, — тогда они могут использовать меня для давления на Дэвида. Я буду в полной безопасности, как в церкви — или, как это для вас, в синагоге — и когда я проникну внутрь, то расколю одного из них и найду Дэвида; затем я подам вам сигнал к наступлению. Он — Давид. Я — праща. Вы, ребята, будете за камни, а этот сукин сын Эрнандес — за Голиафа, которого победил Давид.

Рози Шеперд поднялась, затушила окурок сигареты каблуком и вышла из комнаты. Когда она проходила мимо девушки-израильтянки, та улыбнулась ей и в знак одобрения показала большой палец.

Глава двадцатая

Иногда Лютер Стил жалел, что бросил курить. К черту заботу о здоровье, сигареты помогали коротать время при проведении слежки, делали скучное сидение в машине не таким нудным, более терпимым. Просто потому, что это было хоть какое-то занятие, помимо того, чтобы прихлебывать остывший кофе, вкус которого был гораздо хуже, чем когда он был горячий.

Машина Хэмфри Ходжеса стояла неподвижно на подъездной дорожке к дому. Стил четко видел последние несколько цифр ее номера. Он отлично помнил их, на эти цифры заканчивался номер телефона его будущей жены в то время, когда они только встречались и только собирались пожениться. Теперь, когда он видел эти цифры, они лишь напоминали ему о Дине, заставляли его еще острее чувствовать одиночество, гораздо острее, чем до этого; одиночество еще более усиливалось при воспоминаниях о тех моментах радости, покоя и счастья, которые были у них до нападения боевиков ФОСА на тайное убежище.

— Я скучаю по тебе.

— Что?

Он посмотрел на Билла Раннингдира.

— Я думал о своем, Билл. Я разговаривал не с тобой, извини. Это задание начинает действовать мне на нервы, я так думаю.

— Ладно, ничего страшного, — сказал Раннингдир, затем, после долгой паузы, добавил: — Как ты думаешь, этот чертов Ходжес собирается когда-нибудь сдвинуться с места, или он будет торчать здесь, пока мы все не подохнем от старости, или у нас лопнет терпение, или пока наши машины не проржавеют насквозь и не обратятся в прах?

— Нам остается только сидеть и ждать, — посоветовал товарищу по несчастью Стил, с трудом выдавив из себя улыбку; улыбаться ему совсем не хотелось. — Нам извест но, что он находится в доме, и, если он наш человек, то рано или поздно вылезет наружу, ему необходимо будет войти с кем-нибудь в контакт.

— Было бы здорово, если бы мы могли потрясти его за шиворот, он моментально разговорился бы.

— На это нам понадобилось бы постановление суда, а при нашем менее чем законном положении нам еще повезет, если нас не запихнут в тюрьму за все наши художества.

— Мы запросто обошлись бы без постановления суда.

— Даже сделай мы у него обыск, что бы мы ни нашли, суд не принял бы это в качестве доказательства, не забывай об этом. Помни, мы здесь для того, чтобы арестовать этих негодяев, а не для того, чтобы убить их.

Билл Раннингдир зевнул и отвернулся…

Наконец-то ему удалось заснуть; он ворочался до двух часов ночи, когда, в конце концов, Бернарделли окончательно успокоился. Неужели отец Карлос специально положил их в одной комнате, чтобы Антонио Бернарделли служил ему постоянным напоминанием о том, что может неспокойная совесть творить с человеком?

Дэвид Холден проснулся поздно, судя по его часам «Ролекс», в самом начале девятого; во рту совсем пересохло от большого количества сигарет, выкуренных накануне. Бернарделли все еще спал.