Джерри Эхерн - Хирургический удар

• Название: Хирургический удар
• Автор: Джерри Эхерн
• Издательство: Проф-Пресс
• Жанр: Боевик
• Год: 1996
• ISBN: 5-88475-074-9

«Хирурги» — спецподразделение по борьбе с мировым терроризмом. Цель команды — борьба за свободу и справедливость против насилия и беззакония, а противники таковы, что средства в борьбе выбирать не приходится. Выбор невелик: убить или быть убитыми:

---

— Объясни, что ты имеешь в виду, говоря “безопасная цель”?

— Это значит, что ты поражаешь только врага и никого другого. Ну, а все остальное будет уже небезопасно, — сказал Кросс, выпуская облако дыма.

— Мы получили разрешение на проведение операции “хирургический удар” против мирового терроризма.

— Всего сразу? А сколько тысяч парней в нашем распоряжении?

Лидбеттер, казалось, проигнорировал это замечание:

— Ты хочешь участвовать?

— А кто дал разрешение? Или я не вправе спрашивать?

— Спрашивай, что хочешь. Я все равно не могу ответить.

Кросс потушил свою сигарету, глядя на Лидбеттера через стойку бара.

— Если это сработает, никто не скажет “спасибо”, а если нет, то никто о нас не узнает. Не так ли?

Лидбеттер попытался самодовольно ухмыльнуться, но, как подумал Кросс, решил оставить улыбку на потом.

— Шанс на успех будет минимальный, но мы сейчас стараемся сделать все возможное в рамках дозволенного. Группу внедрения составят три человека. Четвертый будет осуществлять контроль на месте. Мы не станем возобновлять с тобой контракт на службу, записи о твоем участии в спецподразделении будут утеряны. Официально ты не будешь с нами связан. Никакой поддержки извне, за исключением последних разведданных, полученных нами, ну и, конечно, за нами транспортировка, вооружение, оборудование и финансирование.

Кросс взял из пачки сигарету. После короткой паузы Лидбеттер продолжил:

— Я хочу, чтобы ты выслушал меня до конца. Когда аятолла Хомейни решил покинуть Францию и вернуться в Иран, предполагалось, что он должен стать жертвой трагического случая. Но добренькие дяди не могли позволить себе такого. Как же так! А потом в Иране все сотрудники нашего посольства стали заложниками. Мы должны были объявить иранцам ультиматум: либо в течение 24 часов освободить заложников, либо использовать эти 24 часа для эвакуации Тегерана, потому что для этого города не наступило бы утро.

— Пять лет назад, — продолжал Лидбеттер, — ты был в больнице, а я посетил тебя. После того, как ты сам себя вытащил из запоя, четыре недели ты пробирался в Египет. Лицо у тебя было такое, что и собаки разбежались бы. Ты говорил мне, что хочешь вернуться и достать всех тех, кто взорвал самолет с пассажирами. Ты винил себя за то, что остался в живых единственным из всех летевших тем рейсом. Ты просто умолял меня помочь тебе вернуться туда, чтобы убить тех террористов. Вот что я хочу тебе сказать: либо ты берешься за это сейчас, либо заткнись и больше не дергайся. Если сможешь пройти подготовку — а одному Богу известно, сколько ты выпил за пять лет “алкогольной диеты”, что вряд ли тебе на пользу — то сможешь оставаться довольно долго живым, чтобы успеть добраться до цели. Ты будешь руководителем тактической группы. Но ты будешь получать приказы старшего. Это все. А теперь, Эйб, решай — да или нет?

Кросс прикурил сигарету. “Интересно, — подумал он, — руки дрожат от “алкогольной диеты” или по какой другой причине?”

— Кто будет старшим?

— Да или нет, Эйб? — повторил Лидбеттер.

— Да.

— Дарвин Хьюз... — сказал Лидбеттер, снова улыбнувшись.

— Проклятие.

Лидбеттер кивнул, пряча улыбку.

Глава 3

Аятолла Фасад Батута сел в деревянное кресло и, завернувшись в черные одеяния, казалось, превратился в кокон. Когда он начал говорить, его голос звучал спокойно и равномерно:

— Согласно закону существуют три основания для смертного приговора: супружеская неверность, измена вере и убийство человека. Но в писаниях Ибн Джарир Аль Табари “История пророков и царей” нам открываются и другие мотивы законного лишения жизни: за распространение порчи на земле, за уклонение с пути справедливости и за препятствия, чинимые для ее установления.

Когда мы говорим о мире вне этой комнаты и этой святой нации и фактически вне этой части мира, где мы боремся за воплощение чистой веры, то становится понятной наша миссия. Порча, которая распространяется по всей земле, не имеет ничего общего с истинной исламской верой. Ислам является единственной высшей истиной. Таким образом, те, кто не принадлежит к чистой вере, в действительности отклоняются от справедливости и препятствуют ее воплощению. И тогда вера требует, чтобы мы искоренили эту порчу, это отрицание истины для того, чтобы распространение чистой веры могло утешить и поддержать всех людей.

Согласно трактату Шафии, мы призваны развивать разум в постижении Корана и действовать, пользуясь только плодами нашего разума, — продолжал аятолла Батута. — Иные действия будут уклонением от воли Бога. Бог говорит, что мы должны пользоваться разумом, но только в пределах его воли, “... поскольку люди пользуются своими рассуждениями, они не уклоняются от Его внушений, да вознесется хвала Ему”. Но, — продолжал аятолла Батута, а Рака, увлеченный его речью, подался вперед, чтобы лучше слышать его, — в Коране также написано: “Неужели человек думает, что будет оставлен скитаться?” и, перефразируя, Шафии спрашивает: “Значит ли это, что Бог не руководит человеком?”.

В комнате царила тишина. Рака сидел, затаив дыхание.

— Мы должны исполнить волю Бога. Это наш долг. Мы должны разрушить то, что не свято, чтобы святое могло процветать. Мы собрались здесь в этот час, чтобы услышать то, что согласно воле Бога должно исполниться. Любые другие действия были бы открытым неповиновением воле Бога. “Ибо я есть тот, кто создал для вас звезды, дабы вы могли руководствоваться ими, прокладывая путь в темноте на суше и на море”.

Остальные священнослужители, сидевшие за столом, с пониманием кивали головами. Доносился шепот одобрения.

— Да прославится имя Его! — промолвил Рака.

Аятолла Батута снова заговорил, и Рака не сводил с него глаз.

— Достаточно долгое время мы противились воле Аллаха и теперь мы нечисты в глазах Его. Большой американский Сатана и еврейские оккупанты Палестины, самодовольные в своей силе, собирают вокруг себя наших мнимых братьев, тех, кто лишь языком служит воле Бога. Убийственный удар должен поразить Большого Сатану и его продажные народы.

Произошел большой спор, — продолжал аятолла Батута, — в интересах Истинной веры. На мои плечи возложена обязанность читать путь по звездам, которые дал нам Аллах, и следовать этому пути, со всей смиренной мощью человеческого разума искать истинный путь. И ответ лежит передо мной. Посланник Аллаха Ибн Умар сказал: “Ислам зиждется на пяти принципах: признание того, что нет другого бога кроме Аллаха, сотворение молитв, воздаяние пожертвований, совершение паломничества к святым местам, пост во время Рамадана[1]”. И есть еще “священная война”.

Мое решение, — аятолла Батута улыбнулся, — опирается на осуществление плана Мухаммеда Ибн аль Рака и международного Джихада[2]. Это решение наиболее приемлемо, т. к. включает одновременно борьбу с Большим Сатаной и еврейскими оккупантами Палестины. И воплощение в жизнь этого решения является истинным путем разума”.

Сердце в груди Рака забилось так быстро, что в какое-то мгновение ему показалось, будто он сейчас умрет. Но потом сердце успокоилось, и он понял, что Богу пока не нужна его жизнь.

Аятолла Фасад Батута начал молиться.

— Для достижения этой цели международный Джихад должен быть благословлен, вне всякого сомнения.

— Если на то будет воля Аллаха, — ответил набожно Хамадан.

— Может быть, вашего противника Ахмеда Омани обвинить в контрреволюционных тенденциях, а его группу, которая останется без лидера после его суда и казни, передать вам, что принесет больше славы нашему делу?

— Если на то будет воля Аллаха, — ответил Хамадан. — Но у меня есть вопрос. А не расценят ли они это как провокацию?

— А ты видел наших друзей? Они в горах Эль Бурса? И что они тебе сказали?

— Они ничего мне не сказали, святейший. Я их не видел.

— Аллах воистину хранит тебя. Молись, чтобы он продолжал делать это и дальше. А я буду молиться с тобой.

— Да, святейший, — Хамадан, потупив глаза, поклонился.

Глава 4

Самый низкий из двоих сидевших за столом на “площадке 18” был водитель. Кросс решил сесть на заднее сиденье старенького многоместного фургона “Мерседес”. Машина не была арендованной. Но Кросс представления не имел, каким образом она была приобретена. Коротышка не сопровождал Эйба при перелете с “площадки 18”. Он поджидал его в маленьком аэропорту Кларк Каунти возле небольшого городка Афины, штат Джорджия. Последнее посещение аэропорта в столице Греции Афинах изменило всю его жизнь.

Когда Кросс вышел из маленького реактивного самолета, отличавшегося от того, которым он летел на “площадку 18” из Чикаго, у него было неприятное ощущение, что все может повториться и что его жизнь изменится навсегда, возможно, значительно укоротится.

На “площадке 18” Кросс провел менее двадцати четырех часов. Его покормили, дали возможность выспаться. Он получил несколько пар джинсов, которые выглядели поношенными, несколько рубах и всякие мелочи на первый случай, пока окольными путями из Чикаго не прибудут его вещи к Дарвину Хьюзу. Лидбеттер говорил Кроссу, что место, куда его повезут, является частным владением Хьюза. У него было все необходимое для проведения полноценного обучения, разве что не было пустыни. Впрочем, в плане подготовки не предусматривалось тренировок в пустыне. Это недавно арендованное поместье Хьюза придаст достоверность легенде, которую распространят немедленно, если их поймают или убьют. Согласно этой легенде Хьюз собрал небольшую группу парней, которые каким-то образом зависели от него, и решил на свой страх и риск предпринять эту операцию, потому что американское правительство не хотело действовать.