Джерри Эхерн - Армия возмездия

• Название: Армия возмездия
• Автор: Джерри Эхерн
• Жанр: Боевик

---

— Сударь, — осклабился он, — вы неряха. И преотменный. Даже подзаборные алкоголики не натянут подобных тряпок.

— А вы в изящном костюмчике своем шлепнитесь в грязищу, да по полу покатайтесь, да проползите среди пепси-колы разливанной — тогда и посмотрим, кто алкоголик подзаборный, а кто — трезвенник безупречный, — огрызнулся Фрост.

— Ладно, ладно, — улыбнулся Мак-Гилл. И внезапно стал по стойке “смирно”.

Фрост покосился.

В амбулаторном кабинете возник новый гость.

Высокий, худощавый, темноволосый, коротко стриженый. В правой руке незнакомца красовался дорогой кожаный портфель-“дипломата. Через левую, согнутую, был переброшен светло-серый плащ.

— Здравствуйте, капитан Фрост.

— Здравствуйте… э-э-э..?

— Бейтон. Майк Бейтон. Спешу уведомить: мы работаем с сержантом в различных управлениях. Пришел я не для того, чтобы допрашивать либо запугивать. Вы, кстати, — улыбнулся Бейтон, — кажетесь человеком, которого не стоит запугивать ни при каких обстоятельствах.

Он приблизился к столику Фроста.

Распахнул портфель, извлек пластиковый пакет. В пакете обретался хромированный браунинг. Майк Бейтон вынул его и вручил Фросту.

— Отлично сыграно, капитан. И, должен сказать, на прекрасном инструменте. Прямо скрипка Страдивари!

Фрост расхохотался.

— Боюсь, аудитория изрядно пострадала.

— Мы замолвим словечко, и страховая компания позаботится о Ричардсе. Но сейчас давайте побеседуем о вас и этом кубинском налетчике.

— Спрашивайте.

— По нашему разумению, сеньорита Агилар-Гарсиа намерена пригласить вас личным телохранителем.

— Ясновидящая организация, — сказал Фрост.

— Разведывательные источники на Кубе сообщают, что Кастро обеспокоен — очень обеспокоен — предстоящим через несколько недель вторжением в Монте-Асуль. Сеньорита Агилар-Гарсиа сколотила небольшую наемную армию, а уцелевшие люди генерала Коммачо поддержат десантников партизанским ударом внутри страны. По нашему разумению, — повторил Бейтон, — сеньорите нужен опытный, изощренный в подобной войне человек, способный возглавить ударную группировку. Понимаете?

Ошеломленный Фрост кивнул.

— Кастро и коммунистическая марионетка в Монте-Асуль — как бишь, его?..

— Эрнесто Рамон.

— Да, конечно… Кастро и Эрнесто Рамон чувствуют себя словно два таракана, угодившие на одну сковородку. Поэтому и попросили Рафаэля Ортиса проведать вас. Очевидного кандидата в главнокомандующие.

— Ортис?

— Да. По крайности, числится под этим именем. А подлинное имя, или нет — какая теперь, к черту, разница?

— Ни малейшей. Но что же вам угодно? — без обиняков спросил Фрост.

— Во-первых, закурите.

Бейтон улыбнулся, извлекая желто-коричневую пачку:

— В досье сказано, вы предпочитаете “Кэмел”…

— Н-да, — протянул Фрост и зажег сигарету от любезно поднесенной Бейтоном спички.

— Чего же вы хотите? — повторил наемник, с наслаждением сделав несколько затяжек.

— Только одного. Знать в точности: согласны вы служить… м-м-м… личным телохранителем сеньориты или нет?

— Но какая вам, в сущности, разница?

— Видите ли, — продолжил Бейтон, словно и не слыхал заданного ему вопроса, — приняв официальный воинский чин в заведомо наемной армии, вы лишаетесь американского гражданства. Таков закон. А служить по контракту, охраняя отдельного человека — да еще и не являющего собою пока официальной политической фигуры, — сколько угодно. Если работа повлечет необходимость… нет, если работа вынужденно вовлечет вас в… Короче, вы меня понимаете. Если вокруг закипает война, телохранитель поневоле может оказаться втянут в операции как тактического, так и стратегического свойства. Безо всякого ущерба для своего гражданского статуса.

— Иными словами, — сказал Фрост, — принимай грядущее предложение и помогай порядочным людям сбросить фиделевскую макаку. Заодно потреплем нервы и. самой бородатой твари. Правильно?

— М-м-м… Я бы не выражался столь прямолинейно, однако суть вы поняли вполне.

Бейтон огляделся в поисках пепельницы для Фроста и, за неимением лучшего, протянул наемнику никелированную больничную “утку”.

— А вы отдаете себе отчет, — спросил капитан, — в том, что папаша Марины, хоть и числился добрым антикоммунистом, но был крайне правым диктатором? Тоже не сахар, доложу вам!

— Сеньорита Агилар-Гарсиа, — сказал Бейтон, — добрый друг Соединенных Штатов. Можно с уверенностью утверждать: повторяю, с уверенностью, — что ей пришлась по душе демократия и преимущества, которые демократия дарует. Монте-Асуль освободится от диктатур любого свойства — и левых, и правых. Соединенные Штаты чрезвычайно в этом заинтересованы.

Бейтон сделал короткую паузу и закончил:

— Следует логический вывод: мы хотим обеспечить сеньорите самую надежную охрану… И знающего свое дело военного советника, между прочим…

Фрост погасил окурок в никелированной “утке”. На “утке” виднелась маленькая надпись: “Сделано в США”.

— И ко мне применимо, — буркнул Фрост.

— Что?

— Ничего… Просто подумал вслух.

Глава третья

Фрост ослабил черный шелковый галстук, одернул пиджак, слегка подтянул брюки. В эдакой жарище, подумал он, только и выряжаться как на прием у президента… Наемник замкнул дверцу взятого напрокат форда, пересек широкий, усаженный пальмами бульвар, остановился перед большим, дышавшим стариною зданием.

Монастырь Скорбящей Богоматери.

Приблизившись к створкам деревянных ворот, наемник машинально отметил: поверх монастырской стены тянулись нити колючей проволоки, закрепленной на тонких кронштейнах. Н-да. Нынче вламываются всюду, не разбирают: банк, или монастырь, подумал Фрост.

Чисто средние века! Но тогда, пожалуй, к монастырям было, все же, побольше уважения…

Справа от ворот, на каменной колонне, виднелась черная мраморная табличка, гласившая на английском и испанском языках: “Воздвигнуто в 1887 году от Рождества Христова на милосердные пожертвования обитателей Южной Калифорнии, к вящей славе Господа Иисуса и Его Пречистой Матери”.

Фрост постучался.

В воротах распахнулось маленькое оконце, за которым возникло женское лицо.

— Да?

— Сестра, мое имя — Хэнк Фрост.

Наемник выждал одно мгновение и произнес довольно приторный пароль:

— Бутон розы возвещает о грядущей весне. Окошечко затворилось, и начали раскрываться сами ворота. Войдя на монастырское подворье, капитан остановился, обозрел внушительный фонтан, пышный сад, роскошные клумбы цветов, рассыпанные там и сям по гладким, чисто выметенным плитам.

Фрост обернулся, уставился на маленькую, полнеющую монахиню, облаченную в белое одеяние.

— Дожидаться здесь, или идти дальше, сестра?

— Сеньорита спустится к вам через минуту, капитан. Сожалею, но мужчинам доступ в монастырь возбраняется.

— Понятно, — сказал Фрост, удержавшись от ухмылки. Монахиня пошла — вернее, поплыла, прошествовала по двору, скрылась из виду. Присев на каменную скамью близ фонтана, Фрост попытался вообразить, будто здесь, подле бьющих и низвергающихся водяных струй, хоть немного прохладнее.

Он уже разговаривал по телефону с людьми, работавшими на Марину, кое-что выяснил, договорился о встрече, и плате за предстоявшую службу.

Марина платила сто тысяч американских долларов. Наивысшая ставка за всю мою жизнь, подумал Фрост. И уже начал мысленно прикидывать, как распорядится этими деньгами. Подумал о Бесс. Теперь уж, голубчик, либо меняй род занятий, либо…

Он постоянно твердил Элизабет: погоди немного, дай заработать хорошие деньги — и я бросаю всякие авантюры… Фрост уже звонил в Лондон, разузнал о самочувствии любимой, ободрил, как сумел; вкратце поведал о грядущей работе за умопомрачительный гонорар. Сказал ровно столько, сколько можно было сказать по трансатлантическому кабелю, не опасаясь подслушивания.

— Что за работа, Фрост? — осведомилась Элизабет напряженным голосом.

— Н-ну… Послужу телохранителем. Это мне уже не впервые.

— Ты и в Канаде нанимался телохранителем!

— Здесь иное. И платят сотню тысяч. Сотню, малыш!

— А потом?

— Потом?

— Да. Потом — что ты намерен делать, как жить?

— Мы ведь беседовали об этом, и не раз! Подумай: сто тысяч. Родная моя, ты…

— Зачем нужны сто тысяч такой ценой, Фрост? Мертвому деньги ни к чему — хоть сотня миллиардов!

Она, конечно, волновалась перед операцией, капризничала. Раздражаться в ответ было бы попросту грешно.

— Если бы не эта работа, Лиз, я завтра же вылетел бы в Лондон и просидел с тобою рядом хоть целый месяц. Честное слово. Я люблю тебя…

— Хэнк, ты прилетел! — Марина.

— Здравствуй, — сказал капитан, вставая со скамьи.

— Если бы отец был жив, — произнесла темноволосая, темноглазая женщина, — то выбрал бы для этой работы именно тебя. Я знаю. И потому…