Джерри Эхерн - Битва за опиум

• Название: Битва за опиум
• Автор: Джерри Эхерн
• Жанр: Боевик

---

Фрост выстрелил два раза, угодил прямо в грудь противницы. Девушка споткнулась, остановилась, отлетела, распласталась на булыжной мостовой, раскидала руки. Автомат описал небольшую дугу в воздухе и тяжело клацнул, брякнувшись неподалеку.

Медленно, осторожно, Фрост шагнул в сторону девушки, переводя пистолетное дуло с одного неподвижного тела на другое. Чем черт не шутит, а вдруг кому-то недодали сдачи? Лежит, притворяется, выжидает… Рисковать понапрасну вовсе не хотелось.

Он остановился подле убитой девицы, заглянул в голубые глаза — остекленелые, пялившиеся в низкое серое небо. Услышал, как немец пытается что-то сказать. Но не обратил внимания.

Немец продолжал говорить.

Фрост обернулся. Посредник, предусмотрительно шлепнувшийся, дабы уберечься от пуль, подымался на ноги, озирая валявшихся там и сям мертвецов.

“С какой стати эта лань трепетная орала “подохни”, пока мчалась ко мне?” — дался диву Фрост.

Возможно, добитый капитаном кудрявый кларнетист был ее любовником. А может быть, мысленно ухмыльнулся Фрост, следовало бросить в шляпу целый, полновесный доллар, а не паршивых пятьдесят центов…

Он вздохнул и вновь изучил носок недавно купленной туфли. Даже при скудном, пасмурном свете, даже одноглазому было ясно: царапина глубокая, основательная. Ни вывести, ни замазать не удастся.

Глава вторая

— Что значит “никаких сделок”?

— Сделка не имеет Польше меня казаться, герр Фрост. Это есть отшень просто.

Капитан ожег немца уничтожающим взглядом. Где-то вдалеке уже пронзительно завывали полицейские сирены.

— Лучше бы я позволил этой девке тебя пришить, сукин…

— Как это фырашают себя английские и американские ребенки? Язык чеши, только кулак не маши? Я имею…

— Заткнись! — рявкнул Фрост, наклоняясь к огоньку зажигалки и глубоко затягиваясь дымом “Кэмела”. Он окинул взглядом усеянную мертвецами площадь, затем опять уставился на посредника:

— И, сделай милость, изволь убраться к чертовой матери!

Фрост развернулся, шагнул прочь от несколько оторопевшего немца, устало прислонился к закраине каменного бассейна. Вернул браунинг в наплечную кобуру, скрытую под плащом. Ближайшая сирена уже умолкла.

Значит, машина остановилась, полицейские высыпали наружу и во всю прыть несутся к месту происшествия на своих двоих…

Так и было.

Фрост покосился и увидел первого, бежавшего прямо к фонтану и бравшего магазинный дробовик наизготовку.

Отступив немного в сторону, Фрост исправно поднял обе руки, бормоча себе под нос:

— Восхитительный перечень правонарушений… Беззаконное применение оружия — раз. Противозаконное ношение боевого пистолета — два. Незаконная стрельба в городских пределах — три. Антизаконное владение армейским кинжалом — четыре…

Фрост поперхнулся дымом и выплюнул сигарету на булыжник.

— …Возмутительное загрязнение мостовых — пять, — меланхолически окончил он.

— Вы прочли содержимое конверта, Фрост?

Фрост поглядел на полицейского лейтенанта, восседавшего напротив, за усеянным бумагами, ручками, папками и тому подобной дребеденью столом.

— Не успел. Возможности не получил.

— Тогда навострите уши. “Капитану Фросту. Если вы доставили товары, в приобретении которых заинтересованы известные лица, мы свяжемся с вами позднее, когда получим согласие и одобрение заказчика. Будьте любезны уведомлять о любых изменениях в представленном списке”. Точка… Да, еще и сам упомянутый список: “изделие А, изделие Б…”

— Зеваки паршивые, — буркнул Фрост себе под нос.

— Что? — переспросил полицейский. — Зеваки?

— Поганое сборище паршивых зевак, — ответил Фрост.

— Не понимаю, капитан. Что вы имеете в виду? Какие зеваки?

Фрост откинулся на спинку старого, уже почти ветхого деревянного кресла. Подметил множество глубоких царапин и выбоин на подлокотниках.

“Сюда большей частью садятся в наручниках, — подумал Фрост. — Вот и повытерли…”

— Международная оружейная торговля, — пояснил он, — изобилует зеваками. Людьми, которые заглядываются, глазеют, прицениваются, а в итоге не покупают ни черта. Именно поэтому столько дельцов, берущихся сбывать большие и малые стволы, разочаровываются, идут на попятный, меняют род занятий. Согласен, “торговля оружием” звучит заманчиво и звонко, товар стоит огромных денег… Казалось бы, продавай — не хочу… Да в кармане-то сплошь и рядом только блоха на аркане, или вошь на цепи!

Лейтенант безмолвствовал.

— Кто-нибудь, — продолжил Фрост, — обращается к вам, делает заказ. Надежнейшие условия, распрекрасный контракт. Государственный Департамент пляшет от восторга, дает вам зеленую улицу — вперед! Я отыскал покупателя на браунинги пятидесятого калибра. Единственный покупатель на всем белом свете, как выяснилось…

— Простите?..

— Это старье никому не требуется, — пояснил Фрост.

— А!

— А знаете, каково раздобыть противотанковый гранатомет? Возле завода чуть ли не очередь выстроилась по списку — ждут, не дождутся. Я раздобыл. Расстарался.

Лейтенант кивнул.

— Совершил невозможное. Почти невозможное. И почти даром.

— Н-да.

Лейтенант — Фрост припомнил, что его зовут Абрамсоном, — вздохнул:

— По крайней мере, вы унесли ноги. И этот немец, Негг Шелль, тоже уцелел. Могло выйти хуже.

— Да, только, черт возьми, я, по сути, разорился. И сижу перед вами. И вот они, мои пожитки — все вместе взятые.

Фрост указал на хромированный браунинг и герберовский нож, красовавшиеся перед лейтенантом посреди обширной столешницы.

— Ладно, чего уж там… Во-первых, за вас вот-вот официально заступятся сверху. А во-вторых, даже будь иначе, никто не стал бы возбуждать уголовного дела. В конце концов, капитан Фрост почти единолично истребил банду террористов… Но оружие вернем только перед самым отъездом из города…

Абрамсон склонился вперед, накрывая браунинг широким, свободно свисающим галстуком, уставился на Фроста в упор:

— И помоги вам Бог, ежели еще раз объявитесь в Новом Орлеане! Я не шучу, запомните.

— Вот она, благодарность за примерное поведение! — вздохнул Фрост. — Надо было юркнуть в сторону и улепетывать как ошпаренному.

— Не похожи вы на человека, склонного улепетывать, — хмыкнул Абрамсон.

Потом зажег сигарету, протянул спичку Фросту. Капитан, в свой черед, перегнулся через стол, прикурил, сощурился. Вновь откинулся на спинку кресла.

Последовали еще полтора часа болтовни с Абрамсоном. Полтора часа невольно подслушанных телефонных разговоров, слушать которые посторонним не полагалось. Почти полная пачка выкуренных сигарет. Наконец, Фрост покинул центральный полицейский участок, предварительно заручившись торжественным заверением Абрамсона:

— Получите оружие в целости и сохранности. Но не ранее, чем за пять минут до отъезда или отлета!

Полдень уже миновал, однако на улице стоял ощутимый холод. Спасаясь от сырости, Фрост поднял воротник, остановил такси и велел ехать в Латинский Квартал, откуда несколькими часами ранее ушел на столь неудачную встречу.

Странно, подумал Фрост, какое редкое движение! Поутру автомобилей было куда больше.

Проезжая мимо Джексоновской площади, он увидел веревочное ограждение, протянутое полицией вокруг недавнего поля битвы, и даже с приличного расстояния — или это просто почудилось? — умудрился разглядеть меловые линии на булыжнике, обозначавшие очертания уже убранных мертвых тел.

Лейтенант не удосужился уведомить Фроста, кем были нападавшие, но Хэнк предполагал, что столкнулся с коммунистами либо левыми студентами из той страны, чьи правительственные арсеналы неопытный бизнесмен Фрост пытался втихомолку пополнить.

Судя по всему, парадом посредников командовал француз… Царство ему Небесное…

Фрост пожал плечами, расплатился с водителем и зашагал по улице Урсулинок к Латинскому Кварталу. Урсулинки, припомнил Фрост. Женский монашеский орден, история которого вплетается в историю Нового Орлеана буквально с того дня, когда заложили первый камень первого дома.

Отыскав ресторанчик на углу, капитан отворил дверь и вошел. В дальнем конце обеденного зала высилась длинная стойка. На подоконниках красовались аквариумы, являвшие обозрению посетителей изрядный ассортимент живых омаров. Играл музыкальный автомат. Но вместо обычной чуши — тяжелого рока, диско или ковбойских напевов — звучал настоящий, старый, изысканный орлеанский джаз. Исполняли “Сент-Джеймсский лазарет”.

— Веселая музыка, ничего не скажешь! — пробурчал Фрост.

Светловолосая официантка средних лет проводила капитана к свободному столику, пригласила сесть. Фрост сбросил дождевик, положил на соседний стул. Кобура, оставшаяся под пиджаком, все время неловко съезжала в сторону — как оно и положено пустой кобуре, даже идеально сработанной и подобранной. Фрост повел плечами, запустил руку за лацкан, попытался поправить ремни.