Альфред Шклярский - Томек у истоков Амазонки

• Название: Томек у истоков Амазонки
• Автор: Альфред Шклярский
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1972

Альфред Шклярский принадлежит к числу популярнейших польских писателей, пишущих для молодежи. Польскому читателю особенно полюбился цикл приключенческих романов Шклярского. Цикл объединен образами главных героев, путешествующих по разным экзотическим странам земного шара. Несмотря на общность героев, каждый роман представляет из себя отдельную книгу, содержание которой определено путешествиями и приключениями Томека Вильмовского, юного героя романов, и его взрослых товарищей. Кроме достоинств, присущих вообще книгам приключенческого характера, романы Шклярского отличаются большими ценностями воспитательного и познавательного порядка. Фабула романов построена с учетом новейших научных достижений педагогики. Романы учат молодых читателей самостоятельности, воспитывают у них твердость характера и благородство. Первое и второе издания серии приключений Томека Вильмовского разошлись очень быстро и пользуются большим успехом у молодых читателей, доказательством чему служат письма, полученные издательством со всех концов нашей страны. Мы надеемся, что и это издание будет встречено с такой же симпатией, и поэтому с удовольствием отдаем эту серию в руки молодых друзей.

---

Смуге достаточно было нескольких часов плавания, чтобы убедиться в правильности подбора членов отряда. Лодка по-прежнему быстро мчалась вверх по реке, а по гребцам не видно было, чтобы они сколько-нибудь устали. Они сидели неподвижно, словно бронзовые изваяния, и только ритмично, короткими движениями рук выбрасывали назад весла, и рывками выбрасывали их вперед, резко толкая лодку против течения.

— Эй-эйе-ее..! — иногда выкрикивал кто-нибудь из гребцов, глядя на птиц, паривших в воздухе. — Куда летите?! Вот возьму ружье и будет конец вашему полету!

Его товарищи весело смеялись. Потом хором затягивали песню на своем языке, ни на минуту не переставая загребать воду короткими индейскими веслами, на лопастях и древках которых виднелись искусно выжженные узоры индейского орнамента. Однако, если лодка приближалась к берегу и входила в густую тень деревьев прибрежной сельвы, шутки и песни сразу прекращались: по обычаю индейцы в лесу хранят молчание.

В прибрежной чаще царила полная, ничем не возмутимая тишина. Только иногда раздавался сухой треск падающего лесного великана, да отчаянный крик гибнущей птицы, или животного. В тишине мнимо спокойного леса непрерывно шла борьба не на жизнь, а на смерть.

Река изобиловала островками, песчаными отмелями и перекатами. На песке, позолоченном солнечными лучами, розовели великолепные фламинго[37], кое-где дремали небольшие, зеленые аллигаторы. По мелководью бродили белые цапли. Иногда лодка вспугивала стаю диких уток, которые с шумом поднимались в воздух.

Два дня плавания на северо-запад прошли без особых приключений. На третий день, как только лодка отчалила с места ночлега на берегу, сюбео прекратили песни и стали внимательно вглядываться в прибрежные заросли.

Смуга и Уилсон сразу заметили настороженность и волнение индейцев, и догадались, что лодка, видимо, вошла на территорию какого-нибудь воинственного племени. Уилсон взял в руки винтовку, лежавшую на дне лодки, рядом с ним. Смуга стал внимательно осматривать оба берега реки. Вдруг рулевой Габоку издал тихий, предостерегающий окрик и показал рукой на левый берег. У берега, сейчас же за излучиной реки, стояло на приколе небольшое каноэ, то есть челнок, выдолбленный из цельного ствола дерева, на котором индеец с гарпуном в руках высматривал добычу в чистых водах реки.

Одинокий рыбак отличался сильным, мускулистым телосложением, несмотря на свой средний рост. На темно-коричневом теле рыбака не было одежды, кроме набедренной повязки из древесных волокон, окрашенных в красный цвет соком растения бикса[38], и ожерелья на шее из тех же волокон, украшенного длинной бахромой спускающейся на спину и грудь. На запястьях рук и щиколотках ног индеец носил браслеты, сделанные из лыка. Твердые, иссиня-черные волосы, остриженные кружком, опадали на лицо с выдающимися скулами, сплошь покрытое татуировкой.

Нагнувшись к воде, рыбак высматривал добычу. Вот он сильным движением поднял руку, в которой держал гарпун, намереваясь, как видно, поразить рыбу; но в этот момент заметил лодку, показавшуюся из-за поворота реки. Поднятая вверх рука замерла на месте. Индеец бросил гарпун на дно челна, схватил весло и, быстро гребя вдоль берега, стал что-то кричать. По-видимому, это был сигнал или призыв на помощь, потому что вскоре толпа индейцев, вооруженная копьями и луками, выбежала из зарослей на берег реки. Увидев чужих людей, часть из них бросилась к лодкам, лежавшим, на песчаном берегу.

Матео испуганно глядел на приготовления индейцев и вполголоса крикнул:

— Ко всем чертям! Скорее, нажимай на весла! Это индейцы тикуна!

— Тикуна! — подтвердил Габоку.

Тем временем тикуна уже спустили лодки на воду. Некоторые из них спешно натягивали тетивы луков. Увидев это, Матео повернулся к Смуге и сказал:

— Если они нас догонят, не говорите, сеньор, что мы направляемся к ягуа. Эти племена враждуют друг с другом! Лучше всего — бежать от них, как можно дальше!

Следуя примеру Матео, Габоку и остальные гребцы стали грести усерднее и сильнее. Лодка быстро отошла от берега к середине реки.

Погоня продолжалась уже около двух часов. Несколько каноэ с тикуна на бортах медленно, но уверенно нагоняли лодку. Смуга все чаще поворачивался к ним, измерял на глаз оставшееся расстояние и, наконец, сказал:

— Нам, пожалуй, не избегнуть столкновения. У них больше гребцов, притом со свежими силами…

— Мы можем остудить их рвение несколькими пулями, — предложил Уилсон.

— Плохой совет, — укоризненно сказал Габоку. — Если мы убьем хотя бы одного из них, остальные тогда уж наверное не прекратят погони. Вскоре настанет ночь, да и гроза собирается. Может быть нам удастся оторваться от погони!

— Авантюра нам не сулит ничего хорошего, — признал Смуга. — Давайте лучше все как один возьмемся за весла!

Лодка значительно ускорила ход. Расстояние между погоней и беглецами перестало сокращаться.

Предсказание Габоку вскоре сбылось. Прежде чем на землю спустилась ночь, тяжелые, свинцовые тучи закрыли горизонт. На воде показались пузыри от крупных капель дождя, потом пронесся сильный порыв ветра. Как только сверкнули первые молнии, тикуна повернули каноэ и исчезли во мраке быстро наступившей ночи.

Габоку сразу же направил лодку к берегу. Необходимо было немедленно поискать укрытия на суше. На мутных водах бурной реки показались плывущие стволы вырванных с корнями деревьев и большие кучи тростника, грозившие лодке столкновением и даже гибелью.

Как только лодка пристала к берегу, сюбео вытянули ее на сушу, а потом, используя стволы растущих деревьев в качестве опоры, соорудили обширный шалаш, дающий возможность спрятаться от потоков воды, лившей с неба. Когда путешественники, промокшие до нитки, очутились под крышей шалаша, сооруженного из веток, листьев и лиан, буря разразилась на полную мощь. О том, чтобы развести костер нечего было и думать, поэтому Уилсон раздал провиант сухим пайком. Все ели в молчании. Из-за усталости, вызванной длительным походом на лодке и бегством от индейцев тикуна, никому не хотелось говорить. Путешественники развесили в шалаше гамаки и легли спать во влажных постелях.

Смуга долго лежал с открытыми глазами, вслушиваясь в звуки доносившиеся из сельвы. Через некоторое время гроза несколько притихла, и только обильный дождь шелестел в густых кронах деревьев. В шалаше слышалось дыхание спящих людей. Рядом со Смугой, с правой стороны, находился гамак, на котором спал Матео. Смуга не связал его на ночь. Ведь все были достаточно измучены и должны были хорошенько отдохнуть перед дорогой, во время которой еще не мало приключений и неожиданностей придется переживать путешественникам. Смуга не спал, опасаясь какого-либо подвоха со стороны Матео.

Время тянулось медленно… Смуга улыбался в темноту, вспоминая молодых друзей, Томека Вильмовского и Салли, которые в это время находились в Лондоне, на расстоянии тысяч и тысяч километров от него. Томек Вильмовский заканчивал этнографический труд на тему о жизни папуасов Новой Гвинеи. В последнем письме, полученном Смугой, Томек подробно описывал свою работу, не преминув указать, что ею заинтересовались некоторые члены Королевского географического общества в Лондоне, пользующиеся в мире ученых непререкаемым авторитетом.

Смуга радовался успеху Томека, которого любил, как собственного сына. Ведь Томек, желая стать знаменитым путешественником, всегда стремился во всем подражать ему, Смуге. С волнением вспомнил Смуга первое совместное путешествие в далекую Австралию, во время которого паренек признался в желании быть похожим на него. Смуга очень жалел, что теперь Томека нет с ним. На Томека можно было во всем положиться. Он обладал необыкновенным даром привлекать к себе людей и интуицией, благодаря которой во время охотничьих экспедиций выходил целым из самых опасных приключений. То, что Томек прибыл бы к нему по первому требованию, несмотря на любые препятствия, было Смуге приятно.

Размышляя так о юном друге, Смуга вслушивался в дыхание спутников. С соседнего гамака раздавался мощный храп. В такую бурную ночь нечего было опасаться нападения тикуна. Кроме того, суеверные индейцы вообще редко отваживались ночью ходить по сельве. Они верили, что по лесу бродят злые духи, которых они очень боялись. Таким образом, раз Матео спал, как убитый, Смуга мог бы тоже соснуть хотя бы часок. Закрыл глаза. Постепенно стал засыпать.

Смуга проснулся внезапно, как будто от толчка, но, следуя давней привычке не сделал ни одного движения. Медленно приоткрыл веки. Гроза утихла, дождь почти совсем прекратился. В шалаше царил полумрак; через входной проем проникали лучи ночного светила. Смуга несколько мгновений внимательно прислушивался. Но в шалаше царила полная тишина, прерываемая только дыханием спящих. Смуга подумал, что его разбудил крик какой-то птицы. Однако заснуть уже не мог, ему мешало внутреннее чувство неопределенной опасности. Вдруг Смуга понял от чего проснулся