Э. Шевалье - Черноногие

• Название: Черноногие
• Автор: Э. Шевалье
• Жанр: Вестерн

---

— Предполагаю, что он сильно расшибся, — сказал Кенет.

— Он-то? Ничего подобного! Даже ничуть не ушибся, — отвечал Ник с невозмутимым хладнокровием, — он упал на мягкую подстилку из теплой золы и впоследствии уверял меня, что никогда еще не испытывал более приятного ощущения, хотя вокруг него и поднималось нечто вроде облака пыли, что и воспрепятствовало деду написать подробный отчет о внутренности Везувия. Согласитесь, это было бы довольно скучно. Дед пытался было осмотреть, что там за дно такое, но не тут-то было! Такая пустота, ну такая пустота, что хоть два дня смотри, а все же не увидишь дна! Дед мой того мнения, что там обитали морские разбойники. Впрочем, он никак не мог объяснить своим любопытным друзьям, как это пираты могли туда входить и какой у них был выход оттуда.

— Как же он сам оттуда вышел?

— А с первым случившимся после того извержением, — ответил Ник невозмутимо, — оно вдруг вынесло его из ямы на свет божий, и, по странному стечению обстоятельств, он упал прямо на подушки своей кареты.

Во время этого блестящего рассказа Ник прокладывал себе дорогу по берегу озера, часто вынужденный стоять по пояс в воде, иногда повисать на вершинах скал, крепко ухватившись за них руками и ногами, чтобы как-нибудь удержаться и помочь Кенету добраться до него. Напасть выполняла свои обязанности, как самый искусный проводник. Благодаря чутью собаки, люди целыми и невредимыми достигли, хотя и не без труда, площадки, на которой Ник оставил свою лошадь.

— Я уже дважды обязан вам жизнью! — воскликнул Кенет, бросаясь в изнеможении на землю.

— Ерунда, как есть ерунда! Я обычно не обращаю ни малейшего внимания на такие пустячные затруднительные обстоятельства. Забудьте об этом. В семье Уинфлзов и не такое видали. Вот и мать моя бывала постоянно в затруднительных обстоятельствах. Ведь у нее был двадцать один ребенок, из которых все переболели корью, еще когда не умели ходить. Все мои тетки и сестры перебывали в затруднительных обстоятельствах, то в таких, то в сяких — особенно же в таких.

Ник ласково посмотрел на Огневика и Напасть. Видно было, что никакие «затруднительные обстоятельства» не могли потрясти славную натуру этого человека или причинить ему хотя бы на пять минут искреннее огорчение.

— Это благородное животное заслуживает лучшего прозвища, чем то, которое вы ему дали, — сказал Кенет, протягивая руку к собаке с намерением погладить ее косматую голову.

Напасть зарычала и отступила с видом оскорбленного достоинства. Величаво отступая за своего хозяина, она посмотрела на Кенета с выражением, которое, без ущерба собачьему языку, можно было бы перевести так: «Я выведу вас из затруднения, если вы сами не сумеете этого сделать, но не будьте так самонадеянны, чтобы рассчитывать на мою дружбу».

— Прошу вас, извините ее, — заступился Ник, — ведь она у меня нелюдимая. В детстве она была ожесточена большими собаками, у которых была дурная привычка воевать с более слабыми созданиями.

— Отличная собака, хотя и не без странностей. Если бы была возможность, я очень хотел бы ее иметь, — сказал Кенет.

Напасть подняла морду к Нику, как будто желая разгадать, что он думает о таком предложении.

— Вы можете хотеть ее сколько угодно, — отвечал Уинфлз, — но она-то никогда не пожелает подчиниться вам. Никто, кроме меня, не придется ей по нраву. Ей нравятся мои привычки, не правда ли, Напасть?

В ответ на это Напасть издала ворчание, таким способом одобрив слова Ника, который продолжал:

— Она знает две-три замечательные штуки. Когда-нибудь в другой раз, в свободное время, она покажет вам свои фокусы. Ведь она все понимает, что говорят, точно так же, как и мы с вами. Скажите ей, что вы ее должник, вот и все, чего она требует за свои услуги, ну, да еще не откажется и от хорошего куска мяса.

В эту минуту Напасть вскочила на ноги и навострила уши.

— Она учуяла кого-то, уж это точно! — сказал Ник.

Настала ночь, но не совсем темная, так что можно было различать предметы на порядочном расстоянии. Кенет посмотрел по направлению взгляда собаки и увидел в двухстах шагах всадника, продвигавшегося по вершине горы.

— Он не индеец, — сказал Уинфлз, — это видно по его внешности и лошади. Кто бы это мог быть?

Всадник приблизился шагов на сто к нашим приятелям, прежде чем заметил их присутствие. Тут он умерил шаг своей лошади, внимательно оглядел Ника и Кенета и двинулся прямо на них.

— Как живется-можется, незнакомец? — спросил Ник.

— Как нельзя лучше, — ответил всадник, — надеюсь, что и вам, друзья, не худо?

— Квакер! 6 Ей-богу так, клянусь, — воскликнул Ник.

— Не клянись, — холодно сказал незнакомец.

— Бог да простит ваше неведение! Я никогда не клянусь. Это против моих правил. Ну да, гром и молния! Право слово, так. Но у меня был двоюродный брат, который, бывало, так клялся, что страшно было слушать. Ну да, ей-богу так! Но это ничего не значит, а вот если у вас нет другого дела, то сойдите с лошади и присоединитесь к нам. Надо поесть да и устроиться на ночлег.

— От такого дружелюбного предложения трудно отказаться, и я принимаю твое гостеприимство, — сказал квакер, сходя с лошади.

— Что касается гостеприимства, так извините, если оно будет под открытым небом, — сказал Ник, — свод небесный будет служить нам кровом.

— Он довольно высок и весьма красив, — отвечал незнакомец, — но найдется ли здесь корм для моего коня?

— А вот сами взгляните туда: Огневик пользуется царским угощением.

Квакер взглянул на Уинфлза вопросительно.

— Огневик — это моя лошадь, — поспешил тот ответить.

— Друг-зверолов, если ты ничего против не имеешь, то я пущу свою лошадь к твоей.

— Что касается местности, она принадлежит вам настолько же, насколько и мне, оставьте же вашу лошадь пастись вместе с моей, но отбросьте это «ты», потому что, по правде сказать, мне не нравится твоя манера говорить.

— Так же, как твоя не нравится мне, — ответил незнакомец равнодушно.

— Вот мы и квиты. Но что это висит у вас на ремне?

— А это кусок дичи для поддержания сил внешней оболочки, — отвечал квакер с гнусавым произношением.

— Вот и прекрасно! Сейчас я разведу огонь, и мы устроим отличное пиршество из общей беседы, вашей дичи и нашей сушеной говядины и виски.

Незнакомец расседлал лошадь и отправил ее на пастбище по соседству с Огневиком. Усевшись около Кенета, он с видимым интересом присматривался к приготовлениям Ника, тогда как Напасть осматривала его подозрительным взглядом. Ник заметил враждебные взгляды, бросаемые собакой на нового знакомца, и поспешил успокоить его опасения.

— Не бойтесь этого зверя, — сказал он, — он не тронет вас, пока вы сидите смирно, но если вам вздумается пошевелиться, то не ручаюсь, что он хоть раз-другой не покажет вам силу своих зубов. Впрочем, моя Напасть — невиннейшее создание в мире.

— Как зовут тебя, друг? — спросил квакер.

— Ник Уинфлз, к вашим услугам, — отвечал охотник.

— Так я посоветую тебе, друг Ник, получше воспитывать свою собаку, — заметил квакер внушительно.

— А ты, друг квакер, лучше скажи мне, как тебя зовут.

— Мое имя, Ник, такое имя, которого я не стыжусь. Это имя носили многие поколения с большой честью и выгодой для себя. Авраам — вот имя, о котором можно говорить с почетом везде, где известна секта Друзей, хотя, надеюсь, — проговорил он немного в нос, — это не будет служить мне поводом для неблаговидной гордости.

— И великий же вышел бы для меня соблазн, если бы так случилось, — возразил Ник, удачно подражая квакеру.

— Не придавай своему голосу насмешливого выражения, потому что насмешки нечестивца падают на его главу, как туман, поднимающийся к небу, ниспадет на землю в виде дождя.

Авраам Гэмет положил руки на живот, полузакрыл глаза, вытянул лицо и медленно, что было силы, вздохнул:

— О-о-ох-ох-х-хо!

Кенет посмотрел на квакера с улыбкой, тогда как Ник, покосившись на него с шутовским выражением лица, вторил ему в том же тоне: «О-о-ох-о-о-о!»

— На мой взгляд, милостивый государь, у вас в желудке, должно быть, сделались судороги. Не облегчит ли ваше состояние глоток согревающего средства? — предложил траппер.

— Ник Уинфлз, ты говоришь как человек, стремящийся за суетой мира сего. Знай же, что виски — предмет одинаково противный как моему небу, так и моим убеждениям! — возразил Гэмет сурово.

— Но когда бедное тленное существо ослабевает, как вы, например, тогда не остается лучшего средства, — настаивал Ник, сунув бутылку в руку квакера.

— Если ты так настойчиво предлагаешь, то мне остается только омочить свои губы этим нечестивым напитком, но предупреждаю тебя, не во мне ты найдешь существо, предающееся обжорству и плотским излишествам, как то бывает с другими.

Авраам Гэмет важно откинул голову так, что нос его устремился к зениту, и приложил горлышко бутылки ко рту; он держал ее в таком положении с таким величественным и благоговейным постоянством, что Ник не на шутку перепугался за ошибочное направление, по которому потек его напиток. Он перестал поворачивать вертел с жареной дичью и, опустившись перед незнакомцем на колени, разинул рот, растопырил руки и смотрел на него до тех пор, пока тот, осушив флягу до дна, не передал пустой сосуд ему в руки, говоря: