Сергей Снегов - КОСМИЧЕСКИЕ ДЕТЕКТИВЫ. СБОРНИК РАССКАЗОВ

• Название: КОСМИЧЕСКИЕ ДЕТЕКТИВЫ. СБОРНИК РАССКАЗОВ
• Автор: Сергей Снегов
• Жанр: Научная Фантастика

Сборник научно-фантастических повестей и рассказов выдающегося советского фантаста, объединенных как жанром «космический детектив», так и фигурами главных героев – братьев Роя и Генриха Васильевых. Только раскрывают они, физики по профессии, не преступления людей, а тайны природы, повинные в трагических событиях…

В сборник вошли рассказы:

УМЕРШИЕ ЖИВУТ

СТРЕЛА, ЛЕТЯЩАЯ ВО ТЬМЕ

МАШИНА СЧАСТЬЯ

ЭКСПЕРИМЕНТ ПРОФЕССОРА БРАНТИНГА

СВЕРХЦЕНТР БЕССМЕРТИЯ

СКВОЗЬ СТЕНЫ СКОЛЬЗЯЩИЙ

ПРИНУЖДЕНИЕ К ГЕНИАЛЬНОСТИ

ТЯЖЕЛАЯ КАПЛЯ ТЩЕСЛАВИЯ

К ПРОБЛЕМЕ СРЕДНЕГО

РОЖДЕННЫЙ ПОД НЕСЧАСТНОЙ ЗВЕЗДОЙ

ОГОНЬ, КОТОРЫЙ ВСЕГДА В ТЕБЕ

БРИТВА В ХОЛОДИЛЬНИКЕ

ПРАВО НА ПОИСК

ЧУДОТВОРЕЦ ИЗ ВШИВОГО ТУПИКА

---

– Он так плох, что не может разговаривать?

Как ни старался Хонда сдержать злость, она прорывалась:

– Простите, друг Рой, вы не совсем ясно представляете себе, что у Эрвина термин «может» отличен от термина «хочет». Мы уже привыкли считаться с этой его особенностью, а вам еще с ней знакомиться. И вряд ли она вас порадует, особенно если Эрвин пожелает поиздеваться над вашими мыслями.

– Михаил, не стоит… – дипломатично сказал директор энергозавода, а Стоковский снова беззвучно засмеялся.

– Я постараюсь не высказывать мыслей, способных дать повод для издевательства, – холодно отпарировал Рой.

– Буду рад, если вам это удастся, – буркнул Хонда и снова заговорил о том, как пытались спасти Карла, какие разрушения вызвал пожар и почему лабораторию твердого конденсирования энергии быстро не восстановить.

– В катастрофе погибли все рабочие журналы, все записи обсуждений – словом, весь набор пленок. Они были сложены в сейфе, вот здесь, возле конденсаторной печи, – Хонда нервно водил рукой по стене, усеянной пятнами ожогов. – Когда я ворвался в лабораторию, сейф пылал костром на ветру, но мы все, вы понимаете, пытались спасти Карла… И Эрвина, естественно, он рвал на себе пылающую одежду. В общем, когда обратились к сейфу, было поздно, архив лаборатории погиб. Вряд ли можно его восстановить, даже если Эрвин возвратится в сознание и захочет это сделать. Остатки сейфа вынесены. Вообще в лаборатории мало что уцелело.

– А это что? – Рой показал на шкаф в противоположном углу.

– Это холодильник. Нашей особой конструкции, на Меркурии они совмещены с кондиционерами. Некоторые хранят в них разные вещи, даже одежду, холод здесь – самая ценимая вещь.

Рой раскрыл холодильник. На нижних полках лежали детали скафандра, над ними лабораторные инструменты, выше – съестные припасы. На самой верхней полке покоилась электрическая бритва. Рой повертел ее, но оледенелый корпус обжигал пальцы. Рой положил бритву на место.

– Имущество Эрвина, – сказал Хонда. – Одно из его чудачеств. Он брился, надевая теплые перчатки. Теплые перчатки на солнечной стороне Меркурия! Он говорил, что только ледяной металл приятен его щекам.

Рой отвернулся от холодильника. В лаборатории, чисто прибранной, все носило следы недавней катастрофы, но осматривать было нечего. Да и не затем он сюда приехал, чтобы разыгрывать детектива.

– Так что успел вам сказать умиравший Карл Ванин, друг Михаил?

– Ну, что он мог сказать? Что Эрвин включил генератор раньше времени… Вот, собственно, и все. Он быстро потерял сознание… А Эрвин молчит. У него обожжены губы, руки плохо двигаются – вряд ли он скоро заговорит.

– Пойдемте отсюда, – сказал Рой. – Единственное, что меня по-настоящему интересует, – сможет ли завод выполнить наш заказ на батарею твердых конденсаторов энергии?

– Надежды нет, во всяком случае, в текущем году, – повторил Хонда. – Лаборатория твердой конденсации разрушена, вы это видите. Возможно – где-нибудь, другая лаборатория…

Рой усмехнулся.

– Иначе говоря, в собственной неспособности выполнить обещанное вы уверены. А что до остального человечества, то гарантировать его неспособность отказываетесь. Я правильно вас понял, друг Михаил?

– Совершенно правильно! – с вызовом отозвался Хонда. Теперь он сам явно хотел поставить Роя на место. Рой первым вышел из лаборатории.

2

Он стоял у окна и рассеянно глядел на простиравшиеся вдаль солнечные поля. Если что и заслуживало внимания на раскаленной яростным Солнцем планете, то, пожалуй, только эти бескрайние равнины, покрытые, как кустами, термоэлементами, преобразовывающими солнечную энергию в электричество. «На Меркурии выращиваются термоэлектрические сады», – твердили в стереопередачах, посвященных переоборудованию планеты в главную энергостанцию человечества. Сколько говорилось о том, что тысячи квадратных километров «термосадов» превратят в неиссякающий поток электричества разницу между температурами на разных сторонах Меркурия: солнечной, раскаленной, – и ночной, погруженной в вечный космический холод и мрак! Рой вспомнил, как глава Меркурианского проекта Альберт Бычахов восторженно описывал будущее этой самой маленькой и самой близкой к Солнцу планеты.

– Человечество получит источник энергии, действующий непрерывно и вечно, во всяком случае до тех пор, пока солнце пылает, а в мировом пространстве космическая стужа, – говорил он, вдохновенно сияя на стереоэкранах круглым добрым лицом. – А Меркурий превратится в райский уголок, ибо оборудуем на нем заводы, создающие вполне приличную атмосферу. Тогда и на солнечной, и на ночной стороне будут гулять в теннисках и с непокрытой головой, термоэлементные сады поглотят и неистовую жару одной половины планеты и столь же неистовый мороз второй ее половины. И я приглашаю тех, кто сегодня ходит в детские сады, начать свою трудовую жизнь на благословенных равнинах еще недавно столь страшного Меркурия. Приглашаю от всей души, со всей ответственностью – работы хватит не на одно человеческое поколение.

Да, именно так вещал на всю Солнечную систему Альберт Бычахов, главный инженер Меркурианского проекта. Сколько раз с замиранием сердца слушал Рой его прекрасные речи. Тридцать лет прошло с того времени, многое осуществилось, многое так и не стало реальностью. Обещанная энергия получена, и на равнинах – и на раскаленных солнечных, и на погруженных в абсолютный холод ночных – раскинулись похожие на сиреневые кусты термоэлектроды.

Но только никто не назовет эти чудовищные чащи пластин, прутьев и проволок прекрасными садами, и прогуливаться в них никто не решится не только в летней одежде, но и в теплопрочных – для огня и мороза – скафандрах: Меркурий – планета рабочая, не для веселого времяпрепровождения. Да, солнечные термоэлектрические поля единственное, что на Меркурии еще можно посмотреть: бросить на них взгляд, промчаться над ними в планетолете…

Поездка на Меркурий – неудачна, размышлял Рой. Генрих предупреждал, что она ничего не даст, кроме досады. Отложим конструирование плазмохода, говорил он. Мы ведь не виноваты, что твердых энергоконденсаторов нам не дадут, а без них мы бессильны. Мало ли у нас других интересных тем, убеждал он Роя. Генрих ошибался чаще брата, но в данном случае он не ошибся. Надо возвращаться на Землю.

В комнате прозвенел сигнал вызова. Рой обернулся. С экрана смотрел Стоковский. Он негромко сказал:

– Позвольте вас посетить, друг Рой. Мне кажется, вы собираетесь нас покинуть. Мне хотелось бы поговорить с вами. Я буду через минуту.

Рой молча показал рукой на кресло, сам сел напротив. Стоковский, похоже, знал, что его улыбка вызывает приязнь, он не убирал ее с лица. Рою часто встречались люди, превращавшие свое лицо в подобие визитной карточки, – демонстрировали себя улыбающимися, хмурящимися, сосредоточенными, озабоченными, веселыми, каждая мина культивировалась и, подобранная заранее, служебно закреплялась. Вероятно, и у Стоковского было так же, к его улыбке нужно было отнестись как к представлению себя – вежливо и равнодушно. Но этот человек нравился Рою, в нем угадывалась умная душевность, а не служебность демонстрируемого настроения. Рой ответно заулыбался, хотя улыбаться было нечему. И Стоковский первыми же словами подтвердил, что Рой не ошибается в его характере.

– Нам не радоваться, а печалиться надо. Сам не понимаю, чему мы с вами смеемся. Скажите, что вы собираетесь предпринять?

– Вы угадали мои намерения: отбываю на Землю.

– Вы не хотели бы сначала посетить Эрвина Кузьменко?

– Выспрашивать, как произошла авария? Что это даст? Я приехал как заказчик оборудования.

Стоковский перестал улыбаться.

– Мы вас, конечно, подвели. Но неужели вы вообще прекращаете разработку плазмохода?

– Именно это. У нас с братом нет второстепенных тем, которые могли бы заполнить простой в полгода или год. Если мы отложим плазмоход, то отложим его надолго, возможно, к нему уже не вернемся.

– Я догадывался об этом, – задумчиво сказал Стоковский. – Эдуард боится, что вы потребуете срочного восстановления лаборатории Карла, Миша заранее выходит из себя, потому что понадобится всячески обхаживать Эрвина, когда он встанет. Вы сами могли заметить: Миша Хонда Эрвина недолюбливает, это самое мягкое, что можно сказать об их отношениях. А мне показались важными ваши слова, что вас не интересует, как мы теперь будем выполнять ваш заказ.

– Просто я сразу понял, что выполнять его вы не будете. Вы об этом хотели спросить?

– Да, спросить… А еще больше – попросить.

– Просите. Если смогу, выполню.

– Уберите Эрвина Кузьменко.

– Убрать Эрвина? – Рой уставился на Стоковского. Что разговор будет необычный, Рой знал заранее, – обычные разговоры не надо вести наедине. Но просьба звучала странно. – В каком смысле убрать, друг Клавдий?