С. Сомтоу - Вампирский Узел

• Название: Вампирский Узел
• Автор: С. Сомтоу
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-007807-2

Это — самая стильная, самая культовая, самая талантливая книга в жанре «ужасов» за последние двадцать лет. Это — «Вампирский Узел». Нервная, горестная, черная рок-легенда о мальчишке-вампире, что, принужденный каждонощно высасывать из людей силу жизни, каждовечерне платит людям, отдавая им себя в бешеном драйве концертных «сейшнов»… Это — «Вампирский Узел». Это — путь горя. Путь крови. Путь славы. Боль убийства и умирания, которая, начавшись много веков назад, длится и длится. Тянется и вибрирует,как «струна на пределе». Но струну можно порвать. Вену — тоже. Что же возможно сделать с жизнью, не имеющей конца? С жизнью, не подлежащей освобождению смертью?..

---

Не знаю, мастер Тимоти.

Знаешь, для меня это очень заманчиво: верить, что периодически все повторяется. Цикличность… она оживляет монотонную скуку бессмертия.

Да.

Кажется, это 34-я улица. Надеюсь, к концу концерта вы уберете останки.

Конечно.

Останови здесь.

Да, мастер Тимоти.

огонь

Стивен Майлс стоит у окна в своем гостиничном номере и смотрит на зарево — пожар окрасил алым полнеба над городом. Его фрак небрежно валяется на долу. Телевизор работал весь день, хотя Майлс целый день провел в городе. Сначала — на репетиции, потом — на официальном и претенциозном коктейле, потом — на последнем в этом сезоне представлении «Гибели богов», потом — на дурацком приеме по этому случаю. Слава Богу, что он в свои почти семьдесят еще очень даже ничего. Этакий бодрый и крепкий старик.

Пламя пляшет над городом. Дым клубится в ночи. Стивену кажется, будто он чувствует запах дыма. Он любит смотреть на огонь. Всегда любил, еще с раннего детства… огонь пробуждал в нем безумие.

Пронзительно зазвонил телефон. Стивен чертыхнулся.

— Стивен Майлс слушает.

— Здравствуйте, это Ева Вайс. Я не поздно звоню? Никак не соображу, сколько у вас сейчас времени. — Слабый голос. Слышно отвратительно. Звонок явно с той стороны Атлантического океана.

— Вайс? А-а, из Мюнхена. Гете-Хаус. — Стивен быстро сообразил, кто это. — А откуда у вас мой номер?

— Мне его дал ваш агент. Я ему все объяснила, и он… пошел мне навстречу. У меня к вам предложение. Этим летом, я знаю, вы собираетесь к нам, в Германию, делать «Тристана» [4] в Винтертурме. А заодно, может быть, отдирижируете у нас Малера, Девятую симфонию? Концерт будет в Мюнхене. Видите ли, в чем дело… Ханс Шик очень болен. Врачи опасаются, что он просто не доживет до лета. А вам в любом случае нужен живой концерт Мадера в Германии, чтобы укомплектовать нашу серию классических записей, которые готовятся к переизданию…

— Они готовятся к переизданию? Кажется, в прошлый раз мне тоже пришлось подменять Шика в срочном порядке. Ладно, посмотрим. — Он бросил трубку и не стал поднимать ее снова, когда телефон тут же начал звонить опять. Руки болели. Ему бы следовало прекратить дирижировать пятичасовые оперы, завязать с этим делом еще лет десять назад. Но тут уже ничего не поделаешь. Так уж сложилась жизнь… бесконечный, безвыходный круг из заурядных оперных театров и малых концертных залов, периодические «прорывы», когда ему предлагают подменить кого-нибудь из приболевших великих маэстро («Стивен Майлс справился великолепно, хотя времени на подготовку было всего ничего»), и возможность погреться в лучах — не своей, а одолженной — славы.

И еще: срывы, провалы. И кошмарные воспоминания, от которых никак не спасешься.

— Я просто псих, — шепчет он. — Бесноватый псих. Большую часть жизни он прожил в Америке и. сам давно уже употреблял в речи всякие американские словечки, но они по-прежнему резали ему слух..

Он откинулся на подушки. Где-то снаружи ревели сирены. А потом его взгляд случайно упал на экран телевизора.

Местные новости. Все тот же пожар крупным планом. Какие-то административные здания. Диктор сухим и бесстрастным голосом объявил число жертв: шесть человек погибло.

Теперь Майлс смотрел на экран. Он видел, как пламя мерцает в окнах, как падает на землю ребенок — черная обугленная головешка, — как пожарные раскручивают змеиные кольца своих брандспойтов. Его трясло от возбуждения. Ему хотелось что-то поджечь, устроить маленький пожар, смотреть на пляску живого огня… Вывалив на постель содержимое пепельницы, он изорвал лист с меню блюд, которые можно заказывать в номер, на аккуратные тонкие полоски, чиркнул спичкой, поджег бумагу, задул спичку и выключил свет…

Небольшой костерок вспыхнул на миг и погас. А когда Майлс снова взглянул на экран, там показывали какую-то ерунду: репортаж об убийстве некоего незначительного политика. Он раздраженно схватился за пульт и принялся переключать каналы…

Чистый мальчишеский голос пел в темной комнате.

Стивен замер, прислушался. Он узнал этот голос. Но раньше он пел не такую… муть…

Это была откровенная попса, из тех приторно-сладких, душещипательных песенок, от которых сходят с ума девчонки среднего школьного возраста. Совершенно невыразительный ширпотреб — и особенно после целого вечера Вагнера. Но зато голос… чистый, хорошо поставленный голос, как у обученного хориста. Голос нечеловеческой красоты. Аккомпанемент был убогим: бренчащие и довольно банальные фразы на фортепьяно и слащавые гитарные аккорды, наложенные на ударный ритм — унылый и бесконечный, как китайская пытка водой. Но голос как будто парил надо всем. Нездешний, свободный. Голос будил беспокойные воспоминания. Англия, школа церковного хорового пения. Давным-давно.

Слова были более изощренны, чем музыка. Двое влюбленных встречались, как поезда в ночи, на пустынном разъезде… на Вампирском Узле, который выпил их души… неплохое сравнение для песни об отчуждении и отчаянии. Вряд ли мальчик сам написал эти стихи. И все же он выпевал их с такой уязвленной неискушенностью, с такой древней печалью… Стивен смотрел на экран.

Камера медленно поворачивалась. Общий план зала. Зрители. Группа на сцене. Лицо певца, крупный план…

Он задохнулся от изумления. Он знал этого мальчика раньше — тридцать пять лет назад! И даже тогда он казался ему пришельцем из еще более давнего прошлого, из туманного сна из детства.

Его била дрожь. Пожар снаружи уже потушили, сирены умолкли.

Лицо…

Нечеловечески бледное. Белое как снег. Длинные черные волосы кружатся вихрем, как стая воронов. Узкий рот — алая прорезь на белом лице. И глаза — черные, неприкаянные. Глаза хищного зверя.

Так не бывает. Не может быть. Этот мальчик давно уже мертв. Он умер в то жуткое лето, когда их оперный театр впервые поехал в турне по Европе, а сам он сменил Карлхайнца фон Хана на посту главного дирижера. Боже правый… Он сам, лично, присутствовал на похоронах и даже послал венок матери! Мать не пролила ни слезинки, она заказала гроб со стальными стяжными ремнями, которые намертво заварили… она велела, чтобы гроб забросали камнями… сумасшедшая женщина, сумасшедшая.

И вот теперь — тот же мальчик. И тот же голос.

Совершенно не изменившийся, совершенно.

Я вижу сон наяву, я снова схожу с ума, — подумал Майлс, вспомнив психушку, «дом отдыха», где он познакомился с Карлой Рубенс.

Ему вдруг захотелось с ней поговорить.

Он снял телефонную трубку и набрал номер.

Четыре гудка.

— Карла…

— Стивен? Ты что, ненормальный? Я уже сплю. — Но голос в трубке звучал сдержанно и спокойно. Майлс знал, что Карла лишь притворяется, будто он ее разбудил.

— Прости, пожалуйста.

— Какого черта?! Ты откуда вообще звонишь?

— Из Арагона, штат Кентукки. Там, где сейчас вагнеровский фестиваль.

— Да, я читала. Мне по почте прислали проспектик. А теперь давай, ты положишь трубку и оставишь меня в покое. Ты два года не проявлялся, Стивен. И теперь я прекрасно обхожусь без тебя.

В памяти проносились картины, сменяя друг друга, как в калейдоскопе: этот кошмарный «дом отдыха», терапевтические процедуры, женитьба, развод. Карла, по-прежнему ухоженная и красивая в свои сорок пять, вожделеет мужчин помоложе. Стивен ненавидит старость. Это так мерзко, быть старым…

— Мне надо с тобой повидаться. Я имею в виду по делу. Я…

— По делу! На всякий случай, если ты вдруг не знаешь: у меня есть секретарша. И для разговоров по делу у меня есть часы приема.

— Я знаю, но я…

— Там был пожар, в Арагоне, да? Я видела передачу в ночных новостях. — Карла больше не притворялась. Она не спала. Она вообще еще не ложилась. Как будто и не было этих лет, что прошли после развода. Они снова играли в те же извечные игры: она лгала ему напропалую, и ей было плевать, что он знает правду.

— Я знаю, ты думаешь, у меня начинаются старые заморочки. — Он был уверен, что она именно так и подумала. В конце концов, он же лечился в психушке. От пиромании. И сегодня он снова почувствовал прежнюю тягу к огню — ту самую неодолимую тягу, которая граничит с чуть ли не чувственным вожделением. — Но нет. Я звоню не поэтому. Что касается прежних дел… я их держу под контролем.

— Тогда почему ты звонишь?

— Я увидел одного человека. Мальчика. Мертвого мальчика, Карла. По телевизору. Сегодня вечером. Прямо сейчас. Тишина. А потом:

— По какому каналу?

— Здесь по ZQR, но у вас…

— Подожди, я сейчас посмотрю… да это же Тимми Валентайн, новая рок-звезда, кумир подростков и молодежи. И ты мне звонишь в два часа ночи, чтобы…

— Но это же он! Тот самый! Помнишь, то существо из моих кошмаров в дурдоме. Человек-волк, мальчик с мертвыми глазами…

— Послушай, Стивен. А если по правде, зачем ты мне позвонил?

— Да просто так позвонил! То есть… именно поэтому и позвонил. Когда я увидел…