Лавирль Спенсер - Осень сердца

• Название: Осень сердца
• Автор: Лавирль Спенсер
• Жанр: Исторические любовные романы

В романе рассказывается об истории любви юной дочери богатых родителей Лорны Барнетт и простого рабочего, сына бедных норвежских иммигрантов Йенса Харкена. На пути к счастью у влюбленных , казалось бы, множество непреодолимых препятствий — огромная разница в общественном положение и предубежденность родителей девушки. Но глубокое чувство молодой пары, а также талант и трудолюбие Йенса, способны преодолеть все трудности и одержать победу в борьбе за свое счастье.

---

Иногда в сарай заходил Тим, как всегда с трубкой во рту и легкой улыбкой. Он делал одну-две фотографии, а потом уходил, и после его ухода становилось еще тоскливее.

Йенс закончил работать с днищем яхты, покрыл его лаком, высушил. Потом разделил центральную опору, сделал два выдвижных боковых киля, установил их на место и приступил к изготовлению палубных бимсов. Он обил их сосновыми планками, потом опять строгал и шлифовал. Когда его руки порхали над «Лорной Д», ему казалось, что они летают над самой Лорной, настолько живы были в нем воспоминания о том, как он ласкал ее, любил, а после акта любви нежно гладил ее спину. Очень часто во время работы Йенс вспоминал ее слова: «Когда я смотрю, как ты работаешь рубанком, у меня прямо что-то переворачивается внутри». Тогда он задумчиво улыбался, припоминая тот день, когда она сказала это, во что была тогда одета, как причесана, как наблюдала за его работой и описывала, во что он сам был одет в тот день, когда колол лед. И это вселяло в Йенса уверенность, что она действительно любит его. Почему бы иначе Лорна стала хранить в памяти мельчайшие детали той обычной сцены на кухне?

Работая теперь без Лорны, Йенс чувствовал огромную тоску и одиночество.

В письмах она рассказывала, что скучает по нему, даже плохо чувствует себя от этого, но если она опять увидит его, то ее хандра сразу пройдет. «Лишь бы ее плохое самочувствие было действительно только от тоски», — подумал Йенс.

Близился к концу октябрь, погода совсем испортилась. Берега озера покрылись инеем, выпал первый снег. Обшивка палубы была закончена, и Йенсу потребовалась помощь, чтобы натянуть на нее парусину. Он обратился к Бену. В один из ненастных дней они работали вместе в теплом и уютном сарае, в печке потрескивали дрова, воздух был наполнен стойким запахом краски и скипидара. Они выкрасили палубу и растянули парусину, накладывая ее на еще не высохшую краску.

Бен держал в левой руке последний гвоздь, а правой заколачивал его в край парусины.

— Ну… что слышно от Лорны Барнетт? — спросил он.

Молоток замер в руках Йенса.

— А почему ты думаешь, что от нее должно быть что-то слышно?

— Да ладно тебе, Йенс. Я ведь не слепой. С тех пор, как их семья вернулась в город, ты стал мрачнее тучи.

— Так заметно, да?

— Не знаю, заметил ли кто-нибудь еще, но мне-то совершенно ясно.

Йенс бросил работать и распрямился.

— Такую женщину невозможно забыть, Бен.

— Так всегда бывает, когда думаешь, что влюблен.

— Что касается нас, то это гораздо сильнее, чем просто мысли.

Бен покачал головой.

— Тогда мне жаль тебя, бедняга. Не хотел бы я оказаться на твоем месте, даже за все яхты клуба «Белый Медведь».

Пессимизм Бена расстроил Йенса. Он замолчал и замкнулся в себе, размышляя о том, не обманывают ли они с Лорной сами себя, смогут ли они вырваться из власти родителей и в самом деле пожениться. Предположим, смогут, но будет ли Лорна счастлива, став женой человека, который никогда не даст ей того богатства, к которому она привыкла? Может быть, ему следует поступить благородно, оставить Лорну, пусть возвращается к Дювалю, у которого есть и деньги, положение и которому рады ее родители.

Подобные мрачные мысли выводили Йенса из себя. По ночам они не давали ему спать, не оставляли и днем, поэтому он чувствовал тревогу и неуверенность, несмотря на письма Лорны, проникнутые любовью.

Он перечитывал эти письма, пока не выучил наизусть. Йенс скучал без Лорны, томился, ему так нужны были ее взгляды, улыбки, ласки, чтобы справиться с разлукой и мрачными мыслями.

После того как парусина была натянута и высохла, Йенс продолжил работать один, он устанавливал комингс вокруг кокпита: распаривал, устанавливал, забивал на место киянкой, соединял винтами с нижней палубой. Для комингса он подобрал прекрасное африканское красное дерево, гладкое на ощупь, как серебро, только более теплое. Работа с этим деревом доставляла ему громадное удовлетворение, ему нравилась его плотная структура и теплый цвет человеческой крови. Как-то в начале ноября он стоял, держа в руках коловорот, и сверлил отверстие в темно-бордовом дереве, и в этот момент заскрипели дверные петли и дверь сарая открылась.

Йенс обернулся на звук и увидел синее пальто и берет. Женщина стояла спиной к нему, закрывая дверь и запирая ее на засов.

— Лорна? — Сердце его заколотилось вдвое сильнее, когда она повернулась к нему лицом. — Лорна!

Йенс отбросил инструмент и перепрыгнул через борт яхты.

Он побежал к ней.

Она побежала к нему.

Они встретились возле носа по правому борту яхты и радостно бросились друг к другу в объятия, губы их слились, они стали одним целым. Потом они отстранились, чтобы видеть друг друга.

— Боже милосердный, ты здесь! — Йенс обхватил рунами голову Лорны и принялся покрывать ее лицо поцелуями, и эти поцелуи были настолько неудержимы, что Лорну шатало из стороны в сторону, словно во время прогулки на яхте. Под большими пальцами Йенса брови Лорны причудливо изогнулись, а он, не веря в происходящее, все целовал ее и целовал.

— Йенс… дай же мне посмотреть на тебя… Йенс… — Лорна отстранилась, гладя, лаская его лицо. — Мой любимый… любимый…

Йенс крепко прижал ее к себе, чуть не сломав Лорне ребра.

— Лорна, что ты тут делаешь?

— Я должна была увидеть тебя. Не могла больше ждать ни единого дня.

— Лорна, ты просто спасла мне жизнь. — Йенс закрыл глаза, гладя Лорну и вдыхая ее запах.

— А что ты сказала дома?

— Что пошла к Фебе.

— И приехала сюда на поезде?

— Да.

— Сколько ты можешь здесь пробыть?

— До трех.

Йенс вытащил из кармана часы: без четверти одиннадцать. Убирая часы в карман, он усмехнулся.

— Я все еще не могу прийти в себя. Дай мне посмотреть на тебя, не сон ли это.

Нет, она была настоящей, такой теплой, податливой, они снова целовались, наслаждались друг другом, вознаграждая себя за пять недель разлуки. Когда поцелуи прекратились, пальто на Лорне было расстегнуто, Йенс ласкал ее груди сквозь толстую ткань жакета.

— Я так сильно скучала без тебя, — пробормотала Лорна.

— Я тоже, даже не мог себе представить, что можно так скучать.

Йенс прикрыл глаза, вспомнив о своем малодушии. Да как он мог даже на секунду представить себе, что сможет отказаться от Лорны? Уступить ее другому мужчине?

Лорна, совсем не смущаясь, призналась:

— Я скучала по твоим ласкам.

Йенс чуть отступил назад, любуясь ее поднятым кверху лицом, он даже не мог улыбнуться, слишком поглощенный этой картиной.

— Ты получила мои письма? — спросил он.

— Да. А ты мои?

— Да, но я так волновался. С тобой все в порядке?

— Все хорошо, правда. Послушай… — Лорна взяла Йенса за руку и подвела его к скамейке, стоявшей рядом с печкой, — я должна тебе кое-что сообщить.

Они сели рядышком, выставив колени к теплой печке, взявшись за руки, словно танцоры в менуэте. Глядя на его мозолистые руки, Лорна тихо, спокойно сказала:

— Похоже, Йенс, что я жду ребенка.

Она почувствовала, как его пальцы разжались и напряглись.

— Ох, Лорна, — прошептал Йенс. Она заметила, что дыхание у него участилось, лицо побледнело, потом он как-то неловко обнял ее, потому что мешали колени. — Ох, Лорна, нет.

— Ты не рад?

Не услышав ответа, Лорна почувствовала страх.

— Йенс… прошу тебя…

Йенс ослабил объятия.

— Прости, — произнес он резким, испуганным голосом. — Прости… я просто… Боже мой… беременна. Ты уверена?

Лорна кивнула. Страх все сильнее охватывал ее. Она ожидала от него слов успокоения, заботы, нежных объятий. Она думала, он скажет: «Не волнуйся, Лорна. Теперь мы сможем пожениться».

Лорна не плакала после разговора с матерью, но сейчас, наблюдая за болезненным выражением лица Йенса, она почувствовала, что может разрыдаться.

— Йенс, ну скажи же что-нибудь. Ты ужасно напугал меня.

Йенс разжал объятия и взял Лорну за руки.

— Я не хотел, чтобы так получилось, не хотел навлечь на тебя позор. А родители знают?

— Нет.

— А ты точно уверена?

— Да. Я была у доктора. Тетя Агнес отвезла меня к нему.

— И когда должен родиться ребенок?

— В мае или июне. Он точно не сказал.

Йенс встал и, нахмурившись, принялся с отрешенным видом расхаживать по сараю. С каждым его шагом Лорну все больше покидала надежда. От печки шел сильный жар, запах краски и клея начал раздражать ее, по плечам и шее заструился пот. Весь страх собрался в животе в один болезненный ком, словно она отравилась несвежей рыбой.

Взяв себя в руки, Лорна приказала решительным тоном:

— Остановись, Йенс, и иди сюда. — Он повернулся и остановился. — Никогда раньше я не испытывала такого страха… до сегодняшнего дня, — сказала Лорна, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно.

Озабоченность Йенса исчезла. Он подбежал к Лорне и опустился перед ней на колени.