Мартин Смит - Полярная звезда

• Название: Полярная звезда
• Автор: Мартин Смит
• Издательство: Изд-во «Новости»
• Жанр: Триллер
• Год: 1993
• ISBN: 5-7020-0621-6

Романом «Полярная звезда» Мартин Круз Смит продолжил «русскую тему» в своем творчестве, начатую им в «Парке Горького», произведении, признанном на Западе одним из лучших триллеров 80-х годов. В «Полярной звезде» читатель вновь встретится с Аркадием Ренько — бывшим следователем московской прокуратуры, попавшим в опалу и вынужденным работать простым матросом на плавучем рыбзаводе.

…В один из дней сеть поднимает на борт труп молодой женщины. Выясняется, что она работала на советском судне, обслуживавшем также и американские траулеры. Первоначальная версия — самоубийство. Ренько по просьбе капитана начинает самостоятельное расследование…

---

Красная лампочка над головой освещала Антона Гесса, сидевшего во вращающемся кресле. В этом неверном свете прическа его казалась сбитой набок. Вместе с креслом он повернулся к Аркадию. Перед Гессом находились экраны трех мониторов, подключенных к эхолоту, на экранах зеленая морская вода мерно перекатывалась над оранжевым дном. Гесс походил на колдуна, склонившегося над чанами с каким-то разноцветным светящимся варевом. Чуть сбоку виднелись два экрана дальней гиперболической навигации, покрытые зеленоватыми ниточками сетки координат. Нечто подобное Аркадий видел на «Орле», и уж в любом случае эта аппаратура далеко превосходила ту, что была установлена на капитанском мостике. Тут же было и круглое окошечко осциллоскопа и еще что-то, напоминавшее микшерский пульт инженера звукозаписи, на панели лежали и наушники. Под потолком висел еще один монитор — на нем в черно-серых тонах было изображение прохода между дверью с глазком, через которую вошел Аркадий, и помещением морозильника. Комплект аппаратуры дополнялся небольшим компьютером и другими приборами, рассмотреть которые в красном свете Аркадий не мог, хотя все это, плюс еще кресло и койка, умещалось на пространстве чуть большем, чем кабинка душа. Подводник здесь, наверное, чувствовал бы себя как дома.

— Странно, что вам потребовалось так много времени, чтобы отыскать меня, — произнес вместо приветствия Гесс.

— Я и сам удивлен, — ответил Аркадий.

— Садитесь. — Гесс указал на койку. — Добро пожаловать на нашу маленькую станцию. Боюсь, что курить вам здесь не придется — никакой циркуляции воздуха здесь нет. Знаете, как у десантников: каждый складывает свой парашют сам. Оборудовано здесь все по моему собственному плану, так что винить некого.

Одну из причин такой тесноты Аркадий понял и сам: стены помещения несли на себе толстый слой звукоизоляции, даже под ногами были уложены звукопоглощающие плиты, перекрывавшие доступ любому шуму извне. Когда глаза его привыкли к красноватому мраку, он увидел и другую причину, там, где переборки сходились под углом, внутрь каморки выпирала белая полусфера не менее метра в диаметре. Впечатление было такое, что люк прикрывал проход в гораздо большее помещение, пристроенное или подвешенное к самому днищу судна.

— Поразительно, — произнес Аркадий.

— Нет, здесь гораздо больше патетики. Это — последняя, отчаянная попытка исправить географическую несправедливость и облегчить тяжкое бремя истории. Любой крупный советский порт уже переполнен, или, в лучшем случае, блокирован на полгода льдами. Выйдя из Владивостока, наши суда неизбежно должны проходить либо через Курилы, либо через Корейский пролив. В случае войны все наши надводные корабли окажутся запертыми в своих гаванях. Слава Богу, есть еще подводные лодки.

На всех трех экранах Аркадий видел оранжевую линию, вздымавшуюся горбом, как волна: это придонные рыбы шли на кормежку. Никто не знал, почему рыбы предпочитали плохую погоду, даже наслаждались ею. Гесс протянул Аркадию что-то блеснувшее в полумраке, это оказалась фляжка. В ней плескался согретый теплом человеческого тела коньяк.

— Ну, а под водой мы с ними равны?

— Да, если не считать, что у них вдвое больше боеголовок. К тому же они могут держать на боевом дежурстве шестьдесят процентов своих ракетных лодок, а мы же — едва пятнадцать. И опять же, их лодки тише, быстроходнее, да и ныряют поглубже наших. И самое смешное, Ренько, я знаю, вы цените чувство юмора не меньше меня, так вот, самое смешное заключается в том, что единственное место, где наши подлодки могут чувствовать себя в безопасности, — это под ледяным щитом, а единственный путь, которым американцы могут подобраться к нам из Тихого океана — это по Берингову морю через Берингов пролив. Вот тут-то уже мы их запрем.

Хозяин и его гость по очереди выпили за географию. Когда Аркадий усаживался на койку, пружины под ним жалобно скрипнули, и он тут же на этом же одеяле увидел Зину. Уж тогда-то здесь речей не произносилось.

— Значит, у вас тоже свой план по рыбам? — сказал он.

— Я ее не ловлю, я только слушаю. Вы же знаете, что «Полярная звезда» стояла в сухом доке.

— Да, мне было интересно, что же такое с ней делали. Никто не заметил никаких новшеств ни в чем, что имело хоть какое-то отношение к ловле рыбы.

— Появились новые дополнительные уши. — Гесс кивнул в сторону белой полусферы. — Это называется буксируемый сонар со сложной антенной. Пассивная система, кабель с гидрофонами, который выпускается с помощью электрической лебедки, расположенной там, — новый кивок головой в сторону люка. — На подводных лодках эта подвеска устанавливается на корме. Здесь же мы решили установить ее на носу, чтобы кабель не запутался в американских сетях.

— Кабель втягивается, когда они подходят с сетями, — сказал Аркадий. Теперь стало ясно, откуда у Николая было время пообщаться с Зиной, — перегружали рыбу.

— В глубоководных районах это не очень эффективная система, но сейчас мы находимся в довольно мелком море. Подводные лодки, даже их подводные лодки, ненавидят мелководье. Они устремляются к проливу, и чем быстрее они идут, тем больше шума производят, тем лучше, следовательно, мы слышим их. Каждая лодка звучит по-своему. — Гесс развернулся к компьютеру с монитором, взял в руку несколько дискет. — Здесь, так сказать, записаны образцы почерка около пятисот субмарин, как их, так и наших. Путем некоторых сопоставлений мы определяем их маршруты и цели. Естественно, то же самое можно было делать и с борта наших подлодок или с наших гидрографических судов, но дело в том, что именно от них американские субмарины и прячутся. А «Полярная звезда» — всего лишь плавзавод посреди Берингова моря.

Аркадий вспомнил карту в каюте инженера-электрика флотилии.

— Одно из пятидесяти наших судов, осуществляющих лов вдоль их побережья?

— Именно так. Самое типичное судно.

— А не слишком ли это сложно?

— Нисколько, — ответил Гесс. — Я скажу вам, что значит понятие «сложно», когда речь идет об электронной разведке. Вдоль всего побережья Сибири американцы устанавливают мониторы на ядерных источниках энергии. Их контейнеры несут в себе до шести тонн разведаппаратуры каждый и запас плутония, так что информация гонится прямо мимо нашего носа. Их субмарины заходят в гавань Мурманска и устанавливают свои гидрофоны прямо на наши лодки. Они привыкли уходить с хорошей добычей. Само собой разумеется, если бы они добыли где-то наш кабель, это стало бы событием дня, его бы выставили на всеобщее обозрение в Вашингтоне, это они умеют делать. Как будто они ни разу не видели консервной банки на веревке.

— Это и есть наш кабель? Банка на веревке?

— Точнее говоря, микрофоны, укрепленные на тросе в триста метров длиной. — Гесс позволил себе улыбнуться. — Интересно программное обеспечение: оно было разработано в Калифорнии для того, чтобы изучать жизнь китов.

— Приходилось ошибаться, принимая кита за подводную лодку?

— Нет.

Гесс кончиками пальцев осторожно, как к хрустальному шару, прикоснулся к круглому экрану осциллоскопа. Аркадий увидел в этом жесте преклонение, столь часто встречающееся у людей, имеющих дело с продукцией министерства точного приборостроения.

— Киты и дельфины звучат, как радиомаяки в глубоком космосе. Некоторых китов слышно за тысячу километров: густые басовые ноты на длинных волнах низкой частоты. А потом уж голоса рыб, тюленей, преследующих добычу, моржей, копающихся своими бивнями в дне. Это здорово похоже на настраивающийся оркестр. А потом вдруг ты слышишь странное шипение которого, вроде бы, здесь быть не должно.

— Вы увлекаетесь музыкой?

— Мальчишкой я был уверен, что стану известным виолончелистом. Какая наивность!

Аркадий смотрел на экраны, где в светящемся зеленом море поднималась светящаяся оранжевая волна рыб. Белая полусфера люка имела по окружности зажимы — ее можно было снимать; если лебедку нужно было иногда обслуживать, что, интересно, делал Гесс? Отряжал на дно водолаза?

— Почему вы думаете, что это я снял вас с конвейера? До меня дошли слухи, что что-то не так: эта погибшая девушка, Зина Патиашвили, каждый раз, как подходил «Орел» с рыбой, шла на корму. Чтобы помахать рукой алеутскому пареньку? Не станем прикидываться глупцами. Единственный возможный ответ — ей нужно было подать сигнал капитану Моргану: выпустили ли мы уже кабель или нет.

— Его можно увидеть?

— В общем-то нет, наверное, она смогла его заметить, когда Морган чуть зацепил его своей сетью.

— Морган, говорят, хороший рыбак.

— Морган брал хорошие уловы у берегов Таиланда, в Гуантанамо, у Гренады. Он должен знать, как ловят рыбу. Вот почему я высказался за проведение расследования. Лучше выкопать правду, лучше выявить предателя, и чем быстрее это сделать, тем спокойнее будешь себя чувствовать. Но, Ренько, должен вам заметить: уж слишком много тел падает на землю. Девушка, потом Воловой с американцем. И в том, и в другом случае вокруг все время суетились вы.