Луи Селин - Смерть в кредит

• Название: Смерть в кредит
• Автор: Луи Селин
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-94855-011-7, 5-94855-015-Х

Скандальный и шокирующий роман Луи-Фердинанда Селини — одно из классических произведений французской литературы XX века. Написанный в 1936 году, он широко представил колоритную картину жизни и нравов парижского дна. Посвященный юности писателя, роман «Смерть в кредит» оказал огромное влияние на молодежные движения второй половины XX века.

---

Я думаю обо всем в своей кровати, в то время как моя мать и Витрув бродят рядом.

Ворота в ад, находящиеся в ухе, — это маленький ничтожный атом. Если его переместить хотя бы на волосок… если его сдвинуть только на микрон, если посмотреть через него насквозь, тогда — кончено! все! ты приговорен навсегда! Ты готов? Нет? А вы могли бы? Но просто так не издыхают! Нужно представить Даме прекрасный саван, вышитый историями. Последнее мгновение ко многому обязывает. Фильм «Конец концов»! Но посвящены далеко не все! Во что бы то ни стало надо готовиться! Что касается меня, то я скоро буду в состоянии… Я услышу, как мои часы издают последнее тиканье! неясное… потом бац! еще… Что-то затрясется в аорте… все выйдет из равновесия. Закончится. Они вскроют ее, чтобы убедиться… На покатом столе… Они не увидят там ни моей красивой Легенды, ни моего свистка… Смерть заберет все… Да, мадам, скажу я ей, вы настоящая сука!..

* * *

Даже когда я был без сознания, я думаю о Мирей…

Я уверен, что она растреплет абсолютно все.

«Ах! что бы сказали в Жонксьон… Этот Фердинанд стал невыносим! Он едет в Лес, чтобы выпендриться!.. (Хотя, возможно, это сказано слишком грубо.) Он тащит с собой эту Мирей!.. Он развращает всех девушек!.. Мы пожалуемся в мэрию!.. Он запятнал свою должность! Это насильник и бунтарь!..»

Уж такой, какой есть! Когда я представил себе эти бредни, я просто закипел в своей постели, я стал мокрым, как жаба… Я задыхался… извивался… Начал метаться… Разбросал одеяла… Я обнаружил в себе сволочную силу. Все же нас точно преследовали сатиры!.. Я чувствую, как отовсюду пахнет горелым! Огромная тень накрывает меня… Это шляпа Леонса… Шляпа профсоюзного активиста… Поля широкие, как велодром… Она должна потушить огонь… Это Пуатра Леонс! Я уверен в этом! Он всегда следит за мной… Этот парень преследует меня! Он заходит в префектуру чаще, чем надо… После шести часов… Он там усердствует, подстрекает подмастерьев, ратует за аборты… Я ему не нравлюсь… Я порчу ему настроение. Он ждет моего конца. Он сам это признает…

В клинике он работает бухгалтером… Еще он носит лавальер. Он вклинивается в мой сон вслед за своей шляпой… Мне кажется, что жар увеличился… Я сейчас взорвусь… Леонс Пуатра — ловкач, на собраниях он — стена… Когда союз организует очередной шантаж, он способен вопить целых два часа. Никто не заставит его замолчать… Если же его предложение отклоняют, он буквально вне себя от бешенства. Орет громче, чем полковой командир. Телосложением он напоминает шкаф. В бахвальстве и ебле ему нет равных, ибо он вынослив, как вол. Ему чертовски везет. Да. Он секретарь «Синдиката Кирпичей и Крыш» в Ванв ля Револьт. Избранный секретарь. Дружки гордятся Леонсом, он такой бесшабашный, такой крутой. Это сутенер высшего класса.

Однако, когда он бывает не в настроении, он завидует мне, моим идеям, моей одухотворенности, тому, что все меня называют «доктор». Он затаился в стороне среди своих дам… На что я решусь? Может, я наконец исчезну?.. Я его не устраиваю!.. Я ему осточертел… Но я все же останусь на земле!.. я превзойду самого себя!.. Я даже готов его поцеловать, если он сдохнет от этого!.. От инфекции!..

Этажом выше что-то бренчит… Доносится шум… Это артист дает уроки… Он тренируется… Он взволнован… он, должно быть, один… До!.. до!.. до!.. Никак не выходит!.. Си!.. си!.. Еще немного… Ми!.. Ми!.. Ре!.. Может, все уладится!.. А потом арпеджио налево!.. А потом направо… Слишком темпераментно… Си диез!.. Господи!

Из моего окна виден Париж… Он расстилается внизу… А потом начинает карабкаться вверх… к нам… к Монмартру… Крыши теснят друг друга, заостренные, вонзаются, ранят, свет сочится, как кровь, улицы в голубом, красном, желтом… Потом, еще ниже — Сена, бледный туман… с тяжелым вздохом проходит буксир… Еще дальше — холмы… все сливается в одно… Ночь опускается на нас. Может, это моя старушка стучит в стену?

Мне надо взлететь, чтобы помочь ей подняться… Мамаша Беранж слишком стара, чтобы одолеть все этажи… Как же она сможет войти?.. Она тихонько проходит по комнате… Не касается земли… Даже не смотрит ни вправо, ни влево… Выходит из окна в пустоту… Вот она идет в темноте над домами… Уходит туда…

* * *

Ре!.. фа!.. соль диез!.. ми!.. Черт побери! Он никогда не закончит! Должно быть, это начинающий… Когда жар спадает, жизнь разбухает, как брюхо после бистро… Ты погружаешься в водоворот внутренностей. Я слышу, как моя мать на чем-то настаивает… Она рассказывает свою жизнь мадам Витрув… С самого начала, чтобы та поняла, как ей было со мной трудно!.. Транжир!.. Безответственный!.. Ленивый!.. Как я совсем не похож на своего отца… Он был таким щепетильным… таким трудолюбивым… достойным всяческих похвал… но таким неудачником… что скончался как-то зимой… Да… Она не рассказывает ей о тарелках, которые он разбивал о ее котелок… Нет! Ре, до, ми! ре бемоль!.. Теперь ученик пускается во все тяжкие… Он карабкается по двойным восьмым… Он повторяет за пальцами учителя… Его заносит… Ему не справиться… у него полные руки диезов… «Темп!» — ору я громко.

Моя мать не упоминает, как Огюст волочил ее за патлы по комнате за лавкой. Действительно, там было тесновато для дискуссий…

Обо всем этом она молчит… Мы погружены в поэзию… Правда, жили в тесноте, но страшно любили друг друга. Вот что она рассказывает. Отец просто обожал меня, он очень заботился о моем поведении… Волнения… мои рискованные авантюры, моя испорченность ускорили его смерть… Конечно, от огорчения… Ведь это отражалось на сердце!.. Трах! Вот как рассказывают сказки… Все это довольно верно, но опять дополнено кучей грязной, мерзкой лжи… Эти две шлюхи так оживляются, когда несут свою чушь, что перекрывают звуки пианино… Я могу блевать сколько захочу…

Витрувиха не отстает во вранье… она перечисляет свои жертвы… Мирей — вся ее жизнь!.. Я не все понимаю… Мне надо пойти в туалет, у меня рвотные позывы… Скорее всего это малярия… Я привез ее из Конго… Меня проносит со всех концов.

Когда я снова ложусь, моя мать вся в воспоминаниях о своей свадьбе… в Коломб… Когда Огюст занимался велосипедным спортом… Другая, не оставаясь в долгу… расплывается, как блин… и рассказывает, как она жертвует собой, чтобы спасти мою репутацию… у Линюси… Ах! Ах! Ах! Я приподнимаюсь… Я больше не могу… Я не в состоянии двинуться… Я наклоняюсь, чтобы меня вырвало на ту сторону кровати… Чем слушать этот бред, я предпочитаю погрузиться в свои собственные фантазии… Я вижу Тибальда-трувера… Ему всегда нужны деньги… Он убил отца Жоада… одним отцом будет меньше… Я вижу, как на потолке разворачиваются великолепные турниры… Вижу, как начинается танец… Вижу самого Короля Крогольда… Он прибыл с Севера… Он приглашен в Бредонн вместе со своим двором… Я вижу его дочь Ванду, белокурую, ослепительную… Мне хочется подрочить, но я слишком ослаб… Жоад мучительно влюблен… Такова жизнь!.. Мне опять надо туда… Вдруг меня рвет желчью… Я кричу от усилий… Даже мои старухи услышали… Они прибежали, стараются мне помочь. Я снова их выгоняю… В коридоре они опять начинают разглагольствовать. Увидев меня в таком жалком виде, они немного изменили стиль… Меня слегка хвалят… От меня многое зависит… Вдруг все переворачивается… Они увлекаются… Ведь это я зарабатываю деньги… Моя мать получает мало у месье Бизонда, известного бандажиста… этого бы не хватало… В ее возрасте трудно сохранить место. Это я помогаю мадам Витрув и ее племяннице разными хитроумными способами… Они вдруг почувствовали, чем рискуют… Пытаются выкрутиться…

«Он груб!.. сумасброд!.. Но он великодушен…» Это надо признать. Это уж точно. Ведь впереди плата и паек… Не надо слишком поливать его грязью. Они стараются успокоить себя. Моя мать — не какая-нибудь работница… Она повторяет это как молитву… Она лавочница… В нашей семье готовы удавиться ради чести лавки… Мы не какие-нибудь пьяницы-рабочие, у которых полно долгов… Ах! нет. Отнюдь!.. Не надо путать!.. Три жизни — моя, ее и особенно моего отца были принесены в жертву. Никто не знает, чего это им стоило… Они выплатили все долги…

Сейчас моя мать изо всех сил старается вернуть смысл нашему существованию… Она вынуждена выдумывать… Наши жизни исчезли… наше прошлое тоже… Она постоянно изощряется… пытается все поднять… а потом все снова неизбежно разваливается!..

Она ужасно раздражается, стоит мне закашлять, потому что у моего отца была здоровенная грудная клетка и крепкие легкие… Я не могу больше ее видеть, она мне надоела! Она хочет, чтобы я бредил вместе с ней… Я плохой! Я приношу несчастья! Я в свою очередь тоже хочу избавиться от нее… До! ми! ля! ученик ушел… Маэстро развлекается… он весь в «Колыбельной»… Хорошо бы пришла Эмили… Она приходит по вечерам убирать у меня… Она почти не разговаривает… Я ее не заметил! Смотри-ка, она уже здесь!.. Она хочет, чтобы я выпил рому… Где-то орут пьяницы…