Мэри Стюарт - Малая качурка

• Название: Малая качурка
• Автор: Мэри Стюарт
• Издательство: Терра — Книжный клуб
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2000
• ISBN: 5-300-02995-5, 5-300-02144-Х

Мэри Стюарт — на сегодняшний день одна из самых читаемых писательниц в Великобритании. На ее счету — более 30 романов и повестей любовного, детективного и исторического жанров. Всем им присущи острота сюжета, неожиданность и сложность интриги, богатство характеристик персонажей и безукоризненность стиля.

В седьмой том вошли романы «Увитое плющом дерево» и «Малая качурка». В обоих романах интрига завязывается вокруг наследства, причем наследства немалого. Чтобы добиться цели, герои действуют не всегда законными методами.

---

Таким предметом спора, например, всегда являлся отпуск. Рут обожала путешествия, города, магазины, театры, курорты. Криспин же, освободившись от необходимой рутины, жаждал покоя и отдыха на природе. Он, как и я, любил Шотландию и ездил туда, при малейшей возможности. Там он гулял, рыбачил и фотографировал. Позже, когда у него появлялось свободное время, он сам печатал фотографии у своего друга. С годами его увлечение фотографией становилось все более профессиональным, и некоторые виды Шотландии он даже предоставлял на выставки. А фотографирование птиц превратилось у него в истинную страсть, и за долгое время он собрал замечательную коллекцию фотографий. Некоторые из них были напечатаны в периодике, например в «Кантри лайф» и в журналах о дикой природе; правда, лучшие из своих фотографий он никому не показывал. Я знала, что он мечтает выпустить альбом. Когда время наших отпусков совпадало, мы частенько отдыхали вместе, радуясь нашему уединению.

Поэтому, когда он в тот же вечер позвонил мне, чтобы сообщить, что ему предстоит двухнедельный отпуск до конца июня, и спросил, не хочу ли я по окончании семестра съездить куда-нибудь на север, я поняла, что это снова сама судьба.

— Я как раз думала о том, куда бы поехать. — И я поведала ему об объявлении в газете, что было воспринято им с энтузиазмом. Терпеливо выслушав его рассуждения о лунях, гагарах, поморниках и других редких поразительных птицах, которые, несомненно, только того и ждут, чтобы он явился их фотографировать, я, как всегда осторожно, выразила сомнение: — А Рут?

— На этот раз она согласна, — последовал обычный легкомысленный ответ. — Ты же знаешь, Гебриды ей не нравятся, к тому же сейчас она сильно занята. Она собирается в отпуск позже, поедет за границу, когда Джон с Джулией отправятся в школу. А если тебе удастся забронировать это место… Было бы здорово. Птенцы будут еще сидеть в гнездах, и, если позволит погода, мы сможем добраться и до Трешнишских островов. Послушай, Роза, почему бы и нет? По-моему, отличная идея. Знаешь что, принимайся-ка ты за дело прямо сейчас. Выясни все детали, а потом позвони!

Так я и поступила. Тем же вечером я послала письмо по указанному адресу.

И получила в свои владения башню из слоновой кости.

Глава 2

Остров Мойла — первая остановка после Тобермори. Он — небольшой, примерно девять миль на пять. С северо-запада его окаймляют грозные скалы, которые противостоят штормам, словно нос корабля. Скалистая круча покрыта изъеденным овцами дерном и спускается в долину, где к морю течет широкая, но единственная на острове река. Свое начало она берет из озера, которое, словно чаша, покоится между низкими холмами. По всей видимости, озеро — вернее, озерко (оно маленькое) — поится ручейками, беспрерывно пополняемыми дождями: в озеро ничто не впадает, за исключением этих ручейков, пробирающихся сквозь ситник и восковницу, а после гроз наводняющих влажное торфяное болото. Таким образом, река никогда не пересыхает, и ее белые воды, рассекая болото, падают в море.

Побережье острова, в основном, скалистое, но береговые утесы невысокие, за исключением северной линии. Они выдаются в море, а между ними местами виднеются крошечные неровные полоски берега, часть которых покрыта галькой, а часть песком — белым ракушечником, присущим атлантическому побережью.

За песком тянется мачер — необыкновенной красоты дикие луга западного побережья, которые в мае и июне покрываются цветами и заполоняются гнездящими птицами, о которых любой фотограф может только мечтать.

Когда я впервые ступила на Мойлу, стоял чудесный день конца июня. Мои занятия закончились за несколько дней до начала отпуска Криспина, поэтому мы договорились, что отправимся в путь по одиночке и встретимся прямо на Мойле. Как я выяснила, паром от острова отходит три раза в неделю — по понедельникам, средам и субботам. Идет он от Обана до Тобермори на острове Малл, потом заходит на Мойлу по пути к Коллу и Тайри. Еще я узнала, что пользоваться автомобилем на Мойле бессмысленно, поэтому и брат и я решили ехать на поезде.

Путешествие оказалось приятным. Ночным поездом, следующим до Форт-Вильяма, я доехала до Крианлариха, где поезд останавливался в семь утра. Там мне пришлось провести три часа — я хорошо позавтракала, разгадала кроссворд и наконец села на местную электричку, которая, пробежав через Озерную долину и миновав северный берег озера Эйв, добралась до Обана — конечного пункта на западном побережье. Паром отходил назавтра в шесть утра, поэтому я сняла номер в гостинице прямо у причала. Потом, погуляв по Обану, я отправилась спать. Утром половина шестого я села на паром, и начался последний отрезок моего путешествия.

Море было спокойное, и Обан при ясном свете летнего утра походил на красивую игрушку. Паром степенно двигался вперед между островками и скалами, увенчанными замками. В кильватере парили морские птицы, а аромат лета перекрывал даже запах соли и ветра. Идиллия. Прекрасное кружение для башни из слоновой кости.

Во всяком случае, я на это надеялась. Все, с кем я беседовала в поезде и на пароме, никогда не бывали на Мойле, население которой, как сообщил мне один медленно говорящий горец, состояло примерно из тридцати человек.

— Так что вы окажетесь лицом к лицу с дикой природой, и будем надеяться, что местные жители отнесутся к вам дружелюбно. — И он ободряюще подмигнул мне. Но, когда мы пришвартовались в Тобермори и контролер указал на море, где группа скал на горизонте (или так казалось) напоминала маму-утку, за которой плывут ее утята, меня охватил страх, и я вдруг стала гадать, что же означает фраза «совр. усл.».

— Вон тот большой остров, видите? Это Мойла, — сообщил мой гид.

— А другие?

— Ну, они все как-то называются, но я точно не знаю. На них никто не живет, одни птицы.

— А доплыть до них можно?

— Можно, тодько при хорошей погоде да чтобы удача сопутствовала. Туда многие на экскурсии ездят, причем с фотоаппаратами — птиц снимают. Вы тоже любите наблюдать за птицами?

— Не я. Мой брат. Он позже приедет. А вы не знаете, можно ли на Мойле взять напрокат лодку?

Но тут ему пришлось меня покинуть и принимать мешки, которые поднимали на борт.

Еще двадцать минут, и я все увижу сама.

Паром был небольшим, но гавань казалась ему мала: его пришлось поставить вдали от пристани и берега, поэтому пассажиры добирались до парома на лодке.

Деревня, по сравнению с паромом, тоже выглядела маленькой. Насколько мне было видно, вдоль узкой дороги, огибавшей берег, один за другим стояли восемь-девять домиков.

Близ пристани находилось здание, служившее одновременно и почтой, и магазином. Самодельное объявление гласило, что владелица, М.Макдугал сдает комнаты с завтраком. Примерно в пятидесяти ярдах от этого здания в окружении полоски асфальта стоял белый оштукатуренный дом. Как выяснилось, там располагалась деревенская школа, в которой по воскресеньям проводил службу священник, приезжавший из Тобермори. Мимо почты по камням протекала узкая речушка — чуть шире ручья. Над ней висел горбатый мостик, столь причудливый, что было совершенно ясно, что любая машина, попытавшаяся его пересечь, тут же потерпит аварию. Но, как меня и предуведомили, автомобили в этих краях не водились. Рядом с почтой стоял побитый «лендровер», а к стене школы были прислонены парочка велосипедов. И никакого иного транспорта. К тому же, насколько мне было видно, за околицей дорога кончалась.

А мне было известно, что мой домик находится на другом конце острова.

Что ж, сама напросилась. Оставив свой багаж на причале, я двинулась к почте.

Так как паром привозил на остров корреспонденцию и продукты лишь трижды в неделю, а здание почты было крошечным, народу там было полным-полно, и почтальонша, занятая сортировкой писем и газет и обсуждением с капитаном парома двухнедельных новостей на гаэльском языке, даже не бросила на меня взгляд. Магазинчик являл собой что-то вроде мини-гипер-маркета, поэтому я взяла корзину и стала запасаться продуктами, которые, как мне представлялось, понадобятся в следующие два дня. Гудок сирены парома привел меня в чувство, и я обнаружила, что магазин опустел и почтальонша, сняв очки, спешит к перегородке взглянуть на незнакомку.

— Вы, должно быть, та самая молодая леди, что приехала в Камас-на-Добхрайн? Мисс Фенимор, если не ошибаюсь?

Она была худощавой женщиной, лет пятидесяти, с яркими синими глазами и с аккуратной прической из седеющих волос. На ней был цветастый комбинезон, а на шее висели очки. У нее была чудесная кожа, свойственная островитянам, без единой морщинки; лишь в уголках глаз притаилась паутинка, свидетельствующая о том, что женщина часто улыбается. Сейчас она не улыбалась, но в ее взгляде сквозило добродушное любопытство, а ее нежный, присущий островитянам, голосок с гаэльской мелодикой, напоминавшей морскую зыбь, согрел меня так ощутимо, будто заставленный маленький магазин осветило внезапно выглянувшее солнце.