Алек Стюарт - Жизнь — это судьба

• Название: Жизнь — это судьба
• Автор: Алек Стюарт
• Издательство: Локид
• Жанр: Современная проза
• Год: 1996
• ISBN: 5-320-00018-9

Роман «Жизнь — это судьба» переносит читателя в сложное послевоенное время (40-е годы). Тяжелейшие испытания выпали на долю хрупких девушек, познавших и боль унижения, и радость большой любви.

---

Мы выехали из соснового бора, и перед нами открылся Маули, мирно дремлющий под лучами теплого, яркого солнца. На лужайке перед зданием я увидела австралийских девушек, которые под сдержанно-вежливым руководством мистера Брауна, бывшего гвардейского мастера-сержанта, учились маршировать строем.

Я нащупала в кармане мундира письмо Коннора. Если, подумала я, прочесть священнику отдельные выдержки из него, то, быть может, он помог бы мне отгадать эту загадку. Я потеребила конверт, но потом все же отказалась от этой идеи. Как сказал Алан, я должна сама уладить свои сердечные дела.

Поэтому я извиняющимся тоном ответила:

— Нет, не думаю. Однако спасибо за любезное предложение. Вы очень добры ко мне.

Патер Николе подъехал к небольшой лестнице с широкими каменными ступенями, ведущими к главному входу. Джип остановился, и священник помог мне выйти.

— Как вам известно, — заметил он мягко, — выслушивать исповедь людей — моя работа. Именно затем я здесь...

Он говорил проникновенно и доброжелательно, не навязывая своего мнения, а лишь напоминая мне, что я не одинока и что молитва, если она исходит из глубины сердца, может в несчастье служить великим утешением.

— Уповайте на Бога, моя дорогая, не теряйте веры в себя, в свои деяния.

Поблагодарив патера и пожелав ему всего хорошего, я стояла на ступеньках и смотрела вслед отъезжавшему джипу. Когда машина исчезла за поворотом, я поднялась к себе в комнату и принялась упаковывать вещи. Только покончив с этим делом, я снова вытащила письмо Коннора, намереваясь прочесть его еще раз.

Но конверт оказался пустым, и, досадуя на собственную небрежность, я стала размышлять: куда письмо могло запропаститься? Если я отдала Алану вместе с его письмом, когда мы расставались в госпитале, то уже было слишком поздно что-либо предпринять. Алан уже плыл на пароходе по Брамапутре, и любые попытки связаться с ним ни к чему не привели бы. Я перерыла всю комнату и даже распаковала вещи, но письма так и не обнаружила. Наконец в полном отчаянии я прошла на террасу и спустилась к уединенному месту под соснами, где я сидела утром. Первое, что я увидела при свете фонаря, было письмо Коннора, полузасыпанное сосновыми иголками. Радостная, я поспешно подняла листки и вновь спрятала в конверт.

Теперь мой обман не раскроется, промелькнуло у меня в голове, по крайней мере, до тех пор, пока многие, как и Алан, верят, что я все еще влюблена в Коннора...

Глава пятая

Нельзя сказать, чтобы путь до Калькутты изобиловал разнообразными событиями. Начиная от Панды установилась очень жаркая погода, и мы изнывали от зноя и духоты в наших пыльных, непроветриваемых вагонах, пока длинный, битком набитый состав полз, покачиваясь и громыхая на стыках рельсов, по Западной Бенгалии.

Со мной ехали шесть недавно поступивших к нам австралийских девушек, и они — обрадованные предстоящей службой в Рангуне — пребывали всю дорогу в приподнятом настроении, не обращая внимания на неудобства и жару, к которой были более привычны, чем я. Мне нравилось их общество, и я смеялась их шуткам, охотно отвечала на бесчисленные вопросы относительно условий работы и жизни в Бирме, а через определенные промежутки времени ела и спала.

В конце концов мы добрались до Калькутты, где нас ожидала Леони с джипом и грузовиком для нашего багажа и снаряжения Я не виделась с ней с момента нашей короткой встречи в Мельбурне, после которой, казалось, прошла целая вечность. Мы радостно приветствовали друг друга среди шумной толпы неизбежных носильщиков, громко препиравшихся между собой из-за нашего багажа.

— Вики, дорогая, как чудесно, что мы снова встретились!

— О, Леони, это просто великолепно! Как ты поживаешь?

— Прекрасно, дорогая... Улло ка вача, шале яо! !! Последние несколько слов предназначались старому грязному кули с бегающими глазками, который приготовился исчезнуть вместе со свертком, в котором находились мои постельные принадлежности. Леони бегло говорила на урду, хотя и допускала отдельные грамматические ошибки. Однако ее знаний оказалось вполне достаточно: будто обжегшись, старик бросил свою добычу, а носильщик, которого мы наняли, взвалил сверток себе на плечи, оттолкнув старика и осыпая визгливыми ругательствами его склоненную лысую голову.

Наконец мы выбрались из толпы и распределились по машинам: я села с Леони в джип, а мои девчата взобрались в кузов грузовика.

— Ты остановишься в гостинице Христианского союза, — заявила Леони, когда мы тронулись с места, — и отправишься дальше завтра рано утром самолетом. Твои проездные документы у меня. Вот возьми их ради Бога, пока я не потеряла. Комнату для тебя я тоже забронировала, так что все в полном ажуре. И тебя ждет в гостинице, — она быстро искоса взглянула на меня и как-то вымученно улыбнулась, — наша ненаглядная Рейн собственной персоной.

— Рейн? — повторила я в смятении. Никто из нас не любил Рейн Ламонт. Это была высокая, скрытная, довольно раздражительная молодая особа, чей муж во время войны находился в плену. Правда, данный факт нисколько не мешал ей вовсю развлекаться с мужчинами. И хотя никто не требовал, чтобы она изображала из себя монахиню, нам ее поведение представлялось до крайности бессердечным. Последний раз я встречалась с ней в Шиллонге почти год назад; тогда мы страшно поскандалили, причем без всякой видимой причины, если не считать взаимной естественной неприязни. — Она тоже направляется в Рангун?

— Вы полетите вместе, — кивнула Леони, — и заберете с собой все снаряжение, которое доставлено в Калькутту. Между прочим, мне придется еще уламывать администрацию гостиницы, чтобы она разрешила оставить багаж здесь на ночь. Нет смысла тащить его в Барракпор.

— Конечно, нет, — согласилась я машинально, так как в этот момент моя голова была занята Рейн Ламонт. — Она тоже остановилась в гостинице Христианского союза?

— Да, голубушка, боюсь, что так оно и есть. Но, по крайней мере, тебе не придется спать с ней в одной комнате — я поселила тебя с двумя очень милыми медсестрами. И прежде чем я отвезу твоих девчат в Барракпор, мы все вместе попьем чаю.

— Спасибо, — поблагодарила я с искренней признательностью.

Наш джип свернул на главную улицу, и я скользнула равнодушным взглядом по группе американских военнослужащих. Над их безупречно начищенными ботинками в поте лица трудились оборванные мальчишки — чистильщики сапог, занимавшие теневую сторону широкой улицы с рассвета до полуночи. Тут же крутились с сигаретами и сувенирами уличные торговцы, которых в Калькутте всегда пруд пруди.

— Деловая жизнь на улицах как будто процветает.

— Совершенно верно, особенно с прибытием большого числа янки, — подтвердила Леони, которая как-то вдруг замялась и нахмурилась. — Между прочим, Вики...

Меня удивил ее тон. Мы хорошо знали друг друга и дружили с первых дней нашего призыва на военную службу.

— Что такое?

— Возможно, я сую нос не в свое дело, — проговорила она неловко, краснея, — но скажи: ты уже сообщила о своем браке? Официально, я имею в виду.

— Нет еще, — отрицательно покачала я головой.

Моя начальница находилась в Рангуне вместе с нашим штабом, который перед этим переехал из Канди в расположение XII армии. Я рассчитывала по прибытии на место встретиться с ней и лично объяснить, почему я не запросила ее письменного согласия на брак.

— Но что случилось? — спросила я напрямик. — Ты что, кому-нибудь рассказала?

— Рейн Ламонт, — призналась Леони. — Я была уверена, что ей все известно, поскольку она заполняет личные формуляры служебного персонала, но она заявила, что для нее это новость и что этот факт не доставляет чрезмерной радости.

— Боже мой!

— Прости, Вики. Мне и в голову не пришло, что ты еще не поставила в известность кадры или, по крайней мере, начальницу. Почему ты этого не сделала? Ведь ты же не собираешься держать свой брак в тайне? А если ты хочешь уволиться...

— Вовсе нет, — отрезала я. — Во всяком случае, не сейчас. Но это не имеет значения. А если Рейну захотелось поважничать, то пусть тешится. Я объясню все подробно начальнице в Рангуне и извинюсь перед ней за то, что вышла замуж, не спросив предварительно ее разрешения. Мне казалось, так будет проще, чем пытаться объяснить ситуацию в письме. В конце концов, у меня есть вполне убедительное оправдание — не было времени ждать официального ответа.

— Верно, — согласилась Леони, но ее голос прозвучал как-то неуверенно. — Ты ведь знаешь, Рейн — странная женщина и имеет против тебя зуб. На твоем месте, Вики, я бы поостереглась.

— Я так и сделаю. Правда, я не вижу, где она может навредить — замужество не преступление.

— Если судить по тому, как она раскипятилась, — поморщилась Леони, — то можно подумать, что ты совершила какое-то злодейство. Мы вместе завтракали. Она меня пригласила, а не я ее. Предложила встретиться в кафе «Фирпо», и я пошла. Было бы немного невежливо отказаться. Не то чтоб я испытывала к ней особую симпатию, вовсе нет, — Леони вздохнула, — но известно ли тебе, что она получила официальное подтверждение о смерти мужа?