Даниэла Стил - Зоя

• Название: Зоя
• Автор: Даниэла Стил
• Жанр: Современные любовные романы

Блестящая судьба ждала юную княжну Зою Юсупову — в России эта фамилия и красота девушки открывали любые двери.

Но все рухнуло в одночасье. Оказавшись за границей, она мечется в поисках работы, человеческого тепла, любви. В ее жизни было все — столица мира Париж с его соблазнами и очарованием, символ успехов и преуспевания — Нью-Йорк, были потери и обретения, и большая любовь, свет которой озаряет всю ее жизнь…

---

— Вас это не слишком обременит? — сказала она, хотя ей бы очень хотелось, чтобы князь Владимир дождался ее возвращения и доставил домой, в отель, особенно если при ней будут деньги, вырученные от продажи колье.

— Ну что вы, нисколько!

Он открыл перед графиней дверцу, помог выйти и проводил до дверей магазина. Нетрудно было понять, зачем приехала к ювелиру графиня Юсупова. Вся русская эмиграция делала то же самое, продавая драгоценные безделушки, вывезенные с собой и припасенные на черный день. День этот настал для очень многих.

Через полчаса Евгения Петровна, держась особенно прямо и величественно, вышла из магазина. Князь, ни о чем не спрашивая, привез ее в отель, подал руку.

Графиня была явно подавлена: не по годам ей было все это — жить на чужбине, где не от кого ждать помощи и участия, распродавать драгоценности, заботиться о юной внучке. Князь не помнил, сколько лет Зое, но полагал, что она много моложе его тридцатилетней дочери.

— Все прошло хорошо? — с некоторым беспокойством спросил он, когда у входа в отель графиня затравленно обернулась к нему.

— Более или менее, — ответила она. — Времена не выбирают. — И снова взглянула на князя. Он был очень красив в молодости, да и сейчас еще тоже, но, как и она сама, как все они, сильно изменился здесь, в Париже. Да, преобразились люди, неузнаваемой стала сама жизнь — всему виною революция. — А времена настали лихие, не правда ли, Владимир?

Ну, хорошо, а чем они станут жить, когда будет нечего продавать ювелирам? Ни она, ни Зоя не умеют водить машину, а Федор не знает ни слова по-французски и вряд ли когда-нибудь сумеет объясниться. Сейчас он скорее обуза, чем подспорье… Но можно ли бросить его — он так бесконечно предан их семье, так верно служил ей, он помог им бежать… Нет, она несет ответственность и за него тоже… Однако два номера в отеле стоят — простая арифметика — вдвое дороже, чем один… Денег за рубиновое колье и серьги она выручила немного, хватит их ненадолго… Что дальше?

Надо что-то придумать. Может быть, начать шить, брать заказы?.. Одолеваемая этими тягостными мыслями, графиня довольно рассеянно попрощалась с князем, за этот час она как будто постарела на несколько лет. Марковский поцеловал ей руку и наотрез отказался взять деньги за проезд. Вряд ли они с ним увидятся еще когда-нибудь.

Однако через два дня, спустившись в вестибюль вместе с Зоей и Федором, она неожиданно увидела князя.

Он склонился к ее руке, а потом взглянул на Зою, явно поразившись тому, какая красавица выросла из маленькой девочки, которую он знавал когда-то. Она была очень хороша собой и обещала еще большее.

— Прошу прощения, графиня, что вмешиваюсь не в свое дело, но… но тут сдается квартирка… Маленькая, зато возле самого Пале-Рояль… Я подумал: может быть, она вам подойдет? Вы ведь сказали тогда, что подыскиваете жилье, вот я и… Там две комнаты… — Он виновато посмотрел на старика Федора. — В тесноте, да не в обиде…

— Святые слова. — Графиня улыбнулась ему как самому близкому другу. Как отрадно было увидеть знакомое лицо, даже если в Петрограде они виделись лишь изредка. Князь Владимир был человек из прежнего мира, из той жизни, которая еще не успела забыться.

Она поспешила представить ему внучку, а потом сказала:

— Мы с Зоей прекрасно поместимся в одной комнате. Здесь, в отеле, мы даже спим на одной кровати — и ничего.

— Конечно, ничего, — улыбнулась Зоя, с любопытством поглядев на высокого, видного русского.

— Тогда я попрошу хозяина оставить ее за вами? — спросил князь. Он тоже явно заинтересовался Зоей, но бабушка предпочла этого не заметить.

— Может быть, мы ее прямо сейчас и посмотрим?

Мы все равно шли гулять.

В такой погожий и ясный майский день трудно было представить, что где-то льется кровь, что Европа объята пламенем войны, в которую вступила теперь и Америка.

— Ну что же, я отвезу вас туда, и, быть может, вам позволят осмотреть квартиру.

Усадив Федора рядом, а обеих дам на заднее сиденье, князь покатил по улицам Парижа, одновременно рассказывая новости. За последние дни появилось еще несколько беглецов, но никто из них не знал о судьбе царя и его семьи.

Зоя внимательно слушала. Большая часть имен, которые называл князь, была ей знакома, хотя близких друзей среди новоприбывших не было. Владимир, кстати, упомянул и Дягилева — он тоже в Париже и собирается ставить очередной балет. Спектакль пройдет в Шатле, а на будущей неделе состоится генеральная репетиция. Зоя почувствовала, как заколотилось ее сердце: она была как в тумане и даже не замечала, по каким улицам они едут.

Квартирка и вправду оказалась маленькой, зато окна ее выходили в соседний очень ухоженный сад.

Состояла она из двух спален, крошечной гостиной и кухоньки. Туалет помещался внизу, на первом этаже: им пользовались и обитатели трех соседних квартир.

Разумеется, это жилье отличалось от дворца на Фонтанке, как небо от земли, и было еще скромней, чем номер в отеле на рю Марбеф, но выбирать не приходилось. Евгения Петровна объяснила Зое, какую смехотворную сумму получила она за колье. Конечно, у них оставались и другие драгоценности, но было ясно, что этого хватит ненадолго.

— Да, конечно, она маловата…

— — не без смущения заметил князь.

— Это то, что нам надо! — решительно отрезала Евгения Петровна, уловив, правда, гримаску разочарования на лице Зои.

В коридоре отвратительно пахло мочой и кухонным чадом. Ничего: можно побрызгать духами и пошире открыть окна, выходящие в этот чудный сад. Главное, что это им по карману. Графиня с признательной улыбкой повернулась к Марковскому и принялась благодарить его.

— Не стоит, Евгения Петровна, мы должны поддерживать друг друга, — ответил он, не сводя глаз с лица Зои. — Я отвезу вас в отель.

Перебраться было решено на будущей неделе, а пока бабушка принялась составлять список вещей, включавший только самое-самое необходимое.

— Вы знаете, если положить хорошенький коврик на пол, комната будет казаться просторней, — весело говорила она, стараясь не вспоминать о тех великолепных коврах ручной работы, которые украшали ее дом в Петербурге. — Как ты считаешь, Зоя?

— А? Простите, бабушка, что вы сказали? — переспросила Зоя, которая смотрела в окно автомобиля на проплывающие мимо Елисейские Поля и думала совсем о другом — о том, что нужно предпринять отчаянный и решительный шаг. Тогда они смогут жить хоть и не во дворце, как раньше, но и не в этой смрадной каморке. Она мечтала поскорее добраться до отеля: пусть бабушка займется своими списками, пусть пошлет Федора по магазинам за ковриком, посудой и прочим, а она…

Поблагодарив Марковского, они поднялись в номер, и тут, к изумлению Евгении Петровны, Зоя заявила, что хочет пройтись, а Федор ей совершенно не нужен.

— Обещаю вам, бабушка, ничего со мной не случится. Я недалеко: до Елисейских Полей и обратно.

— Не пойти ли мне с тобой, дитя мое?

— Нет-нет, не надо! — Она улыбнулась Евгении Петровне, сознавая, сколь многим обязана ей. — Отдохните, а когда я приду, будем пить чай.

Графиня после некоторого колебания отпустила ее, взяв с нее слово быть осторожной, и, опираясь на руку Федора, стала медленно подниматься по лестнице. Нужно упражняться: ступени в их новой квартире куда круче.

Зоя между тем, завернув за угол, остановила такси, надеясь, что шофер знает, где находится нужное ей место, а там, куда она едет, отыщется понимающий человек. Она надеялась на чудо, но упускать единственный, быть может, шанс не хотела.

— В Шатле, пожалуйста, — сказала она таким тоном, словно отлично знала, где это, и молитва ее была услышана; когда же водитель доставил ее по указанному адресу, она дала ему очень щедрые чаевые. Во-первых, за то, что довез, а во-вторых, подумала Зоя, испытывая одновременно и вину, и облегчение, за то, что не оказался соотечественником. Так ужасно было видеть, как петербургские аристократы возят парижан и уныло обсуждают новости из России.

Она торопливо юркнула в подъезд театра, вспомнив при этом, как обещала когда-то Маше сбежать из дому и стать балериной Мариинки. Интересно, что сказала бы Маша о сегодняшней ее авантюре? Зоя улыбнулась и стала оглядываться по сторонам, ища, к кому бы обратиться. Тут она заметила женщину в балетной пачке, разминавшуюся у станка, — по всей видимости, репетитора. К ней она и направилась, объявив:

— Мне нужен господин Дягилев!

— Сию минуту? Нельзя ли узнать, на какой предмет? — улыбнулась та.

— Я — балерина и хотела бы, чтобы он посмотрел, подхожу ли я. — Зоя, до смерти перепуганная собственной отвагой и оттого очень хорошенькая, выложила все свои карты.

— Ах, вот как? А он хоть знает о вашем существовании? — И, не дожидаясь ответа на этот коварный вопрос, женщина сказала:

— Однако показываться вам не в чем. В вашем костюме танцевать едва ли возможно.