Татьяна Степанова - Молчание сфинкса

• Название: Молчание сфинкса
• Автор: Татьяна Степанова
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-06381-1

Старинное предание гласит — несметные сокровища, спрятанные в усадьбе, достанутся лишь тому, кто лишит жизни священника, красавицу, мастера… Разве найдется в наше рациональное время человек, который поверит во всю эту чепуху? Но в усадьбе Лесное происходят жуткие вещи: погиб местный священник, убита красивая женщина. Начальник отдела убийств Никита Колосов и сотрудница пресс-центра УВД Катя Петровская не сомневаются — преступник на этом не остановится. Надо вычислить его как можно быстрее. Сделать это поможет древнее заклятие, оберегающее клад: оно прямо указывает, кто станет следующей жертвой…

---

— Вы сами на автобусе сюда ездите, на электричке?

— Я-то в основном на машине. Двадцать лет за рулем — привык. И на рынок, и в магазин, ив Москву. Но случается, барахлит, тогда приходится на автобусе добираться.

— Вы не вспомните, когда вы видели в последний раз отца Дмитрия? — спросила Катя.

— И вспоминать нечего. В тот самый роковой день и видел. Позавчера то есть, — Волков с живостью обернулся к ней. И она снова отметила, что он старается повернуть голову так, чтобы плешь на макушке была не видна.

— Расскажите, пожалуйста, все подробно, — попросила Катя. — Вы заходили в тот день в церковь?

— Нет, все вышло случайно, мы буквально столкнулись с ним на улице. Я возвращался на машине домой от своих знакомых — время было обеденное, где-то примерно часа два. А отец Дмитрий вышел за калитку, Он явно куда-то собирался. Я остановился, поздоровался. Хотел поболтать по-соседски, но он сказал, что торопится на автобус. Мы распрощалась и… это все.

— Вы не предложили подвезти его до остановки?

— Нет, не предложил, — Волков развел, руками. — Наверное, следовало, но я смертельно устал в тот день.

Голова раскалывалась просто. И потом отец Дмитрий был не один.

— Не один? А кто был с ним? — спросил Колосов.

— На улице возле церкви его ждал какой-то парень. Высокий, совсем молодой. Он потом подошел к отцу Дмитрию, и они пошли вместе. Я понял — как раз на автобус.

— Это было в два часа? — уточнила Катя.

— Да, около того или чуть раньше.

— А этого молодого человека вы знаете? — спросил Колосов.

— Нет, не знаю. Но видел здесь раньше. По-моему, он из Лесного. Там начали реставрировать старый корпус больницы.

— Да тут у вас раньше психушка была, — брякнул Колосов.

Волков усмехнулся:

— Была да сплыла.

— А Вы видели этого парня, что был с отцом Дмитрием; именно в Лесном?

— Нет, здесь в окрестностях встречал. Молодой такой, очень молодой. Кажется, они все в церковь приезжали из Лесного — летом это было…

— А вам не показалось, что отец Дмитрий чем-то встревожен, огорчен? — спросила Катя.

—Нет; напротив, он был бодр. Торопился на авто6ус. В руках у него был портфель или сумка… Нет, портфель — большой такой, вместительный. Это значило, что он, будучи в городе, заглянет в книжный магазин, в букинистический отдел. Он был знатоком и собирателем книг. А в подмосковных городках, особенно в глубинке такие вещи порой можно найти. Сейчас ведь много библиотек закрывается.

— Он не говорил Вам, что планирует здесь в церкви в субботу начать реставрационные работы? — спросила Катя.

— А как же, сколько раз говорил. Это вопрос второй год уже у всех на слуху. — Волков закивал. — Насчет субботы, правда, я ничего не слышал. Если что-то сдвинулось, значит, деньги на реставрацию нашлись. Bee ведь в отсутствие денег упиралось.

Больше Волков ничего про деньги не сказал. Катя отметила, что Никита и акцентировать на этой теме его внимание пока не стал. Деньги-то ведь не пропали. Они были найдены в портфеле рядом с телом. Катя посмотрела в окно террасы: зимние двойные рамы, сосны, скворечник. Белки уже там нет. Белки нет, скворечник есть. И деньги в старом портфеле тоже были оставлены убийцей на месте преступления. Что-то это напоминает. Что-то уже виденное однажды…

Она заставила себя слушать, не отвлекаться. Колосов расспрашивал Волкова про соседей.

— Тут все соседи в основном летом живут, — отвечал тот. — А сейчас сезон закончен. И там, и там, и вон там дачи пустуют. Приезжают хозяева только на выходные и то не каждый раз. Местных из Тутышей, из Воздвиженского я многих прежде хорошо знал. Но теперь большинство поразъехалось, — он подумал, назвал в числе соседей Захарова, какого-то старика Федотыча из Тутышей, затем Марью Никифоровну с железнодорожного переезда, продавщицу Варю Агапову и ее мужа. Назвал он и Дениса Малявина среди прочих.

— Значит, Ваше мнение, Михаил Платонович, убийцу отца Дмитрия нам стоит искать только среди бродяг? — спросил Колосов,

— Не знаю. Вы профессионал в таком деле, я нет. Но кто другой это мог бы быть? — Волков покачал годовой. — У косо бы еще рука на такое поднялась, кроме морально деградировавшего субъекта? Форменного социопата?

Когда они вежливо простились с ним и уже садились в машину. Колосов хлопнул себя по лбу:

— Я у него не спросил, по каким болезням он специалист. Ну тип, ну место… Ну божьи коровки… Терпеть это ненавижу слякоть эту.

— Ну что ты все ворчишь лак старый дед? — Катя в последний раз посмотрела на скворечник за забором — там ли белка? Снова пахло прелой листвой и грибами. И снова из зеленой дачи пел им вслед тенор Печковский: «Опять в душе моей тревоги и мечты, и льется скорбный стих, бессонницы отрада…» Волков, спровадив их, видно, снова включил свой магнитофон или музыкальный центр. А они так и остались с чем пришли.

— Что ты торчишь? — повторила Катя. — Тебе дали первую нить. У нас появился свидетель, видевший покойного незадолго перед убийством в компании неустановленного лица. Чем не нить для первоначальных следственно-оперативных мероприятий? К тому же свидетель указал предположительное местопребывание этого неустановленого лица — Лесное. Это вторая нить. И даже дал примету — возраст. Радуйся и этому. Когда нам с тобой сразу везло по трем пунктам?

— Я радуюсь. Ты что же сама не радуешься?

— Я думаю, Никита.

— Интересно, о чем ты думаешь?

— Так. — Катя вздохнула. — О деньгах в портфеле. Где-то что-то подобное уже было. Вот я увидела эту дачу, а услышала тенора, поющего романс, и решила — Волков старик. А он совсем не старик. Ассоциации обманчивы.

—Ну и что? — Никита развернул машину.

— А потом я взглянула на его модные очки. И подумала: я где-то видела человека в похожих очках, с крашеными волосами. Когда его убили, то при нем тоже были деньги, крупная сумма. И убийца их тоже не взял.

— Ты про что? Я не понимаю. Ни хрена я, Катя, не понимаю.

— Какой ты грубый, совсем как мой муж… иногда бывает… Нечасто, редко, — Катя снова вздохнула. — Помнишь, лет десять назад на Пятницкой улице убили известного телеведущего? Убили, деньги, что при нем были, не тронули. Ну помнишь?

Колосов сначала поморщился, потом нехотя кивнул.

— Там ставка была большая. Очень большая, — продолжила Катя. — Телеведущего хотели именно убить, а не ограбить. Так, может, и у нас здесь то же самое, а?

— Что то же самое?

— Ставка в убийстве священника гораздо больше для убийцы, чем какие-то там сорок три тысячи «рэ».

— Да тут, в этих Тутышах, за десятку удавятся!

— Ну не удавились же. Бросили, не взяли. И вообще, зря ты ругаешь это место. Оно очень любопытное и начинает меня интересовать. Этот Волков, кажется, тоже что-то нам недоговаривает, как и старик-учитель. Возможно, о том, что здесь произошло, им известно гораздо больше, чем они хотят нам показать.

— А может, это просто твои очередные фантазии, — буркнул Колосов. — Вот это, сдается мне, вернее всего.

Глава 7 ДОМА-ГРОЗА

Когда вы после напряженного трудового дня возвращаетесь поздним вечером домой, вам хочется только одного — тишины и покоя. И еще любви и заботы. А у вас муж. И у него свой собственный взгляд на мир и на вашу профессию в особенности. И он бродит по квартире, как барс в клетке. Слышите это грозное рычание? Не слышите? Ваше счастье.

В Тутышах действительна пришлось задержаться: Колосов организовывал (он называл это ставить) работу по раскрытию убийства. Командовал, определяя задачи, а быстро, как известно, такие дела мужчины не делают. Катя в отделении милиции записала для себя некоторые полезные сведения и местные телефоны. Потолковала с сотрудниками об отце Дмитрии, которого все они хорошо знали. На обратном пути она помалкивала. Колосов включил магнитолу «Авторадио» — и тоже лишь изредка вставлял в музыкальную паузу какое-нибудь мрачное замечание. Раскрыть убийство по горячим следам за одни сутки не удалое. В этом и крылось примерно процентов пятьдесят обуявшей начальника отдела убийств черной меланхолии. Остальные же пятьдесят процентов сплина можно было смело отнести на счет…

— Никита, ты, пожалуйста, к моему дому не подъезжай, — попросила Катя, когда они уже сворачивали с Садового кольца на Комсомольский проспект, а затем и на Фрунзенскую набережную. — Вон там остановись, углу. Я дойду. А то тебе разворачиваться будет неудобно.

— Нормально разворачиваться. Как хочешь, как пожелаешь… Здесь остановиться? — спросил Колосов.

— Да, спасибо. До свидания. Завтра я тебе позвоню, насчет результатов вскрытия.

— Да ради бога, — Колосов свирепо газанул, развернулся на набережной и умчался.

Вот и все. День, ночь, сутки прочь…

Вадим Андреевич Кравченко — любимый муж, «драгоценный В…», имел вредную привычку курить по вечерам на балконе. А оттуда — отличный обзор и набережной, и Москвы-реки, и парка, и «чертова колеса». И старую черную «девятку» Колосова Кравченко знал облупленную. И самого начальника отдела убийств, знал заочно (знакомиться демонстративно не желал). Знал и терпеть его не мог.