Маша Стрельцова - Доктор Web для молодого вампира

• Название: Доктор Web для молодого вампира
• Автор: Маша Стрельцова
• Издательство: Рипол
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-3630-0042-3

Практикующая ведьма, в миру вполне симпатичная блондинка по имени Магдалина, окажет помощь по исцелению, приворожит любимого, убережет от сглаза, но сама вечно попадает в неприятные ситуации. В XXI веке быть укушенной вампиром и потихоньку превращаться в кровожадную тварь — такую судьбу не пожелаешь даже ведьме. И Магдалина решает действовать. Как всегда нестандартно.

---

У меня были серьезные проблемы. Почему-то меня здорово не любили люди. Может быть и из-за внешности. Была я тогда толстенькой, носила тяжелые роговые очки и волосы мои, и цветом и видом походившие на подопревшую солому, были неровно подстрижены под горшок. Взрослые меня просто не замечали, однако сверстники были куда более жестокими. Димка, здоровый обалдуй старшеклассник, от которого плакала вся школа прицепился именно ко мне. Он дал мне милую кличку Манька Облигация, и все охотно ее подхватили, произнося нарочито издевательским тоном. Мой ранец он выхватывал из рук и забрасывал на ветку дерева повыше зимой и посередине глубокой лужи во дворе — весной. И при этом все дружно ржали — ни одна душа за меня не заступилась.

Так продолжалось года два, пока я Димку не приворожила. Вы не поверите, но я все это время была влюблена в своего мучителя светлой детской любовью. Каждое утро, идя в школу, я надеялась на то, что он навешает оплеух моим обидчикам и пригласит в кино, забывая, что именно он был моим главным мучителем. Парадокс, но это так.

И однажды гром грянул. Не для меня — для него. Я возвращалась от Серовых, у которых мы покупали молоко, в руках у меня был бидон, а навстречу шел Димка с Оксанкой Кошкиной. У Оксанки была какая-то странная репутация, я часто видела ее с мальчишками, и бабушка запрещала мне с ней водиться. Увидев меня, она скривилась: «Манька — Облигация, какая встреча!» И ненароком наподдала по бидону. А Димка ржал, глядя на то, как я стою в молочной луже.

«Что я вам сделала?», — закричала я тогда, и в первый раз с настоящей ненавистью посмотрела на Димку, которому так нравилось мое унижение. Не на Оксанку — на него. Что мне эта девочка, ее мнение для меня ничто, а вот Димка…

Помню, он осекся от моего взгляда, дернул Оксанку за руку и они ушли. А я принесла пустой бидон домой, бабушке сказала, что споткнулась и молоко разлила, после чего достала тетрадку и ушла с ней к речке. О, я помню, как я яростно произносила заклинание, и это не я говорила — это моя горечь и разбитое сердце требовали элементарной мести.

Первое, что меня поразило на следующее утро после приворота — это то, что от вчерашнего отчаянного желания нравиться Димке у меня не осталось и следа. А Димка в тот день настороженно на меня покосился при встрече и прошел мимо, даже не залепив по обыкновению смачный и обжигающе — больной щелбан. Через минуту кто-то крикнул «Манька — Облигация» и сильно толкнул меня, так что я упала и здорово ударилась головой об батарею у стены. И тут произошло невероятное. Димка кинулся к обидчику и хорошенько его отлупил.

К обеду все в школе знали, что Маньку Облигацию так называть больше нельзя, только Магдалиной, моим именем по документам, — и никаких сокращений. Так же нельзя ее колотить, подкладывать кнопки на стул и швырять меловой тряпкой. Из парии я стала королевой.

Димку мне пришлось терпеть до пятого класса, пока меня родители наконец не соизволили забрать к себе. А что делать? Он обеспечивал мне уважение и безопасность.

После этого я стала с утроенным усердием изучать магию. Я осознала, насколько я незащищена в этом поганом мире, населенном здоровенными Димками, и что рассчитывать на кого-то не приходится. Сфотографируй собственное плечо, как я посоветовала сама себе уже будучи взрослой, и опирайся на него, когда станет невмоготу.

Через полгода после этого произошел такой случай. Бабы Нины дома не было, она уехала в соседнюю деревню, как издалека приехала женщина, привезя на поклон к бабушке своего мужа.

— Вот, — плаксиво сказала гостья, — анализы в норме, а все деньги только на лекарства уходят. Придуривается, козел. Я б его в жизни не повезла, да он мне всю плешь проел, скорей бы уж помер.

И она с ненавистью взглянула на мужика. Я проследила за ее взглядом и ахнула — по всему выходило, что мужик помрет у меня на руках, не дождавшись помощи.

Есть такая порча, очень страшная для проклятого. Кто-то слепил куклу и окрестил ее черной свечой, окропил святой водой, нарекая именем этого мужика, а потом вдавил в фигурку перевернутый крестик и отчитал заупокойную. Потом присыпал могильной землицей да и оставил ее, садист, на сорок дней, чтобы продлить мучения. Обычно эти куколки сжигают на девятый день, после этого человек пострадает месячишко — и готов. Этот же мужик был обречен на год.

— Тебе страшно? — спросила я тогда мужика.

— Всегда, — прохрипел он. — Аж давит.

— Да не слушай ты его, придурка, — прошипела женщина, — и вообще, где бабка?

И это тоже было последствие порчи — все люди отворачивались порченного. Все, даже родная мать, даже любимая жена.

— Неприятности были? — снова спросила я.

Он слабо кивнул.

— Неприятности! — взвилась баба, ей было все равно перед кем драть глотку, — ферма сгорела подчистую, а мне его корми, таблетки покупай! А на какой шиш? Он мне денег, что ли, приносит??? Дочь развелась, соседи в суд подали, а по мелочи сколько всего! И не упомнить, как проклял все кто, а как жили, как жили, никто на селе лучше не жил! Ууу, скотина, скорей бы сдох!

Я кивнула головой — все правильно, порча серной кислотой выжигает все, что человек создал. Страшно это.

— Да я и сам хочу умереть, только ты да дочь держат, — глухо сказал он.

Последний штрих — мысли о самоубийстве. Все верно. И загибается вот так человек, а врачи руками разводят — все в норме было, чего это он так?

— В общем так! — повелительно припечатала я. — Вы, женщина, идите — ка в комнату, поспите до утра. А вы, мужчина, скажите свое имя и тоже спать ложитесь.

— Иван, — сказал он, и я облегченно перевела дух — если б он был каким Эдиком, которых у нас отродясь на деревне не водилось, я бы не смогла помочь. Потому что я способов снять порчу — полно, но я-то знала всего один. Самое интересное, что не баба, ни мужик со мной спорить не решились, разбрелись по углам, а я выудила из — под клеенки кухонного стола помятый рубль и побежала к соседям, Карасевым.

— Баба Аня, пусть Зойка мне три десятка яиц продаст, только у меня всего рубль, хватит? — выпалила я разбуженной Карасихе.

Меня и бабку на деревне знали, и она и не подумала разораться, что ее средь ночи подняли. Подняли — значит надо кому-то помочь.

— Так я сама их тебе так дам, — сонно моргнула она.

— Нет, надо что б купить и у младшей по возрасту, — уперлась я.

Через пять минут я уже произвела обмен рубля на сетку яиц и побежала в летнюю кухню. Посмотрела на часы — было как раз без десяти три, самое время, и поставила чугунок на газовую плиту. Яйца быстро сварились, я сунула туда свежесорванный чистотел и болиголов, ложку меда и соль с чистого четверга, потом сбегала в сарай, взяла топор и выбрала в курятнике хромоногую пеструшку для переклада. Еще час ушел на безрезультатные попытки ее зарубить. Курица, вскоре смирившаяся со своей участью, лежала на чурбачке в кухне, посматривая на меня полуприкрытой пленкой глазом, а я ревела и гладила ее. Ну не могла я ее зарубить, не могла! А яйца так и кипели в чугунке. В конце концов я плюнула и вернулась в дом. Придет бабуля и все сделает.

Но бабули дома не было, а мужик глядел на меня больными глазами, глазами человека, который через час умрет. Предсмертная серость уже залила его щеки, заострила нос, и я почувствовала как он мне неприятен. И именно это решило дело, я поднялась, вернулась на кухню, крепко зажмурилась и рубанула по шее все так же лежавшей на боку курицы. Она только дернулась, а я уже держала ее тушку над чугунком и тупо смотрела на стекающие из шеи капли крови в бурлящую воду и читала заклинание, изо всех сил стараясь не зареветь.

Потом я вычерпала яйца, перелила отвар в банку, взяла фонарик и пошла на кладбище — следовало управиться до утра. Ночь, вроде должно быть страшно — но тогда я даже и не подумала об этом. Потом, став взрослее и из триллеров узнав, что мертвецы имеют обыкновение совершать прогулки под луной — бояться стала жутко. А тогда я спокойненько добежала через лес до кладбища, с фонариком методично обошла его, разыскивая могилы с тезками моего пациента и оставляя там по одному яичку. Положив последнее яйцо на могилу дяди Вани Никишева, утопшего по пьянке в прошлом году, и вылив на землю отвар, я не оглядываясь побежала по узким тропинкам меж могил домой. Я тогда очень боялась, что придет бабушка раньше меня и заругается, или мужик помрет. Или все вместе.

Мужик еще не помер, когда я появилась на пороге, а вот бабушка и правда была дома. Для начала мне всыпали хорошего ремня, потом выслушали, потом холодным голосом бабуля отправила меня спать.

Я постелила себе на сундуке, служившим мне кроватью, и крепко заснула, утомленная первой рабочей ночью.

Утром мужик проснулся здоровым.

Бабка велела жене, которая теперь истово хлопотала над своим Ваней, заказать в трех церквях годовую службу о здравии, и на этом я рассталась со своим первым клиентом.