Уитли Страйбер - Оборотни

• Название: Оборотни
• Автор: Уитли Страйбер
• Жанр: Романтическая фантастика

---

Особенно трудно ей было свыкнуться с мыслью о гибели младшего сына. Он был таким живчиком, такой увлекающейся натурой, жизнь била в нем через край. К тому же он был сильным и резвым, самым быстрым из всех детей, которых она когда-либо видела! Следовало все же признать, что разум его не соответствовал живости тела. Когда они собирались вместе, чтобы насладиться красотой окружающего мира, он, похоже, этого не понимал. И когда отец во время охоты уступал ему главную роль, это всегда кончалось тем, что его место занимала сестра. Но зато какой красавец, добряк, жизнелюб!

Она услышала рядом с собой шорох и повернулась, ничуть не испугавшись. Ни о какой опасности им речи идти не могло, ее-то она давно бы уже учуяла. Она увидела, как горят в глубине кустарника глаза ее брата. Зачем он пришел сюда? Эта привычка не считаться с обычаями так отвечала его характеру. Но как он осмелился стоять там и смотреть на нее? Она попыталась поднять шерсть на загривке, но у нее не получилось. Хотела предупреждающе зарычать, но издала лишь слабое мурлыканье.

Не спуская с нее глаз ни на секунду, отец приблизился, отряхивая снег со своей великолепной бурой шерсти. Видеть его, чувствовать, что он так близко, слышать знакомый ритм его дыхания – все это острой болью отдавалось в ней где-то в самой глубине. Она откинула назад уши и пошла ему навстречу. Они потерлись мордами. Ей так захотелось заплакать, но она встряхнулась и в порыве негодования отодвинулась. Сев на задние лапы, он продолжал наблюдать за ней. Его глаза были полны любви и поразившей ее спокойной радости.

«Теперь за все отвечаешь ты»,– сказал он. Внезапно она почувствовала страх.

Он это мгновенно уловил и резким ударом хвоста по земле ободрил ее: «Верь в себя!» Ее завораживал фейерверк огоньков в его взгляде. Он даже не казался опечаленным. Будто прочитав ее мысли, он поднял голову: «Я сбросил с себя тяжелую ношу,– тихо взвыл он. Затем, как он это часто делал, отец закрыл глаза.– Ты должна ее принять,– сказал он тремя короткими рывками хвоста. Он вывалил наружу язык, улыбаясь ей. Затем снова принял спокойный вид: – Тебе необходимо поверить в себя так, как я в тебя верю».

Этот разговор все в ней всколыхнул. Она знала, что он отказывается от всякой славы ради того, чтобы избежать раскола в их стае. Он явно хотел приободрить ее, но в то же время искренне в нее верил. Пока он изъяснялся, его запах слегка изменился: он неумело скрывал свою любовь и какое-то непонятное ему самому возбуждение от того, что теперь во главе клана встала она.

Мать сделала несколько жестов правой передней лапой и постучала когтями по земле. Он ответил тем же и согласился с ней. Она подчеркнула коротким пронзительным тявканьем то, что перед этим выразила движением. Объяснила ему, что единственная причина, подтолкнувшая ее принять эту роль на себя, состояла в том, чтобы держать под контролем старшего сына. Он одобрил ее. Затем они еще долго терлись мордами, закрыв глаза, слив воедино дыхание и нежно лаская друг друга языками. Теперь это был единственный способ выразить взаимные чувства. Впервые они не могли разделить все. И им не дано было знать, как долго это продлится. Может быть, позднее они еще и совокупятся, но все равно никогда уже это не будет происходить так, как бывало раньше.

Надо было решаться: сейчас или никогда. Она резко повернулась к нему спиной и ушла. Полная печали, она вернулась к детям. Они сгрудились в тени деревьев, от их застывших темных силуэтов исходил запах страха. Они только-только начинали постигать ужасающую новую реальность. Отец отныне был не достоин их доверия, а как проявит себя в этой ситуации их мать, было пока неясно.

Она подошла к ним со спокойствием, которого далеко не испытывала. Все трое встали перед ней, и она потерлась с ними мордами. Всего несколько часов тому назад она стояла вот так же, но вместе с ними, перед своим братом.

Мать изложила им свой план на предстоящую ночь. Тот не отличался оригинальностью: вернуться к дому женщины и ждать первой благоприятной возможности. Ничего лучшего в голову ей не приходило. Да и пресловутые хитроумные идеи ее братца привели к бесполезной гибели одного из членов стаи. А пока что ее дети наилучшим образом воспримут такую незамысловатую и прямолинейную схему боевых действий.

Она знала, что времени у них было мало. Они не могли бесконечно долго оставаться в центре города. А табу в отношении их существования следовало сохранить непременно. Они обязаны были добиться успеха, иначе она будет ответственна за все те несчастья, которые обрушатся на них; им надлежало выполнить намеченное любой ценой!

С какой чудовищной задачей предстояло столкнуться ее семейству! Если бы только… но прошлое ушло навсегда. «И необходимо примиряться с неудачами»,– подумала она, хотя сердце исходило воплем, требуя обратного. Ни в коем случае нельзя было потерпеть поражение.

Сэм Гарнер смотрел, как оба инспектора и их друг, словно зайцы, удирали к высотному зданию. Они вихрем проскочили мимо швейцара и исчезли. Для этого времени года послеобеденные часы были теплее обычного, и газетчики, не заботясь о лужах, шлепали по наполовину растаявшему снегу.

– Невероятно! А ты бы сумел сделать лучше?

– Чем шлепать-то по лужам?

Гарнер зажмурился. Филдс, понятно, отличный парень, но интеллектом явно не блещет.

– Я все время думаю, над чем они все-таки возятся?

– Да они просто выстрелили в собаку у музея.

– А собака ли это была? Ты уверен?

– Похожа на немецкую овчарку. И дьявольски прыткая, хотя в нее и всадили не менее двух пуль.

– А я ничего не заметил.

– Ну что еще тебе сказать? Она действительно промелькнула, как призрак.

Гарнер вписался в поток движения. Он хотел изучить заснеженную лужайку перед музеем. Если там на самом деле кого-то подстрелили, то должны остаться следы крови.

Поэтому они вернулись к месту недавней схватки.

– Захвати фотоаппарат!

Они помогли друг другу перелезть через ограду, отделявшую аллею от лужайки. И действительно, сразу же обнаружили следы. Подтаявший снег слегка их подпортил, но тем не менее отчетливо прослеживались отпечатки лап. В одном из уголков лужайки алели пятна крови. Чуть подальше, ближе к улице, они заметили совсем небольшое темное пятно. Они пошли вдоль стены, хотя фотограф, недовольный этим, отчаянно ругался. Сэм Гарнер начал рыскать вдоль стены Сентрал Парка, пока не наткнулся на то, что искал,– длинную окровавленную полосу на ее вершине.

– Сюда,– закричал он Филдсу, который выбивал снег из ботинок.

– У меня замерзли ноги,– захныкал тот.

– Давай-давай! Помоги мне взобраться на эту проклятую стену!

Филдс был рад, что все ограничилось лишь просьбой подсобить. Сэм забрался наверх и спрыгнул на другую сторону.

Обстановка мгновенно изменилась. Зимой в Сентрал Парке было так же спокойно, как и в пустыне, особенно в этой его части, расположенной в стороне от аллей и поросшей опушенным сейчас снегом кустарником. Гарнер оглянулся. Фотограф за ним не последовал. «Ну и ладно,– подумал он,– один распутаю это дело. Тем хуже для съемок». Он не стал продвигаться сквозь кустарники. Там было слишком холодно и влажно, а он не был подобающим образом одет. Репортер обогнул заросли и вновь вышел на след. Теперь отпечатков лап стало намного больше, и были они по меньшей мере трех видов. Оставившие их твари прошли здесь совсем недавно. Неужели речь идет о стае одичавших собак, гоняющихся за двумя копами, столь несдержанными в применении оружия? Хорошенькую же обещало это историю!

Пройдя по следу еще несколько метров, он остановился. Прямо перед ним на снегу растеклась большая лужа крови, и от нее тянулись к еще более густому кустарнику отпечатки, не заметить которые было просто невозможно. Проклиная все на свете, Гарнер подлез под нависшие ветви; каждый раз, когда он задевал их, комки снега падали ему за шиворот. Несмотря на это, он, согнувшись в три погибели, продолжал пробираться вперед, глубоко увязая в снегу. Наконец он выбрался на поляну: ветви вокруг поломаны, раскисший снег нещадно вытоптан, повсюду брызги крови. «Боже мой!» – только и смог вымолвить журналист. На земле валялись наполовину смерзшиеся куски мяса и свалявшиеся пучки шерсти. Зрелище было отталкивающим.

Гарнер внезапно почувствовал свое полное одиночество, его охватил страх. Он пошарил взглядом в ближайших кустах. Что это? Вроде бы мелькнула тень? Сгустилось гнетущее беспокойство. Даже воздух, казалось, был пропитан каким-то зловещим преступлением. Здесь совсем недавно правило бал насилие, все кругом смердело. Его затошнило от этой мерзости. Пахло плесенью… чем-то напоминающим ему запах самки вперемешку со зловонными испарениями от крови. «Господи, да что ж это такое?» – пробормотал он. И Гарнер вернулся в мыслях к двум инспекторам, к странным событиям, свидетелем которых он оказался полчаса тому назад. «Что все-таки могло произойти?»