Алекс Бор - Ах, прица-тройка, перестройка! (фрагмент)

• Название: Ах, прица-тройка, перестройка! (фрагмент)
• Автор: Алекс Бор
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Да при том! Ты что, газет не читаешь?

- Читаю. Иногда... Честно говоря, надоели эти разоблачения...

- То ли еще будет, - заметил я.

Окна деревянного дома, где мы жили, горели радостным приятным светом, внушая приятные мысли о скором покое. Откуда-то доносились аппетитные запахи - очевидно, Лукошкин снова решил продемонстрировать нам свои кулинарные способности. Лукошкин - это преподаватель филфака, наш непосредственный начальник, а по совместительству повар. Из соседнего клуба доносились бойкие песни - это веселилась деревенская молодежь. Из дверей дома вышел обнаженный по пояс Герка Михальский и пошел умываться.

- А что ты еще сейчас пишешь, кроме "Дневника"? - поинтересовался я у Лены.

- Я об этом никому не говорю, - тихо сказала Лена. - Но тебе, в порядке исключения, могу... Только ты никому, ладно?

- Ладно...

- Когда на меня находит вдохновение и есть свободная минута - я говорю сейчас вообще, а не конкретно об этой деревне, - я записываю все, что приходит мне в голову. Чаще всего это бывают стихи...

- Да ну! - я от удивления даже присвистнул. - Ты пишешь стихи?

- Пишу. Ну и что? - скромно пожала плечами Лена. - Кстати, в отличие от моих рассказов стихи уже публиковались. Правда, только в районной газете...

- Уже в районной? - опешил я. - Ну, ты, Ленка, даешь...

Я чувствовал, что начинаю восхищаться Леной Зверевой - этой невзрачной, некрасивой, совсем не похожей на романтика девушкой. Трудно было поверить, что она может писать стихи, которые уже публикуют в газетах. Лену уже можно назвать писательницей... А я? Я еще нигде не публиковался. Если не считать моей заметки об охране памятников архитектуры, которая как-то промелькнула в областной молодежной газете. За нее я получил свой первый законный гонорар аж в семь рублей! Но заметка все-таки именно промелькнула. Ее напечатали, кто-то прочитал - и все забыли. Словно ничего и не было... А стихи - категория более вечная, чем какая-то статья, пусть даже об охране исторических памятников. В стихах отражается душа самого автора. Только в стихах человек раскрывается во всей своей полноте...

- Ты мне дашь почитать свои стихи? - спросил я.

- Не знаю... Вообще-то я никому не даю своих стихов, пока их не напечатают. Но тебе могу дать в виде исключения... как собрату по несчастью, - Лена усмехнулась. - А ты потом мне дашь почитать свое.

Хорошо?

- Хорошо...

Мы разговаривали, стоя на крыльце. Из дверей вышли Таня Кедрина, Лена Корнилова и Сульфия Сафарова. У каждой в руках - полотенце, зубная щетка и коробка с мылом.

- О чем секретничаете? - спросила у меня Таня, останавливаясь рядом.

- Да так, знаешь ли, - развел я руками, - семейные дела...

- Вижу, что семейные, - ответила Таня. - Смотри у меня, изменник коварный!..

- Почему изменник? - наигранно возмутился я. - Разве я виноват, что вас двадцать шесть штук, а нас всего четверо? То есть на одну штуку мужского пола приходится шесть штук женского пола. Гарем можно открывать!

- Я тебе дам гарем! - шутливо прикрикнула на меня Таня. - Развратник...

- Ну вот, уже оскорбляют, - сказал я поникшим тоном. - Что за народ...

- Ладно, не расстраивайся, - снисходительно ответила Таня. - Я тебя на первый раз прощаю...

- А на второй?

- А на второй мы еще посмотрим.

- Кто это мы?

- Я, Корнилова и Сафарова.

- Трое на одного? Так не честно!

- Честно, честно, Андрюшенька, - подала голос Леночка Корнилова, и девчонки побежали умываться. Навстречу им попался Михальский, который окатил их холодной водой. Визгу было на всю деревню... Местные, наверное, подумали, что кого-то режут. Или насилуют...

- Скоро меня здесь растерзают на сувениры, - сказал я Зверевой.

- Не должны, - улыбнулась Лена. - Общественность в моем лице не допустит, чтобы безвинно погиб в расцвете творческих лет будущий лауреат Нобелевской премии в области литературы... Чем черт не шутит? - заметила она с добродушной усмешкой.

- Слушай, давай этот вопрос обсудим чуть позже, - сказал я. - Из окна несутся такие аппетитные запахи, что я сейчас буду умирать с голода...

- И то правда, - согласилась Лена, и мы пошли в дом.

5.

Закончилось утомительное, но увлекательное действо под названием "комсомольское собрание", и мы покидали здание филологического факультета, чтобы назавтра прийти сюда снова - "грызть гранит науки".

Оказалось, пока мы заседали, наступила самая настоящая зима.

Всего четыре часа назад лениво светило слабое ноябрьское солнце, небо было ясное, почти безоблачное, а электронный термометр в центре города на старинной колокольне, в обиходе именуемой Башней, показывал пять градусов тепла.

Сейчас же темное небо было сплошь затянуто серой пеленой облаков, дул колючий, пронизывающий ветер, и мела самая настоящая метель! Температура была явно ниже нуля, так как земля была сплошь покрыта белым ковром снега.

И даже ветви деревьев прогнулись от тяжести белых пушистых шапок. Тускло светили засиженные белыми мухами уличные фонари.

Зима! Самая настоящая зима в середине ноября!

Конечно, первый снег скоро - возможно, даже завтра - растает, и снова вернется на какое-то время слякотная осень. Природе, как и человеку, тоже свойственна излишняя торопливость. Однако это не всегда грозит такими же катастрофическими последствиями, хотя порой и доставляет человеку массу неприятных хлопот.

Но почему всегда, когда в сумрачном и промозглом осеннем небе начинается танец первых снежинок, и когда, проснувшись ранним утром, ты вскакиваешь с постели, предчувствуя начало чего-то нового, необычного, подбегаешь к окну и видишь знакомый с детства двор, укрытый белым покрывалом, отчего тебя охватывает чувство ничем не объяснимого восторга, отчего тебе хочется бегать, прыгать, кувыркаться через голову, словно ты снова стал двенадцатилетним ребенком? Такое чувство было у меня в детстве при виде первого снега, так со мной иногда бывает и сейчас, хотя мне давно уже стукнуло девятнадцать лет, и я совсем не ребенок, и я уже не могу, как прежде, бегать по высоким сугробам. Но хочется, очень хочется вернуться в детство, хочется радоваться первому снегу... Наверное, подобное чувство след генетической памяти предков. Памяти о тех доисторических временах, о которых вы не найдете упоминания в самых древних летописях, когда предки славян устраивали языческие празднества, наполненные искренним весельем и радостным смехом, когда даже бородатые воины на короткое время возвращались в детство. Быть может, древние славянские племена поклонялись первому снегу, обожествляя матушку-зиму, и это трепетное отношение к первому снегу передалось мне. И другим русским людям: недаром никто в мире больше так не любит зиму, как любит ее русский народ...

Зверева и Хрусталева, вышедшие из здания факультета следом за мной, недоуменно остановились на самом пороге.

- Что это еще за новости? - недовольно пробурчала Лена Зверева. Вероятно, генетическая память о прошлых временах была в ней недостаточно сильна.

- Не видишь - зима! - радостно сказал я.

- Вижу, что зима, - тяжело вздохнула Лена, наклоняясь к земле, чтобы скатать снежный комок. - Вот зимы мне сейчас для полного счастья как раз и не хватало. Завтра все это великолепие растает и я буду добираться до трамвайной остановки вплавь.

Она со злостью запустила комком в соседнее дерево. Не попала...

Я понимал, о чем говорила Зверева. Она снимала комнату на окраине города, на улице, названой в честь героя обороны Севастополя генерала Нахимова.

Лена снимала там комнату вместе с еще двумя девушками с нашего курса.

Хозяева - старички-пенсионеры - брали не очень дорого, по пятнадцать рублей с человека, и Лена не думала перебираться в общежитие, которое находилось совсем рядом с филологическим факультетом.

Район, где жила Лена, был неблагоустроенным, грязным, дороги не асфальтированными. Даже в сухую погоду без резиновых сапог там делать было нечего. А после дождя или ранней весной, когда начинали сходить снега, жители Нахимовки (так называли свой район обитатели улицы Нахимова и прилегающих переулков) и случайно оказавшиеся там обитатели выросших неподалеку блочных домов, героически, с присущим нашему народу энтузиазмом, преодолевали препятствия из разлившейся, подобно морю, воды и сопутствующей грязи, для разнообразия заполненной как выброшенными из окно предметами домашнего обихода, так и оставшимися от строителей обломками битого кирпича и бетонными блоками. Представьте себе картину: ты идешь по тропинке, стараясь прижиматься поближе к заборам, и один неуверенный шаг и мир может навсегда потускнеть в твоих глазах. Тот, кто хоть раз в жизни искупался в здешней отнюдь не лечебной грязи, поймет, что значит быть сталкером...

Один раз, еще на первом курсе, я был в гостях у Лены Зверевой. Ходил к ней на день рождения. Правда, без подарка... Потом Лена не один аз приглашала меня, но я не спешил наносить ей дружеский визит, справедливо считая, что жизнь и здоровье дороже, нежели аппетитный, испеченный руками Лены медовый пирог. А готовить разные вкусности Лена умела. А я, соответственно, любил сладкое. Однако приходилось жертвовать желудком ради сохранения жизни...