Юхан Борген - Слова, живущие во времени (Статьи и эссе)

• Название: Слова, живущие во времени (Статьи и эссе)
• Автор: Юхан Борген
• Жанр: Проза

---

Событием в культурной жизни Норвегии стал выход в свет в связи с открытием в 1950 году Новой ратуши в Осло эссе Боргена "Искусство в ратуше Осло", являющегося и своеобразным путеводителем по ней. Построенное в стиле национального романтизма, с использованием форм средневекового норвежского зодчества, подобно крепости на море возвышается здание на берегу Осло-фьорда и является не только общественным учреждением, но главным образом культурным центром, музеем, одним из наиболее выдающихся архитектурно-художественных комплексов в Скандинавии. Украшающие ее скульптуры, живописные полотна, фрески объединяет идея прославления жизни, красоты своей родины, труда человека. Важное место среди них занимает тема войны, оккупации, борьбы народа за свободу, а также история рабочего движения, образ Маркуса Тране, стоявшего у его истоков. С особой теплотой говорит Борген о картине "Девушка из Осло", напоминающей нам бессмертный образ Сольвейг и символизирующей родину, ее душу. "Душа ее, рожденная в лесах и омытая морем, чиста и светла"... Говоря об одном из своих любимейших художников, Рейдаре Аули, которого принято определять как художника социального направления - основу творчества Аули составляет тема труда, - Борген стремится показать подлинное величие и многогранность его творчества, не укладывающегося в рамки шаблонных определений, "ярлыков". Он показывает, что этот трезвый реалист является одновременно и "поэтическим мечтателем" с долей грустного юмора, которому особенно была близка тема маленького человека, героя Чаплина.

Юхан Борген был убежден, что "цель искусства всегда прокладывать новые пути - пути мира".

XX век - это век взаимодействия и взаимовлияния культур. Этот процесс важен не только для их развития и взаимообогащения. Он служит взаимопониманию народов, целям конструктивного политического диалога, служит делу мира.

Слова Боргена живут во времени и тоже служат этому великому делу.

Элеонора Панкратова

I

Нурдаль Григ

Имя Нурдаля Грига всегда было знаменем для норвежцев. После его гибели это знамя взвилось еще выше. Ему было сорок два года, когда в ночь на 3 декабря 1943 года он погиб во время бомбардировки Берлина. Он имел звание капитана норвежских вооруженных сил, был военным корреспондентом. Как поэт и человек он - центральная фигура в норвежской культуре. Более того, он символ. Смерть Нурдаля Грига как вспышка в пламени общенародной борьбы озарила ярким светом его имя и всю его замечательную жизнь. Его смерть - это живое звено в деле его жизни, последнее звено, логически ее завершающее, последний штрих в его облике для тех, кто продолжает жить после него. Его смерть исполнена глубочайшего смысла.

Излишне "определять место" Нурдаля Грига в истории норвежской литературы, и написанное мной не имеет ничего общего с подобного рода рассуждениями. Нурдаль Григ был борцом по натуре, ему было суждено родиться и жить во время, перенасыщенное кровавыми событиями. И когда мы вглядываемся в образ Грига во временном потоке, то он предстает перед нами не как неприступный утес, а скорее как изменчивые отблески света, который струится из космоса и пронизывает все вокруг своим светлым, лучезарным сиянием. Друзья никогда не видели его за письменным столом, хотя, наверное, сидел же он когда-нибудь за ним. Однажды его видели увлеченно сочиняющим стихи на перроне Gard du Nord 1 в Париже. В молодости жажда творчества неодолима, и почему бы не творить именно здесь, в этой людской толчее, симфонии паровозных гудков и скрежета багажных тележек. "Ведь именно таков мир", говорит Нурдаль Григ.

1 Северный вокзал (франц.).

Нет, излишне определять место Грига. Теперь, когда он Умер, он среди нас и рядом с нами. И когда мы снова обращаемся к его стихам, прозе и пьесам, они многое говорят нам, но в то же время мы далеки от того, чтобы понять до конца значение Нурдаля Грига. И это ощущение было у меня уже перед войной, перед тем, как он предпринял свое легендарное путешествие с золотыми слитками Норвежского банка, под градом бомб, на борту рыболовной шхуны вдоль побережья Треннелага. Таким был этот человек, даже внешний облик которого тесно соединился в сознании других с его поэтическим словом. Вот почему он принадлежит прежде всего не истории литературы и даже не истории как таковой - он удивительным образом принадлежит легенде. Окруженный любовью людей и одинокий, сердечный, яростный и непримиримый одновременно, изменчивый, как вестланнская погода.

И как нелеп тот облик, который ему так часто приписывают: баловень судьбы и искатель приключений. До чего же поверхностное представление! Впечатления от личности Грига в разные периоды его жизни создают многогранную, противоречивую картину, которая и будет в целом наиболее правдивой. Задумчивый, неуверенный в себе, но уверенный в своих жизненных принципах, основанных на его яростном мировоззрении, уверенный в своих способностях, стремящийся своим художественным творчеством изменить к лучшему жизнь людей.

Чувство неуверенности в себе никогда не завладевало им целиком. К тому же он страстно любил жизнь и стремился к успеху. Вместе с тем он был одержим жаждой самопожертвования, ее можно считать главной в его мироощущении, она нашла свое отражение уже в его ранних стихах. Можно сказать, что у него была потребность в страдании. Такого рода потребность, казалось бы, могла быть присуща человеку хотя и активному, но ограниченному и ущербному. Вот почему в последние предвоенные годы общественное мнение волновало его "больше, чем необходимо". Он должен был осознавать, что без страданий борьба невозможна. Он был вполне удовлетворен тем положением парии, которое стал занимать в нашем обществе после постановки пьесы "Наша честь и наше могущество". Эта пьеса упрочила его положение драматурга, но сделала его в высшей степени непопулярным в среде норвежских судовладельцев, предпринимателей, являющихся, собственно, столпами нашего общества. Смело и безоговорочно обнажает он сущность деятельности одержимых жаждой наживы финансовых воротил, извлекавших выгоды из той смертельной опасности, которой подвергались норвежские моряки во время первой мировой войны. Григ объяснил остроту содержания пьесы тем, что произведению надлежит быть целостным и оно должно жечь сердца людей. Это было произведение протеста, социального протеста, а не просто бытовая зарисовка. И все же это произведение никогда не получилось бы таким вопиющим протестом, если бы условия жизни моряков были бы лучше, если бы обещания, которые им давались, были бы целиком и полностью выполнены, если бы моряков воспринимали как гордость нации, как лучших ее сыновей. Вот что было главным в этом первом, по-настоящему смелом произведении Грига. Он стремился выразить свое уважение к простым морякам. В пьесе есть персонаж Винная Бочка - тип добродушного и бесшабашного гуляки, яркая, колоритная личность, отражающая одну из граней трагедии жизни моряка. Тема жизни моряка, ее трагизм, всегда привлекала, занимала Грига, от самого раннего, поэтического первенца до самой последней статьи о моряках во время второй мировой войны.

Народ для Нурдаля Грига - это в первую очередь моряки, хотя он знал людей других слоев и профессий и восхищался ими. Он писал с чувством восторга и преклонения о тех, кто возделывает землю, с таким же чувством он писал о фабричных рабочих. Но больше всего его волновала судьба моряков; романтическое сознание Нурдаля Грига, или та часть его, которая была настроена на романтическую волну, было до краев полно мыслями о людях, чья жизнь протекала на морях и в гаванях.

И если нужна какая-то точка отсчета для постижения личности Нурдаля Грига, то мы предлагаем слово море. Море, которое всеобъемлюще, оно связано со всем происходящим в мире. Другое слово - Норвегия. И долго, а вероятнее всего, всегда, Норвегия была для него той единственной страной, которая вызывала у него столь трепетное чувство, что он никак не мог воспринимать ее рационалистически. Он пытался, как подобает современному человеку, просто включить ее в свою систему видения мира, то есть пытался рассматривать Норвегию просто как одного из участников международной политической игры. Идеальная фигура в этой игре! Мелочный националистический патриотизм никогда не был свойствен Григу, но когда в Норвегию пришла война, он, естественно, испытал прилив патриотических чувств. В глубине его души всегда жило нежное чувство, связанное с восприятием, присущим волшебному миру детства, что где-то вдали море, а все остальное - Норвегия.

Снова и снова в своих стихах он возвращается домой в Норвегию, всегда с моря. И прекраснейшее выражение этого чувства запечатлено в написанном во время войны в эмиграции стихотворении "Новогодний привет Норвегии", там, где говорится о письме:

Не имеет конца и начала

То письмо, что мы пишем давно,