Рафаэль Сабатини - Врата судьбы

• Название: Врата судьбы
• Автор: Рафаэль Сабатини
• Жанр: Исторические приключения

---

Сэр Джон помедлил и грустно покачал головой.

— Бедная Дамарис! — вздохнул он. — Видели бы вы ее в этот момент, Гарри! Глаза ее горели. Она была уверена в себе и в своем возлюбленном и ликовала, что выход найден. Бедное дитя, разве она придавала значение наследству? Она бы с радостью отказалась от него, чтобы доказать свою любовь. У меня сердце разрывалось от жалости: Дамарис преобразилась в счастливом ожидании немедленного согласия своего возлюбленного, в котором ничуть не сомневалась.

Увы, ответа не последовало. Понсфорт, потрясенный, бледный, вперил в меня ненавидящий взгляд. Наконец Дамарис вопрошающе заглянула ему в лицо, удивляясь, почему он медлит. Она помертвела, еще не успев как следует разглядеть выражение его лица, и, вскрикнув, отпрянула от враз обмякшего Понсфорта.

Обернувшись к ней, он крикнул:

— Дамарис, выслушай меня! Погоди! Ты меня не поняла!

— Наконец-то поняла, — сказала она, будто отрезала. Мне хотелось плакать, глядя на бедняжку. Понсфорт все еще пытался успокоить Дамарис, что-то объяснял ей, хотя все было ясно без слов.

— Неужели ты не уразумела, Дамарис, что мое согласие означало бы победу сэра Джона? А он именно этого и добивается ради собственной выгоды! — воскликнул он.

Он был по-своему прав, хоть я и не задумывался, в чем моя выгода. Он не приводил доводов, ограничиваясь голословным осуждением.

— Ради собственной выгоды? — повторила она, ухватившись за конец фразы, как утопающий за соломинку. — Какой выгоды?

— Из наследства, которое при таких обстоятельствах будут делить, десять тысяч фунтов он положит в собственный сундук.

— Они попадут не в мой сундук, а в больницу в Челси, — уточнил я.

Но мне не требовалось защищаться от нападок Понсфорта. Дамарис посмотрела на своего жениха с убийственной насмешкой.

— А вы великолепно изучили условия завещания, — сказала она, одним ударом выбив почву у него из-под ног. — Вероятно, вы не пожалели на это времени, — с этими словами она вышла из комнаты.

Сэр Джон взглянул на гостя и едва заметно улыбнулся. Глаза капитана Гейнора горели, губы были плотно сжаты. Он ловил каждое слово собеседника. Сомнительная игра в доме Понсфорта показалась ему теперь еще более подозрительной. Ведь Понсфорт поставил на карту то, что ему не принадлежало. Можно ли доверять человеку, способному на столь бесчестный поступок? Но сэр Джон еще не закончил своего рассказа.

— После ухода Дамарис Понсфорт раскрылся полностью, — продолжал он. — Его светлость был вне себя от гнева и обрушил на меня шквал угроз.

— Шквал угроз? — слова эти вывели капитана из задумчивости.

— Разумеется, скрытых. Он поклялся, что я горько пожалею о содеянном. Как ты думаешь, Гарри, чем он может угрожать? Что у него на уме?

Капитан выругался, таким образом выразив свое возмущение и негодование.

— Вы полагаете, он законченный негодяй? — спросил он.

— Во всяком случае, ясно, что он задумал какую-то подлость. А от задуманной подлости до совершенной — всего шаг, — ответил сэр Джон. — У меня нет оснований для беспокойства по поводу собственной персоны, я всегда проявлял предельную осторожность, и против меня нет улик. Правительство ко мне благоволит. Любой донос о моем отступничестве будет воспринят как клевета, доносчик сам сунет голову в петлю. Так что обо мне не беспокойся. Но умоляю тебя: подумай о себе. Пойми, бесчестный человек, каким показал себя Понсфорт, да еще оказавшийся в отчаянном положении, начнет нечестную игру, чтобы выпутаться, спастись от долговой тюрьмы.

Капитан, потрясенный услышанным, некоторое время молча смотрел на сэра Джона, потом нахмурился. Он обдумывал слова лорда Понсфорта: «Мои дела не так уж плохи». Означало ли это, рассуждал Гейнор, что Понсфорт уже принял какие-то меры, что догадки баронета подтверждаются?

— Я рассказал тебе эту историю во всех подробностях, чтобы ты сам судил, хорош мой совет или плох, — сказал сэр Джон.

— Благодарю вас, сэр Джон, — ответил капитан. —Боюсь, ваши подозрения небезосновательны, — Он улыбнулся, просветлев лицом: — Поверьте, я буду осторожен, особенно если придется иметь дело с милордом Понсфортом.

На этом они наконец расстались, и сэр Джон в сопровождении двух грумов уехал в Бат к больному брату.

Глава VI ЗАКОЛДОВАННЫЙ САД

Через поместье Монастырская ограда бежит речушка, устремляясь к полноводной реке Эбби. Она вьется по луговине, огибая, точно ров, заполненный водой, чудесный старый сад. Из особняка к нему можно пройти по тропинке через ельник.

По этой тропинке, испещренной солнечными бликами, на следующее утро неторопливо шел капитан Гейнор. Она привела его к мостику из грубо отесанного камня в двадцать шагов длиною. Далеко внизу журчала река. Гейнор дошел до середины моста и, облокотившись о перила, залюбовался зарослями деревьев на берегах реки.

Место было прохладное и уединенное. Все вокруг было напоено ароматом прогретой солнцем хвои. Где-то неподалеку звонко пел свою песню дрозд. Журчала вода, перекатываясь через мшистые валуны. Гейнор впервые в жизни видел такой мирно-сказочный уголок. Все мирские заботы казались отсюда бесконечно малыми, ничтожными, а людское честолюбие представлялось жалким мыльным пузырем. Здесь капитан Гейнор понял, почему сэр Джон так охладел к их общему делу. Баронет, несомненно, дорожил миром в стране не меньше, чем миром и спокойствием здешних мест. Мысли о том, что миру придет конец, и в ходе переворота страну ждут бедствия и кровопролитие, несомненно, приводили его в отчаяние.

Капитан Гейнор задумчиво вздохнул и прошел по заколдованному мосту в заколдованный сад. Он миновал ельник, мягко ступая по ковру опавших иголок. Наконец в глаза ему ударил яркий солнечный свет, и он залюбовался буйными красками сада. Живой изгородью служили самшитовые деревья гордость сада. Высокие деревья разделяли сад, образуя узкие аллейки, через которые мог пройти лишь один человек. Слева от тропинки, ведущей к дальней красно-кирпичной стене, в бело-розовой кипени цветов нежился фруктовый сад.

Сквозь листву капитан вдруг увидел дочь и племянницу хозяина поместья. Девушки стояли возле речушки и вели разговор, который капитан счел бы серьезным, если бы его изредка не прерывал смех Эвелин. Капитан направился к девушкам, не подозревая о том, что предмет их спора — он сам. Дамарис хотела положить конец обману. Утром она пришла к Эвелин и высказала сожаление, что согласилась в нем участвовать. Она считала их затею пустой и недостойной. Чем дольше будет длиться мистификация, тем более она унизительна.

— Давай объясним капитану Гейнору, что мы в шутку позволили ему пребывать в заблуждении, коли он сам изволил ошибиться, — сказала она.

— Откроем ему правду завтра или послезавтра, — легкомысленно отвечала Эвелин. — К тому же я не согласна, что капитан сам ошибся, — Эвелин рассмеялась, и капитан Гейнор издалека услышал ее резкий пронзительный смех.

Щеки Дамарис слегка порозовели.

— Ну, признайся, признайся, что ты боишься предстать перед ним без позолоты, — не унималась Эвелин, — Или с позолотой?

— Ты просто беспощадна, Эвелин! — мягко укорила ее Дамарис.

Ни Эвелин, ни ее мать не знали о том, что произошло в библиотеке неделю назад. Они и не подозревали о глубокой сердечной ране Дамарис, об ее уязвленном самолюбии. Дамарис была не из тех, кто заламывает руки и стенает на людях. День-два она не выходила из своей комнаты, ссылаясь на легкое недомогание, и за это время научилась держать себя в руках. Она призвала себе на помощь презрение — холодное презрение, порожденное разочарованием. Она испытывала даже нечто вроде благодарности судьбе, позволившей ей увидеть в истинном свете человека, которому она собиралась доверить свою жизнь, благодарности за то, что вовремя обнаружила его суть. Она понимала, что со временем это чувство возобладает, но пока оно уступало боли и горечи от утраты иллюзий.

В данный момент Дамарис резко ощущала свое одиночество и отчужденность. Равнодушная Эвелин ни о чем не догадывалась; внимательно она вглядывалась лишь в собственное отражение в зеркале.

— Беспощадна? — повторила она. — В чем же я беспощадна?

— В своих суждениях обо мне. Если бы капитан... Она обернулась, услышав позади шорох, и увидела направлявшегося к ним капитана. Вчера он вышел к столу в элегантном темно —сером с синим оттенком камзоле, в напудренном парике, лишь бронзовый загар отличал его от придворных кавалеров. Утром он снова облачился в мундир офицера — синий камзол с галунами, глухо застегнутый до самого подбородка, тогда как в моде были камзолы с глубоким вырезом, открывающим кружевную манишку. Высокие сапоги со шпорами довершали его наряд.

Подойдя к девушкам, он снял шляпу с плюмажем, отвесил несколько старомодный поклон и попросил разрешения составить им компанию.