Иосиф Флавий - Иудейские древности

• Название: Иудейские древности
• Автор: Иосиф Флавий
• Жанр: История
• Год: 1994
• ISBN: 985-01-0002-8, 985-01-0001-X

Эта книга не переиздавалась на русском языке почти сто лет. Написана же она была около двух тысячелетий назад и пользовалась популярностью у читателей всех предшествующих исторических эпох. Ее читали в разных странах, на разных языках, читали люди, принадлежавшие к разным культурам и вероисповеданиям. Книга многократно переписывалась и переводилась, а с изобретением книгопечатания часто издавалась. Написанная автором-иудеем, она стала популярной среди христиан. И то, что «Иудейские древности» дошли до нас, – это заслуга прежде всего христианской традиции.

Именно в этой книге находится хронологически первое нехристианское упоминание об Иисусе Христе. Именно в ней, как и в «Иудейской войне», христиане находили подробные характеристики многих персонажей, которые в Новом Завете обрисованы весьма фрагментарно. Это – Ирод I (Великий), Ирод-Антипа, Ирод-Филипп, Иродиада, римские прокураторы Иудеи Понтий Пилат, Феликс, Порций Фест, наместник Сирии Квириний и другие. В средние века произведения Иосифа Флавия были, пожалуй, единственным источником, из которого можно было получить дополнительные сведения о деяниях этих людей. А ведь именно с ними пересекались судьбы главных героев христианского Нового Завета. «Иудейские древности», равно как и «Иудейская война», давали христианской мысли богатый и уникальный материал о той ситуации в Палестине, да и в других регионах Римской империи, где жили и действовали Иисус и апостолы. Иудея – родина христианства, и это, несомненно, вызывало у христиан повышенный интерес к ее истории, особенно новозаветного времени...

---

2. Когда Моисей сообщил об этом решении Господа Бога, народ впал в печаль и уныние и стал упрашивать Моисея быть заступником их перед Господом Богом, освободить Их от необходимости скитания по пустыне и даровать им возможность поселиться в тех городах. Но тот отвечал, что Предвечный не поддастся такому искушению, так как Он гневается на них не легким людским гневом, и что Он мудро постановил им такое наказание. Вместе с тем отнюдь не следует думать, будто он один, Моисей, успокоил разъяренную толпу в столько десятков тысяч человек и вернул ее к послушанию: Господь Бог, явившись ему, оказал ему поддержку в усмирении народа, который ведь неоднократно имел случай убеждаться, что неповиновение Ему влекло за собою страшные бедствия[352].

3. Этот человек (Моисей) является по своей добродетели, равно как по убедительности в силе своего слова, не только в свое время, но даже еще и поныне, прямо изумительным: нет такого еврея, который бы не повиновался его предписаниям, как будто бы сам Моисей был всегда налицо и мог наказать его за ослушание, хотя бы такое ослушание и не сделалось известным. Впрочем, существует масса случаев, поясняющих его власть над человеком. Так, например, однажды несколько жителей области за Евфратом совершили четырехмесячное, сопряженное с большими опасностями и затратами, путешествие, чтобы удостоиться чести посетить наш храм. Когда они окончили свои жертвоприношения, они все-таки не удостоились получить свою долю жертвенной трапезы, потому что Моисей не разрешил этого лицам, которые не признают наших законов и не подчиняются действующим у нас постановлениям. Несмотря на то, что некоторые из этих людей вовсе не приступали к жертвоприношениям, другие же совершали его лишь наполовину, а многие вовсе не входили еще в храм, они удалились, предпочитая повиноваться постановлениям Моисея, чем своему личному влечению. При этом им не приходилось опасаться, чтобы кто-нибудь силою удержал их от этого; они поступили так в силу собственной своей совестливости. Таким образом законы, приписываемые Господу Богу, достигли того, что этот человек пользовался сверхъестественным авторитетом. Еще недавно, незадолго до начала этой воины[353], в царствование у римлян императора Клавдия[354] и в бытность Измаила нашим первосвященником, когда страна наша была охвачена таким голодом, что ассарон муки продавался за четыре драхмы, когда на праздник опресноков было доставлено лишь семьдесят кор[355] муки (т. е. тридцать один сицилийский или сорок один аттический медимн[356], никто из священнослужителей, несмотря на такое голодное время, не осмелился присвоить себе ни одной горсточки муки, боясь закона и гнева Господнего, с которым Предвечный преследует даже тайные провинности. Таким образом, не следует удивляться тому, что тогда совершил Моисей, раз до сих пор еще оставленные им записанными законы имеют такую силу, что даже лица, ненавидящие нас, все согласны в том, что сам Господь Бог при посредстве Моисея и его добродетели устроил нашу общественную жизнь.

Впрочем, предоставляю каждому судить об этом по собственному его усмотрению.

Книга четвертая

Глава первая

1. Связанная с лишениями и различными затруднениями жизнь евреев в пустыне побудила их наконец, вопреки воле Господа Бога, попытаться овладеть Хананеею. Они не только оставляли без всякого внимания убедительные доводы Моисея, которыми последний старался отвлечь их от исполнения принятого решения, но и, помимо его на то согласия, были твердо уверены в победе своей над врагами. При этом они опять начали взводить на Моисея всевозможные обвинения и стали громко высказывать подозрение, будто он старается оставить их в таком бедственном положении исключительно для того только, чтобы они всегда нуждались в его помощи; потому они решили начать войну с хананеями, уверяя друг друга, что Господь Бог оказывает им поддержку отнюдь не из расположения к Моисею, но потому, что вообще печется о народе, предков которого он взял под особое Свое покровительство, и подобно тому как раньше того Он даровал им в силу добродетельной жизни этих предков свободу, так и теперь будет их всегдашним союзником, лишь бы они сами выразили готовность подвергнуться всевозможным опасностям. В то же время они утверждали, что они и сами собою были бы достаточно сильны для преодоления враждебных им народов, хотя бы Моисей и вздумал отвратить от них помощь Господа Бога; вообще они считали для себя полезным быть более самостоятельными и освободиться от тирании Моисея, которую они сносили лишь в силу благодарности за освобождение их от египетского ига, и от образа жизни по его желанию, в ложной уверенности, будто в награду за его покорность Господь Бог сообщит ему ожидающую их судьбу: разве не все они происходят от Аврама и разве Господь Бог одному Моисею даровал власть сообщать им будущее? Поэтому им казалось более благоразумным не обращать внимания на заносчивость Моисея и постараться, в уповании на Господа Бога, овладеть страною, которую Он им обещал. В то же время они решили совершенно отказаться от руководительства Моисея, который именем Предвечного удерживал их от этого. Основываясь таким образом на тягости своего положения в пустыне, которая казалась им, благодаря продолжительности их в ней пребывания, еще более грозною, они приготовились вступить в бой с хананеянами, причем они рассчитывали на предводительство Господа Бога и не ожидали уже более никакого содействия со стороны своего законодателя.

2. И вот, когда евреи приняли такое решение и напали на врагов своих, последние не испугались ни их нашествия, ни количества их войск, но храбро встретили их. Вскоре многие из евреев пали, а все остальное их войско, после того как совершенно был нарушен боевой порядок, в полном беспорядке бежало от врагов в свой лагерь. Потерпев против ожидания такое поражение, евреи совершенно пали духом и уже не надеялись более на какой бы то ни было успех, так как видели в этой неудаче возмездие Божие за то, что они начали войну вопреки Его воле.

3. Видя отчаяние, в которое впали его единоверцы после этого поражения, и опасаясь, как бы враги, ввиду своей победы, не стали рассчитывать на дальнейшие, еще большие успехи и не напали на них, Моисей признал необходимым увести евреев подальше от Хананеи в пустыню, тем более что народная масса опять обратилась к нему за поддержкою, так как понимала, что без его руководительства ей не справиться с новыми затруднениями. Поэтому Моисей отступил с войском дальше в пустыню, где, как он рассчитывал, народ успокоится и не раньше свяжется с хананеями, чем Господь Бог сам укажет им удобный для того момент[357].

Глава вторая

1. Как обыкновенно бывает в огромных войсках, особенно же при неудачах, что людьми овладевает неудовольствие и дух неповиновения, так это случилось и с евреями. Последних ведь было шестьсот тысяч человек, и если при этой численности они не отличились особенною дисциплиною даже при удачном исходе предприятий, то тем более теперь, во время такого бедствия и после постигшего их удара, они не только стали ссориться между собою, но и ополчились против своего вождя. И вот среди них возникло такое возмущение, равного которому мы не знаем ни у греков, ни у [других] варваров. При этом случае все подверглись бы опасности погибнуть, если бы их не спас Моисей, который готов был забыть, что он чуть было не был ими побит камнями. Да и Господь Бог не переставал заботиться о них и о том, чтобы они избежали такого страшного несчастия, и хотя они восстали против своего законодателя и против повелений, которые Он дал им через посредство Моисея, Он избавил их от тех ужасных последствий мятежа, которые были бы для них, без Его попечений, неизбежны. Итак, я теперь перейду к рассказу об этом возмущении и о связанных с ним нововведениях, но первоначально укажу на причину, ради которой произошло это возмущение.

2. Корей, который занимал, как по своему происхождению, так и по богатству, видное положение среди евреев, отличался красноречием, которым умел увлекать народную толпу, с завистью видел возрастающее значение Моисея и был недоволен этим. Будучи родственником Моисея и принадлежа к одному с ним колену, он считал себя особенно правоспособным к занятию столь почетного положения, тем более что был гораздо богаче Моисея и не ниже его по происхождению. Поэтому он стал жаловаться левитам вообще, к колену которых он принадлежал, и особенно своим родственникам, указывая на опасность, проистекающую из того, что Моисей употребляет все усилия к упрочению своего положения, на котором он и держится при помощи всяких злоупотреблений, хотя в своих мероприятиях постоянно ссылается на Господа Бога. Так, например, он вполне противозаконно предоставил первосвященство брату своему Аарону, основываясь при этом не на решении народном, а исключительно на собственном произволе; следовательно, он, по примеру тиранов, раздает почетные должности кому захочет. Однако гораздо более тяжким преступлением, чем такое насилие, является тайная агитация, так как она губит людей не только открыто, но и главным образом потому, что жертвы ее сами не знают всех интриг. Ведь всякий, считающий себя вправе занять почетную должность, старается добиться ее силою убеждения, а не насильственным образом действий; между тем, кто не в состоянии легальным путем достигнуть желаемой почести, тот не решается, дабы не потерять ореола порядочности, действовать путем открытого насилия, но пускает в ход всякие хитропридуманные интриги. Народу полезно наказывать таких людей, пока они считают свою деятельность еще скрытою от глаз общественности, и не давать им усиливаться, чтобы не видеть в них впоследствии явных врагов. «Какую же причину в состоянии привести Моисей, в силу которой он предоставил Аарону и его сыновьям священство? Ведь если Господь решил оказать эту честь кому-либо из колена Левина, то я, который по происхождению не ниже Моисея, а по богатству выше и летами гораздо старше его, был бы, казалось, более достойным ее. Если же честь эта принадлежит старшему из колен, то по всей справедливости она подобала бы колену Рувилову, а именно Дафамну, Авираму и Фалаю, которые являются наиболее престарелыми и, по богатству своему, самыми могущественными членами его».