Сьюзен Филлипс - Мой, и только мой

• Название: Мой, и только мой
• Автор: Сьюзен Филлипс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01389-9

Независимая Джейн Дарлингтон, посвятившая свою жизнь науке, решила во что бы то ни стало зачать ребенка от красавца спортсмена Кэла Боннера — а потом расстаться с отцом младенца. Но самые хитроумные планы имеют обыкновение разлетаться в пух и прах, когда в дело вмешивается любовь. Кэл вовсе не так прост, как кажется, и не позволит спокойно уйти той единственной женщине, о которой мечтал всю жизнь…

---

— Не тяни резину.

— Хорошо. Пожалуйста, только не злись, но… — Снова смешок. — Кэл… я голая.

Глава 16

Месяц спустя

Кэл высунулся из ванной и заглянул в ее спальню. Его глаза весело блестели.

— Я принимаю душ. Хочешь присоединиться?

Она скользнула взглядом по обнаженному телу с литыми мышцами, подсвеченными утренним светом, и с трудом подавила желание облизать губы. — Может, в другой раз.

— Ты даже не представляешь себе, чего лишаешься.

— Думаю, что представляю.

Тоскливая нотка, прозвучавшая в ее голосе, позабавила его.

— Бедная маленькая Розибад. Ты действительно загнала себя в угол, не так ли?

И с самодовольной усмешкой он исчез в ванной.

Она показала язык опустевшему дверному проему, оперлась щекой о согнутую в локте руку, подумала о той апрельской ночи, когда, подчиняясь импульсивному решению, разделась перед ним. Внезапное отключение электричества, случившееся как раз в тот момент, когда она вошла в его спальню, отметило начало ночи удовольствий и страсти, которую она не могла забыть. Джейн улыбнулась. В прошедший месяц такие ночи повторялись куда как часто.

Кэл умел возбудить ее, но и она оказалась способной ученицей, не без гордости подумала Джейн. Может, его сладострастность и неприятие любых табу освободили ее от многих «нельзя». Она уже могла пойти на все… на все… кроме как показаться ему голой.

Они словно вели многоходовую игру. Она приходила к нему только ночью, при выключенном свете и всегда просыпалась перед рассветом, чтобы вернуться в свою комнату. Или уйти на его кровать, если они засыпали у нее. Конечно, он мог включить свет или раздеть ее днем, когда от его поцелуев у нее подгибались колени, но никогда этого не делал. Он предпочитал честный поединок, не желал побеждать обманом, его устроила бы только капитуляция.

Поначалу ей казалось, что ее желание предаваться любви в темноте — один из приемов, разжигающих сексуальное влечение, но, по мере того как неделя проходила за неделей и она поняла, что все сильнее влюбляется в него, что-то изменилось. Она начала волноваться: а как он отреагирует, когда наконец-то увидит ее? Да, на здоровье она не жаловалась, но четыре месяца беременности наложили свой отпечаток: талия увеличилась до такой степени, что она уже не могла перетянуть брючки ремешком. И уж конечно, не заправляла в них блузку. С растущим животом и невпечатляющей грудью она не могла конкурировать с красавицами из его прошлого.

Но не только недостатки внешности питали ее упорство. Вдруг именно эта тайна каждую ночь и заманивала его в ее постель? Тайна и очарование неведомого. Не потеряет ли он интерес к ней, утолив свое любопытство?

Ей хотелось верить, что это ерунда, но она знала, что для Кэла главное — борьба. Будет ли он наслаждаться ее компанией, если она подчинится его воле? Вроде бы, за исключением матери и бабки, только она не сгибалась перед ним.

Джейн уже знала, что он — интеллигентный, добропорядочный человек с щедрым сердцем. Но при этом всегда стремился брать верх над окружающими, пусть в честной, но жесткой борьбе. И быть может, именно ее отказ подчиниться заставлял его искать общения с ней как в постели, так и вне ее.

Она понимала, что имеющееся в ее распоряжении время таяло, как шагреневая кожа. С трусостью надо заканчивать. Пора ей раздеться перед ним и узнать правду. Если она не нужна ему как личность, если задача у него одна — покорить ее, дальнейшая совместная жизнь не имеет никакого смысла. «Я должна как можно скорее с этим разобраться, — решила Джейн. — Дальнейшая оттяжка равносильна безумию».

Она поднялась с кровати, направилась в ванную. Приняв витамины и почистив зубы, вернулась в спальню, придерживая рукой растущий живот, подошла к окну, выглянула в майское утро. Склон зацвел: кизил, рододендроны, пламенеющие азалии, горный лавр. Ее первая весна в Аппалачах оказалась еще более прекрасной, чем она могла себе представить. Фиалки, триллиум, башмачки распустились у дома, рядом с белыми кустами ежевики. Такого радостного, красивого, счастливого мая она еще не знала.

Но опять же, и влюбилась она впервые.

Джейн понимала уязвимость своей позиции, однако и в глазах Кэла настороженность давно уступила место смеху и нежности, вот она и уверовала, что он тоже влюбляется в нее. Два месяца назад такую идею она бы восприняла как абсурд, но нынче не видела в этом ничего невозможного.

Вроде бы у них было мало общего, но они без труда находили темы для разговора или общие дела. По утрам, пока она работала за компьютером, Кэл встречался с людьми, выполнял взятые на себя обязательства, а вот вторую половину дня и вечера они обычно проводили вместе.

Кэл докрасил дом Энни, она закончила посадки. Несколько раз они ездили в Эшвилл, обедали в лучших ресторанах города, гуляли по Билтмор-Эстейт. Заглядывали и в национальный парк, ходили по горным тропам. Кэл показал ей Коннемару, дом Карла Сэндберга[43], где у нее захватило дух от великолепия ландшафта, а он сфотографировал ее, играющую с козами, которых по-прежнему держали в поместье.

По молчаливой договоренности вместе они в Солвейшене не появлялись. За покупками Джейн ездила одна. Иногда сталкивалась с Кевином, и вдвоем они шли на ленч в «Петтикоут Джанкшн кафе», где она игнорировала враждебные взгляды горожан. К счастью, платья свободного покроя еще позволяли ей скрыть беременность.

Она и Кэл продолжали ссориться, когда он пытался утвердить свою власть, но ссорились уже беззлобно, во всяком случае, она не ощущала холодной ярости, изливающейся на нее в первые недели. Вместо этого он криками отводил душу, а она не молчала в ответ, дабы не лишать его удовольствия. По правде говоря, словесные баталии нравились ей не меньше, чем ему.

Она услышала, как в душе перестала течь вода. Дабы не подвергать себя дополнительному искушению, выждала несколько минут, пока он вытрется и обмотает бедра полотенцем, потом постучала в приоткрытую дверь ванной, вошла.

Он стоял у раковины в черном полотенце, так низко сидящем на бедрах, что Джейн не могла взять в толк, почему оно не падает. Размазывая по лицу пену для бритья, он покосился на ее вишневую ночную рубашку, как у Снупи[44].

— Когда же в тебе проявится хоть капля жалости, профессор, и ты перестанешь возбуждать меня своими сексуальными ночнушками.

— Завтра утром надену костюм Винни-Пуха.

— Какое счастье.

Она улыбнулась, опустила крышку на туалетное сиденье, села. Какое-то время молча наблюдала, как он бреется, затем вернулась к незаконченному вчерашнему спору:

— Кэл, объясни мне еще раз, почему ты не хочешь провести немного времени с Кевином.

— Снова взялась за свое?

— Я все-таки не понимаю, почему ты не можешь потренировать его. Он очень тебя уважает.

— Он меня ненавидит.

— Только потому, что хочет занять в этом мире более высокое место. Он молод и талантлив, а ты стоишь у него на пути.

Его мышцы напряглись. Кэлу не нравилось, что она общается с Кевином, но в этом вопросе они заключили перемирие, поскольку она ясно дала понять, что воспринимает его исключительно как друга, а Кэл сказал Кевину, что переломает ему руки, если тот еще раз дотронется до его жены.

Он поднял голову, принялся за кожу под подбородком.

— Он не так талантлив, как ему кажется. Рука у него хорошая, в этом сомнений нет. Он быстр и агрессивен, но ему надо многому учиться, чтобы с лету читать оборонительные замыслы соперников.

— Так почему тебе не научить его?

— Как я уже тебе говорил, не вижу смысла готовить себе конкурента. Опять же, если он кого и послушается, так только не меня.

— Это не правда. Почему он до сих пор болтается в Солвейшене?

— Потому что спит с Салли Терриман.

Джейн несколько раз видела Салли в городе. Ее роскошные формы не остались незамеченными, так что она не могла не признать логику Кэла. Однако она вела разговор к другому.

— Он заиграл бы куда лучше, если бы ты поработал с ним, а ты оставил бы после себя достойную смену.

— Смена мне еще долго не понадобится. — Он смыл с лица остатки пены.

Джейн понимала, что ступила на тонкий лед, и постаралась проявить предельную осторожность.

— Тебе тридцать шесть, Кэл. Долго ты играть уже не сможешь.

— Много ты понимаешь. — Он схватил маленькое полотенце, вытер лицо. — Я в самом расцвете сил. Мне нет нужды уходить на покой.

— Может, не сейчас, но в обозримом будущем.

— Я смогу играть еще не один год.

Она думала о плече, которое он потирал, полагая, что его никто не видит, об установке гидромассажа, появившейся в ванной… Нет, относительно своего будущего он заблуждался.

— А что ты собираешься делать после того, как закончишь играть? Займешься бизнесом? Или станешь тренером?

Спинные мышцы взбугрились.

— Почему бы тебе, профессор, не сосредоточиться на t-кварках и не предоставить мое будущее мне? — Он направился в спальню, на ходу снимая полотенце, достал из комода трусы. — Ты помнишь, что во второй половине дня я улетаю в Техас?