Сьюзен Филлипс - Мое непослушное сердце

• Название: Мое непослушное сердце
• Автор: Сьюзен Филлипс
• Жанр: Современные любовные романы

Гордая, независимая писательница детских книжек — и грубовато-мужественный футболист. Что могло объединить столь разных людей?

Только — то, что вообще объединяет мужчину и женщину! Только — короткий миг сумасшедшей страсти… Только — ребенок, который стал плодом этой страсти… Только — необходимость дать ребенку ЗАКОННОЕ ИМЯ…

И тогда мужчина и женщина, готовые, казалось бы, забыть друг о друге, поневоле вынуждены стать мужем и женой. Что может выйти из такого союза. Жгучая ненависть? Или — безумная, пылкая любовь, не признающая ни различий, ни условностей?

---

Но тут комбинация едва не сорвалась. Неизвестно откуда возникли нападающие, готовясь перехватить пас.

В крови Кевина запел, забушевал адреналин. Схватка завязалась слишком далеко от него. Лион нейтрализован. Срочно нужен другой принимающий, но Джамала сбили, а Стабса пасли сразу двое.

Бриггс и Вашингтон прорвали оборону «Старз» и неумолимо надвинулись на него. Те же огнедышащие драконы, в обличье защитников «Темпа-Бей», вывихнули ему плечо в прошлом году, но Кевин не собирался расставаться с мячом.

С той привычной бесшабашностью, что доставила ему за последнее время столько бед, он посмотрел налево и… сделал резкий, слепой, безумный бросок вправо. Ему необходима брешь в сплошной цепи белых фуфаек. Он приказывал ей появиться. И она появилась.

С гибкой, почти звериной ловкостью, ставшей уже легендарной, он вывернулся и ускользнул. Огромные лапы Бриггса схватили воздух. Вашингтон на мгновение растерялся. Кевин развернулся и стряхнул третьего защитника, тяжелее его на восемьдесят фунтов.

Еще бросок. Что-то вроде джитгербага[8] . И он набрал скорость.

За пределами поля он был настоящим гигантом: рост шесть футов два дюйма и сто девяносто три фунта сплошных мышц, но здесь, на земле мутантов-великанов, казался маленьким, грациозным и невероятно быстрым. Лампы в стеклянном куполе превращали его позолоченный шлем в искрометный метеор, а форму цвета морской волны — в знамя, сотканное на небесах.

Воплощенная в жизнь поэма. Отмеченный Богом, благословен он среди людей.

Кевин пронес мяч через линию ворот.

Когда судья зафиксировал проводку мяча, Кевин все еще оставался на ногах.

Победу праздновали у Кинни. Не успел Кевин переступить порог, как женщины буквально набросились на него:

— Потрясающая игра, Кевин!

— Кевин, querido[9] , сюда!

— Ты был великолепен! Я охрипла от крика!

— Ты в самом деле возбудился, когда пронес мяч? Ну конечно. Господи, но что при этом ощущал?

— Felicitacion[10] !

— Кевин, cheri[11] !

Кевин, включив свое знаменитое обаяние на всю мощь, сыпал улыбками налево и направо, осторожно высвобождаясь из цепких рук.

— Твой тип женщины — молчаливая красавица, — заметила как-то жена его лучшего друга. — Но большинство женщин — болтушки, поэтому ты и якшаешься с иностранными кошечками, которые по-английски и двух слов связать не могут. Классический случай стремления избежать какой бы то ни было духовной близости.

Кевин с ленивой дерзостью оглядел собеседницу.

— Неужели? Позвольте заверить, доктор Джейн Дарлингтон Боннер, что с вами я готов на близость в любую минуту, как только пожелаете.

— Только через мой труп, — вмешался ее муж Кэл, подав голос с другого конца стола.

Несмотря на то что Кэл считался его лучшим другом, Кевин не упускал случая поддеть приятеля. Так повелось с того времени, когда он был обиженным на весь мир дублером старика. Теперь Кэл ушел на покой, поступил в ординатуру отделения внутренних болезней клиники в Северной Каролине.

Вот и сейчас Кевин не задумался пустить отравленную стрелу.

— Это вопрос принципа, старина. Иначе как доказать свою правоту?

— Доказывай как хочешь, только со своей женщиной, а мою оставь в покое.

Джейн рассмеялась, подошла к мужу, поцеловала, попутно дала Рози, своей дочурке, салфетку и подхватила на руки малыша Тайлера. Кевин улыбнулся, вспомнив реакцию Кэла, когда он спросил о длинных математических выражениях, до сих пор украшавших пеленки Тайлера.

— Все потому, что я запретил ей писать на его ногах.

— Она опять за свое?

— Да, бедный парень превратился в ходячую записную книжку. Стало лучше с тех пор, как я стал засовывать листки бумаги во все ее карманы.

Привычка славившейся рассеянностью Джейн повсюду выводить сложные уравнения была широко известна, и Рози Боннер пожаловалась:

— Как-то она записала уравнение на моей пятке. Правда, ма? А в другой раз…

Доктор Джейн поспешно заткнула рот дочери куриной ножкой.

Кевин улыбнулся и тут же был грубо возвращен к действительности красивой француженкой, ухитрившейся перекричать громкую музыку:

— Tu es fatigue, cheri[12] ?

Кевин, знавший несколько языков, ухитрялся скрывать это от посторонних.

— Спасибо, но я не голоден. Эй, позволь познакомить тебя со Стабсом Брейди. Думаю, у вас много общего. И Хизер… ведь ты Хизер? Мой приятель Лион весь вечер пожирает тебя глазами.

— Жара? При чем тут жара?

Определенно, пора избавляться от парочки-тройки назойливых поклонниц.

Он так и не признался Джейн, насколько та была права. Но в отличие от некоторых товарищей по команде, любивших подчеркивать свою преданность игре, Кевин на самом деле все отдавал любимой работе. Не только тело, ум, но и сердце. А это невозможно, если в твою жизнь входит требовательная и капризная особа. Красивая и непритязательная — вот какая ему требуется, а иностранки лучше всего подходят для легкого флирта.

Игра за «Старз» — вот что главное. Только игра. Ничего больше. Игра для него — все на свете, и он никому не позволит встать у него на пути. Ему нравилось носить форму цвета морской воды с золотом, выходить на стадион «Мидуэст спорте доум», но больше всего — работать на Фэб и Дэна Кэйлбоу.

Может, это продолжение его детских грез, фантазий сына священника, но быть одним из игроков «Чикаго старз» казалось ему огромной честью.

Когда играешь за Кэйлбоу, уважение… нет, благоговение к игре куда важнее той суммы, которую ты получаешь. В «Старз» нет места ни чересчур вознесшимся звездам, ни любящим помахать кулаками грубиянам. За свою карьеру Кевин не раз видел, как владельцы расставались с блестящими игроками лишь потому, что они не соответствовали стандартам Фэб и Дэна, ценивших в людях прежде всего благородство и человечность.

Кевин представить не мог себя в другой команде и собирался после ухода из спорта заняться тренерской работой.

В «Чикаго старз».

Но в этом сезоне произошли два события, грозившие поставить его мечту под удар. В одном он был виноват сам.

Проклятое безрассудство, одолевшее его сразу после сборов.

Он всегда любил рискнуть, но обычно сдерживал свои порывы до окончания сезона. Другим оказался ночной визит Дафны Сомервиль в его спальню. Это хуже любых затяжных прыжков и гонок по пересеченной местности.

Обычно он всегда крепко спал, и ему уже приходилось просыпаться в самый разгар любовных игр, но до сих пор всегда сам выбирал себе партнершу. Он, вполне возможно, когда-нибудь выбрал бы и Дафну, если бы… если бы не ее родство с Кэйлбоу. Может, все дело в том, что запретный плод сладок? Но ему было удивительно хорошо с ней. Она не давала ему расслабиться, подкалывала, подшучивала, бесила, смешила, и он то и дело ловил себя на том, что украдкой наблюдает за ней. Каждое ее движение было исполнено уверенной чувственной грации, присущей очень богатым людям. И хотя фигуру Дафны нельзя назвать роскошной, она очень привлекательна, ничего не скажешь.

Но он держался на расстоянии. Что ни говори, а она сестра босса; он же никогда не сближался с женщинами, имевшими отношение к команде. Никаких тренерских дочерей, секретарш из офиса и даже кузин игроков. И несмотря на нерушимые правила и благие намерения, он попал в жуткий переплет!

При одной мысли об этом Кевин снова разозлился. У Кэйлбоу на первом месте семья. Никакой, даже ведущий, игрок не перевесит родственных связей, и если Фэб пронюхает о случившемся, непременно потребует у него объяснений.

Голос совести требовал от него позвонить Дафне. Всего разок. Убедиться, что эта история прошла без последствий.

Кевин убеждал себя, что никаких последствий нет и быть не может, не стоит волноваться из-за пустяков, особенно сейчас, когда ничто не должно отвлекать его. В воскресенье у них матч чемпионата АФК[13] , и его игра должна быть безупречной. И тогда его заветная мечта сбудется. «Старз» выиграют Суперкубок. Он приведет команду к победе.

Но всего шесть дней спустя его мечты развеялись в прах.

И винить в этом было некого, кроме себя самого.

Молли, с головой погрузившись в работу, закончила книжку «Дафна летит кувырком» в рекордно короткий срок и отправила в издательство как раз на той неделе, когда «Старз» позорно проиграли матч. Когда до конца игры оставалось пятнадцать секунд, Кевина Такера словно черт подстегнул и он очертя голову врезался в двойное прикрытие.

Пас перехватили, началась свалка, и судья засчитал «Старз» полевой гол.

Молли налила себе чая, чтобы отогнать холод январского вечера, и отнесла чашку к рабочему столу. Ей давно следовало приступить к статье для «Чик», но вместо того она подхватила с дивана блокнот, чтобы набросать кое-какие идеи для новой книги — «Дафна находит крошку-крольчишку».

Не успела она присесть, как раздался звонок.

— Алло!

— Дафна? Это Кевин Такер.

Чай выплеснулся на блюдце, и Молли забыла о необходимости дышать.