Евгений Федоров - Наследники

• Название: Наследники
• Автор: Евгений Федоров
• Издательство: Молодь
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1988

---

— Ты богат? Дашь денег? — настойчиво сказал Петр Федорович и дохнул винным перегаром в лицо Демидова.

— Будут деньги, ваше высочество. Завтра же доставлю сюда! — твердо посулил Никита.

— Тес… Только никому… Молшок! — прошептал пьяно великий князь.

— Убей бог, никому! — искренне пообещал заводчик.

Бережно обнимая наследника за талию, Демидов уложил его на диван.

Погасли последние лиловые отблески заката. В аллеях сгустилась тьма. Сквозь чащу доносился отдаленный рокот моря. Петр Федорович ворочался и что-то бормотал во сне…

Демидов сидел подле и думал:

«Как же насолить братцу Прокопке? Ужо погоди, через великого князя подкопаюсь под тебя!»

Но подкопаться все-таки не довелось. Спустя несколько дней Никита добыл из кладовых отцовское золото, драгоценные камни и отвез их великому князю. Петр Федорович был в восторге. Он зазвал Демидова в кабинет и возложил на него красную анненскую ленту.

Тяжело сопя, он прищурился, любуясь сановитым видом Никиты Акинфиевича с лентой через плечо.

— О, чудесна кавалер из тебя получился! — воскликнул наследник.

Демидов с жаром облобызал его руки.

— Век не забуду, ваше высочество, столь высокой награды! — благодарно сказал он.

— Но ты, Демидоф, возложишь ее, когда тетушка-цариц не будет… Я, Петр Федорович, буду император! — Он выпятил грудь и важно надулся; бессмысленные глаза его подернулись серой пеленой.

И опять в Никите стали бороться два чувства: хотелось — ох, как хотелось, — пролезть в знать, и в то же время долговязый принц-немец внушал отвращение. «Неужто в такие руки попадет наше обширное и славное царство?» — сокрушенно подумал он и еще больше приуныл от мысли: «Хороша награда, коли носить ее нельзя!..»

Поздно ночью возвратился Никита Демидов из Петергофа и очень удивился, когда в одной из дальних комнат увидел яркий свет. Он вопросительно посмотрел на дворецкого.

— Ваш братец Григорий Акинфиевич изволили прибыть в столицу и теперь поджидают вас!

Тяжелыми шагами Никита прошел вперед и распахнул дверь. Под окном в кресле в глубоком раздумье сидел средний брат.

— Ты что тут? — недовольно спросил его Никита.

Григорий поднялся и пошел навстречу брату. Они облобызались.

— Прибыл по делу о наследстве, — сказал он. — Вызван сенатом для опроса!

— Ты что ж, заодно с Прокофием? — спросил брат.

— Что ты, Никитушка! — обиделся Григорий. — Сам по себе. Боюсь, оба вы горячие и неприятностей наговорите друг другу.

Он выглядел простовато. Лицо было добродушно, бесхитростно; Никита успокоился.

— Послушай, братец! — тихо заговорил Григорий. — Нельзя ли по-хорошему разобраться? Судьи да сутяги разорят нас! И мне ведь пить-есть надо. Ты не обижайся, Не хочу я свар, давай мириться!

— С тобой — готов! — повеселев, сказал младший брат. — А с Прокофием — ни за что! Бесноват! Хитер! Лукав! Небось уж по Санкт-Петербургу наследил!

— А ты смирись, не разжигай себя, — посоветовал Григорий.

— Ты вот что мне лучше скажи, когда в сенат идешь?

— Это, братец, когда вызовут, — спокойно отозвался прибывший.

— Ох, милый ты мой, тогда жди с моря погоды! — насмешливо сказал Никита. — Действовать надо. Давай напишем просьбу на старшего!

Григорий отрицательно покачал головой.

— Ни на тебя, ни на него писать не стану! — твердо сказал он. — По чести, без свары будем делить имущество батюшки!

Никита прищурил глаза, подозрительно взглянул на брата и подумал: «Что он, дурачок, недоумок или лукавит?»

Григорий уселся в кресло и, показывая брату на обстановку, сказал с восхищением:

— Николи я в столицах не был и удивлен роскошеством батюшкина дома!

«Нет, не лукавит он, — решил Никита. — Простоват, вот и все!»

Совсем повеселев, он сказал брату:

— Раз нравится тут, ну и живи! Все братья здесь хозяева. Прости, мне надо отдохнуть. Устал весьма. У великого князя был!

— У великого князя! — в изумлении повторил Григорий. — Ишь куда забрался!..

Все дни Григорий проводил в осмотре Петербурга или сидел с дворовыми в вестибюле и слушал их побаски. Вел он себя просто, доступно, и это дворецкому не нравилось. Однажды он заметил молодому хозяину:

— Вы, батюшка, помене тары-бары-растабары с дворней разводите, уважение потеряете!

Григорий сердито засопел и вдруг властно сказал:

— Я не попугай и не петух в павлиньих перьях! А живу, как мне хочется, и тебя, старик, не спрошу!

Он несколько раз ходил к брату Прокофию, уговаривал его примириться с Никитой, но тот хмуро гнал его прочь.

Прокофий Демидов, узнав, что государыня передала дело о наследстве сенату, каждый день стал досаждать сенатским чиновникам. Они отмахивались от досужего просителя — не до того было! Суета в сенатской канцелярии поднималась очень рано. В девять часов утра Прокофий являлся в приемную, избирал удобное место и плотно усаживался, наблюдая своеобразную жизнь сената. Мимо него как тени шмыгали чиновники в потертых мундирах с папками под мышкой.

— Погоди ж, крапивное семя, добьюсь своего! — ворчал он и терпеливо высиживал в приемной весь день.

В один из дней Прокофия особенно одолевала скука. В длинных коридорах было пустынно, полутемно, пронизывала прохлада. Демидов, взглянув на служителя, встал с кресла и осторожненько заглянул в одну из дверей. В обширной палате с каменным сводом за длинными столами сидели писчики и, не переводя дыхания, строчили, издавая гусиными перьями сухой однообразный треск.

— Господи боже, до чего же скучно! — вздохнул Прокофий, тихонько прикрыл дверь и вернулся на прежнее место.

— Ты, батюшка, я вижу, который день высиживаешь тут, как наседка. — В белесых глазах отставного солдата мелькнуло сочувствие.

— Да, все поджидаю, когда решится мое дело! — простодушно сознался Демидов.

— Эх, сударь, да в уме ли ты! — воскликнул служитель. — Да когда ты этого дождешься? Не так легко тут добыть истину!

— А я их измором возьму, служивый! — решительно сказал Прокофий.

Служитель хлопнул по фалдам старенького мундирчика:

— Эх, батюшка, не по силе и терпению задумали дело! Да разве тут высидишь решение? У нас, сударь, дела лежат полета годов, а то и поболе! Оно и лучше, вылеживаются. Сказано: поспешишь — людей насмешишь! А тут, глядишь, полежит-полежит, тем временем спорщики помирятся, а то и помрут.

Демидов помрачнел. Он уже слышал про сенатские порядки, про неимоверную волокиту и лихоимство, царившие среди сенаторов. В Санкт-Петербурге много рассказывали о лисичкинском деле. В ту пору в сенате открыли целое отделение, состоявшее из обер-секретарей, секретарей, столоначальников и писцов; все они три года занимались составлением записки из лисичкинского дела, в котором имелось триста шестьдесят пять тысяч листов. Краткая записка, учиненная борзописцами, заключала в себе только десять тысяч листов.

Сутяжничество началось по доносу фискала Лисичкина о злоупотреблениях, имевших место в питейных откупах. Для разбора дела судьи вместе с обозом, груженным столь громоздким произведением канцеляристов, отправились на место происшествия.

После долгого пути обоз остановился в корчме, и ночью — случайно ли, а может, и по злому умыслу — вспыхнул пожар, и все дело, столь мудро и казуистично построенное, сгорело. Тем все и окончилось…

Вспомнив это, Прокофий Акинфиевич забеспокоился, но с горделивым видом сказал:

— Дело мое должно решиться по указу самой государыни!

Служитель построжал.

— Ее императорское величество матушка-царица наша о всех подданных заботится! — торжественным тоном изрек он. — Но то надо, милый, учесть: она, матушка, одна, а нас, холопов, много!

— Это верно! — согласился Прокофий. — Но как же тогда быть?

— А быть так; ждать свой черед! В сенате делов много, и каждый указ свое исполнение имеет. Подождешь, сударь, с годик-два, тогда, может быть, и подоспеет твоя пора!

Служитель отвернулся к окну, за которым над адмиралтейским садом кружилось воронье. Прокофий тихонько подошел к старику, тронул его за плечо:

— Скажи-ка, служивый, где та тропочка, по которой можно скорее прийти к развязке нашего узелка?

Служитель помедлил ответом, вынул табакерку, заправил в нос понюшку табаку, чихнул.

— С этого, сударь, и начинать надо было! — после раздумья сказал старик. — Перво-наперво эта тропочка начинается от сего места, а дальше она побежит к начальнику канцелярии…

Он замолчал и скромно опустил глаза.

— Ох, грехи наши тяжкие! — вздохнул старик. — Беда мне, сударь, с вами. Но что делать, такой добрый у меня характер…

— В долгу не останусь, ей-ей! — тихо посулил Демидов. — Научи только!

— А ты приходи завтра да захвати лепту на воспитание сирот. Их превосходительство — попечитель сиротского дома. Ах, господи, сколько хлопот у него! Ну, иди, иди с богом! Завтра приходи, там видно будет!