Николай Федоренко - Японские записи

• Название: Японские записи
• Автор: Николай Федоренко
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1966

Известный советский востоковед Николай Федоренко длительное время находился в Японии на дипломатической работе. Ему хорошо знакомы жизнь этой страны, её литература и искусство.

«Японские записи» – итог личных наблюдений автора. Читатель найдёт в них интересные сведения об искусстве Японии, о её литературе, ярко написанные сцены из жизни простого японского люда – ловцов жемчуга, рыбаков, описания своеобразных японских обычаев.

---

Мое внимание все больше привлекают предметы старины и искусства, стоящие в кабинете Охара на простых деревянных полках рядом с книжными шкафами, которые образуют три стены комнаты. Такое впечатление, будто книги играют роль кирпичей и на них держится все помещение. Здесь собрана пестрая коллекция: древняя бронза с зеленовато-черным налетом и тонкая японская керамика, просвечивающий насквозь фарфор различных стран, многообразные изделия из дымчатой яшмы и слоновой кости. И за всей этой пестротой ощущается нечто объединяющее – зоркость глаза, ярко выраженный вкус историка и художника.

Многоярусные громады книжных фолиантов, стопы рукописей, художественных свитков, декоративный сонм предметов старины, создающий впечатление, будто это должна быть не простая, всего лишь в несколько циновок, комната, а целый библиотечный зал.

– Не испытываете ли вы стесненности, не слишком ли обременительно для кабинета такое множество книг и манускриптов?

– Со дэс нэ, все относительно. Свой частокол творит сам человек. «Каждый крот по себе нору роет». Японский дом, в сущности, не имеет твердых границ. Достаточно, видите ли, раздвинуть эту стеклянную стену, как мое рабочее пространство приобретает бескрайнюю, космическую масштабность. Вся вселенная как бы становится вместилищем рукописей, огромным миром моих раздумий.

– Но ведь стены часто помогают нам, ограждают и оберегают труд исследователя. Разве человек не испытывает иногда желания плотно прикрыть дверь кабинета, остаться наедине со своими рукописями?

– Слов нет… но японской архитектуре как бы чужда сама идея неподвижной монументальности, застывшей статичности. Для нашего дома характерна легкость, воздушность конструкции. Толстые, глухие стены, например, на наш взгляд, слишком изолируют человека от внешнего окружения, обрекают его на заточение, непереносимо подавляют его своей мертвой тяжестью… Это противно самой природе людей, их жизнедеятельности, лишает их естественных коммуникативных связей с живой природой… Именно поэтому, по нашему убеждению, архитектура сооружения, в частности жилища, не должна противопоставляться всему тому, что нас окружает и органической частью чего является человек. Она должна быть составным элементом пейзажа, его общего вида. Она не должна нарушать естественной композиции, самой природой созданной.

И сквозь струи прозрачной занавески из тонкого камыша и бамбуковых волокон передо мной вновь возникает карликовый сад с синей сосной, огороженный забором из узловатых стволов бамбука. Он как бы соединяет кабинет ученого со всем, что нас окружает, с гигантским городом, со всем земным миром.

После непродолжительной паузы Охара продолжает повествование своим путем, все в больших подробностях и своеобразии раскрывает он японскую национальную жизнь, взятую как бы в ее исторических итогах и в нынешнем опыте, в свете старого миропорядка и современной реальности.

– Год тысяча девятьсот шестьдесят второй по японскому зодиаку стоит под циклическим знаком «Тора» – «Тигра». Среди двенадцати зверей, включенных в зодиак, «Тора» считается наиболее грозным, свирепым и могущественным. Тигр движется медленно и осмотрительно, с кошачьей грацией, скрытой энергией и достоинством, внушающим благоговение. Именно тигр, а не лев, мы это знаем, который в других странах рассматривается как царь зверей. Между тем Япония не принадлежит к числу стран, которые являются для тигра родиной. Царем зверей тигр почитается в Японии не без причин. Существует версия, будто лоб тигра украшен иероглифическим знаком «Ван» (три горизонтальные черты, соединенные одной вертикальной линией), означающим: «владыка», «король», «правитель», «царь». Этот символический знак и свидетельствует об избранстве тигра и служит в качестве его царственного отличия.

Хотя это может показаться несколько парадоксальным, но в Японии сперва появились рисунки и даже характеристика тигра, а затем, спустя столетия, был привезен живой «тора». Первоначальные описания и изображения тигра в Японии, по свидетельству исторической хроники, относятся к весьма отдаленному времени. Известны такие имена художников, как Кано Танъю, Маруяма Окио, Сэссон и Ватанабэ Кадзан, которые, в связи с существовавшим тогда широким спросом, рисовали тигров в больших количествах и многочисленных копиях, хотя сами никогда не видели живого тигра и писали «тора» по собственному воображению или по рисункам китайских и корейских мастеров. В те времена было принято устанавливать панно и экраны с изображением тигра при входе в замок, храм или имение крупных феодалов и воевод.

Шкура тигра впервые была завезена в Японию в 545 году неким Касивадэ-но Омихатэти из Кореи, которую он посетил по поручению императора Киммэй. Живой тигр, как отмечается в древних летописях, был ввезен в Японию в 790 году. Тогда же появились первые зарисовки тигра с натуры в исполнении прославленного живописца Косэ-но Канаока. Его картины получили широкое распространение. Впоследствии «тора» стал изображаться многими художниками, превратился в один из наиболее излюбленных сюжетов и породил своеобразный «тигровый жанр» в японской живописи. Примечательно, что о Японии нередко говорят как о стране, мчащейся на тигре. Существует даже книга, написанная Уиллардом Прайсом, под названием «Япония верхом на тигре».

Временами академик встает с циновки, спокойно подходит к полке с книгами, уверенно отыскивает нужные сведения в словарях и энциклопедических справочниках, почти не прерывая неторопливого течения своего рассказа. В этом как бы проявляется своеобразный ритм повествования, в духе японского «культа спокойствия», – размеренный, сдержанный, спокойный; «глубокие реки текут спокойно», – гласит японская народная поговорка.

Охара будто исследует настоящее, обращается к страницам прошлого, стремится охватить явления окружающей жизни, напоминает об опыте прошлого, чтобы вернее опосредствовать и осмыслить глубокую взаимосвязь и обусловленность минувшего и современности.

– Многочисленные рассказы и легенды о тигре, «усатом звере», пришли к нам задолго до появления живого «тора» в Японии. Тигр изображался в них крайне опасным, лютым, всесильным. С давних пор японцы говорят: «За кем тигр однажды гнался, тот и на картинке его боится». В глазах японцев чрезвычайная грозность тигра особенно возрастала оттого, что с его свирепостью нередко связывались разного рода предания и рассказы о человеческих жертвах. В японской литературе часто приводятся исторические факты о гибели принца Такаока, сына японского императора Хэйдзе (806–809), при столкновении с тигром во время путешествия принца в Сингапуре.

В японском языке бытует множество поговорок, народных выражений, метафор и аллегорий, в которых с необычайной выразительностью, нередко с поразительной наблюдательностью и непосредственностью запечатлены наиболее характерные черты тигра, своеобразие его природы, приметы неистребимых повадок этого хищника.

Охара продолжает свой рассказ, и перед нами обнаруживаются речевые богатства японцев: поговорки, злые и острые словца, безобидная деревенская мудрость, квазиблагочестивые изречения, ехидно-озорные намеки, полные глубокого смысла. Язык – одно из наиболее ярких отражений истории страны, жизни народа.

– Некоторые из этих поговорок и метафор пришли в Японию вместе с китайской иероглификой и созданной на ней литературой, ставшими впоследствии достоянием японской культуры. Многие же порождены самими японцами и в определенной степени представляют собой народное образноречевое творчество. Вот несколько наиболее распространенных примеров: «Тигр уходит далеко, но возвращается всегда победителем», «В одном лесу не бывает двух тигров», «Уставился, как тигр на добычу», «Наступить тигру на хвост», «Выпустить тигра на базар». Немало из подобных выражений имеют глубоко социальный смысл. Например: «Быть с императором – все равно что с тигром»…

Бесшумно, почти незримо в нашей комнате время от времени появляется японка с черно-красным лаковым подносом. Свежезапаренный горячий чай заполняет влагой и теплом чашки из крупнозернистой керамики, грубоватость которой прекрасно контрастирует с тонким желтовато-зеленым напитком. Салатный отлив зеленого настоя, заполнившего чашки, обогащает цветовую гамму чайного натюрморта какой-то сочной свежестью. «Из красивой посуды, – гласит японская народная поговорка, – и чай вкуснее»…

Методично отпивая небольшими глотками чай, Охара сэнсэй без тени усталости раскрывает все новые этнографические и языковые богатства, созданные японским народом. И все полнее обнаруживается энциклопедический диапазон собеседника, содержательность и речевое своеобразие его повествования... Язык Охара сэнсэй в равной мере далек от утвердившегося казенного филологического жаргона и академической обкатанной гладкости. Он поистине «умеет вовремя выбрать нужный цветок».