Наталья Фуртаева - Однажды где-то…

• Название: Однажды где-то…
• Автор: Наталья Фуртаева
• Издательство: АРМАДА: «Издательство Альфа-книга»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-93556-640-0

Жила себе и жила, никого не трогала, и вдруг — бац! Оказалась неизвестно где и неизвестно «когда». А тут тако-о-ое!! Нет, ну кому это понадобилось выдергивать меня из моего двадцать первого века сюда-неизвестно куда?! И зачем, вообще?! Ну, если только узнаю кто, да я ему… да… Ох, эту встречу, он до смерти помнить будет!

И узнала-таки… и добралась… и запомнил… на всю оставшуюся жизнь! Я тоже запомнила, потому что такие приключения забыть невозможно!!

---

Сама Нана учила меня врачевать. Заговаривать кровь, снимать боль, прогонять «лихоманку», сиречь воспаление, заживлять раны. Учила травознанию, простеньким заговорам. А еще как быстро восстанавливать силы, какой травой усиливать магические способности. И попутно раскрывала секреты магии древних и как блокировать чужое заклинание.

— Жаль, мало времени у нас. А может, и меньше, чем я полагаю. Так что твоя сила будет не в знании традиционной магии, на это многие годы ушли бы, а в синтезе магий разных племен и стихий. Учись всему, что доступно, у всех, кто может что-то дать, и создавай свое, неповторимое, нетрадиционное, неожиданное. Вероятно, это и спасет твою жизнь.

Блин, она меня как будто в смертники готовила! И даже не скрывала, что не очень-то верит в успех всего предприятия. Ну уж дудки! Я в камикадзе не записывалась! Хрен я какому-то Костею поддамся! И я училась, училась и еще раз училась. Ну, помните, как завещал великий… и т. д.

Водяной меня учил, как почуять подземный источник на любой глубине и как вызвать его на поверхность. И, наоборот, как затворить источник. Как сделать воду твердой, чтобы идти по ней, аки посуху. Как сотворить из воды щит и меч. Оружие, скажу я вам, убийственной силы! Жаль, недолговечное. А еще сообщил мне тайное слово Водяных, навроде Яськиного, но узкоспециализированное, так сказать. Это слово, вернее, мыслеобраз, гарантировало мне свободный проход в любых чистых водах и помощь их обитателей. Дедушка Водяной сказал, что даже кикиморы — существа неприятные и злые, не посмеют пойти против тайного слова. Вот только есть воды нечистые, где живет не нелюдь, а не пойми что — чужь беззаконная. Такую воду лучше обойти стороной. А появились такие воды после катастрофы, что обрушилась на светлый мир за грехи Костея и ему подобных.

Да что же это за злодей такой и что же за грехи смертные за ним тянутся?

Попутно со всеми этими университетами я не прекращала тренироваться в воинских умениях. Ребята обо всех этих делах толком ничего не знали, но то, что охота была за мной, поняли или сказал кто. Так что меня учили всерьез и сражаться врукопашную, и на мечах, и другим хитростям-премудростям. Что ни говори, а повезло мне с компанией. Меня неназойливо опекали и оберегали. А моя дружба с нелюдью и мой переполох на приснопамятном концерте были записаны мне в плюсы. Полесичи вообще народ незлобивый и добродушный, а Стоянова команда особенно. Жилось мне, одним словом, неплохо. А если еще добавить роскошную весну и прекрасную погоду, можно сказать, что я была на курорте. Если бы… Если бы не тягостное ожидание беды.

Пришел обратный караван степичей, что, отгостив полгода в Стольном Граде и хорошо поторговав, отправлялся назад в Степь с другими товарами. Я благоразумно не показывалась проезжему люду на глаза. С ним вернулся десяток воинов из отпуска, замена недавно ушедших с памятным караваном. Где-то дорогой караваны встретились, и прибывшие были в курсе случившихся событий. Старший над десятком — седой, как лунь, кряжистый и неторопливый в движениях и суждениях Ус пришел вечером со Стояном к нам в избу. Вести принес странные и тревожные. Рассказывал он неторопливо, прихлебывая чай и с любопытством, не скрываясь, рассматривал меня.

Как я поняла, горичи своими набегами на предгорные поселения полесичей всех вконец достали. И в начале зимы на их усмирение была послана дружина под началом старшего княжича по имени Соколок. (Или по прозвищу? Хрен их тут разберет.)

— Отправлялись с пением да плясками, ров но на пир собрались… Тьфу!… — Ус все больше мрачнел. — Вот и пируют до сих пор! Полдружины уж положили, а толку-то! Половину поселий оставили!… Новую дружину собирают, еще веселей прежнего, остолопы!… Пропируют и эту…

— Отчего такое? Куда старый князь смотрит, он ведь воин знатный и умом не обделен? — Стоян тоже сидел мрачнее тучи.

— Что старый князь? Он как с осени занедужил, так уж почти совсем от дел отошел. Поговаривают, что князя нарочно чем-то поят под видом лекарства, чтобы он по немощи не мешал молодой жене развлекаться. А княжичи… Сам знаешь, они только пировать и горазды. У горичей вождь объявился — большого таланта, говорят! Сумел все их племена примирить и на войну с нами объединить. Так что не набеги там, а война идет. Ох, напьемся мы кровушки своей с такими-то правителями…

— Твой Вьюн там?

— Там. Месяц назад весточка была, что жив и не ранен даже, да не верится что-то… Мать глаз не сушит, только на Великих Кедров надежда, что уберегут сыночка…

Теперь мне стали понятны и его печаль, что глубоко пряталась за внешним спокойствием, и то, с каким трудом давалось ему это спокойствие. Да, мужества старому воину не занимать. А он рассказывал о том, что творится в Граде:

— Пиры что ни день! Всю казну пропировали. Новые налоги один за другим придумывают. Простой люд нищает. Ты видел раньше попрошаек на улицах? А теперь на каждом углу нищие милостыньку просят! Курильни пооткрывались, какую-то дурь там курят, а потом по полусуток в сладких грезах валяются. До того привыкают, что за это зелье зарезать любого могут. А что за непотребства творятся на тех пирах! При девке и сказывать не стану — срам! И все это на глазах у люда! Молодежь валом валит посмотреть, а им там это зелье раздают. Сначала бесплатно, а потом… — Ус замолчал, от горечи даже горло перехватило.

Ой-ой-ой! Что-то мне это здорово знакомо! Ни фига себе! Закинуло меня незнамо куда, а как будто дом рядом, в Граде!

— Чем еще порадуешь? — Стояна таким я еще не видела. — Что младший княжич?

— Младшего Забавича в деревню отправили к родичам матери. Да и к лучшему. Мал он еще, не надо ему непотребство это видеть, да с ним Многомудр, он хоть и стар, да из ума не выжил. Авось сумеет хоть из одного княжича человека вырастить. А вот княжна Талинка сгинула куда-то. Ее мачеха вздумала замуж выдать за своего дружка, против воли собирались отдать. Вот она и сбежала из дому. Месяц уже никаких вестей о княжне нет. Я поначалу-то как о вашей находке услыхал, думал, Талинка это к вам добралась, обрадовался, что в надежном месте княжна. А теперь вижу — нет, не Талинка у вас. Да и по времени не сходится.

— Неладно, неладно это, — Нана тоже встревожилась не на шутку. — Все к одному складывается. А не было ли нападений на поселья какой нечисти?

— Как не было, волколаки мелкие выселки беспокоят, на одиноких путников нападают. Давно уж такого не случалось. В придорожных посельях шепотом рассказывают о каких-то волосатых людях, что по ночам стали к жилью выходить. Одежду не носят, все дурным волосом заросли. А ростом в полтора человека будут. Силища у них — кулаком быка с одного замаха Убивают. И огня не знают. Баб воруют, скот. А мужиков убивают. Бегают так скоро, что и на лошади не сразу догонишь.

Ой, родите меня обратно! Йети! Здесь? Я от удивления аж чаем поперхнулась:

— А что за молодая жена, откуда она взялась?

— А никто и не знает толком. Княгиня-то умерла, когда Забавича рожала. Князь лет пять вдовел. А эту откуда-то из набега на горичей привез, но только не горянка она, больше на поморичей похожа. Молодая да красивая, кто князя осудит, что снова жениться захотел. Не так уж и стар. Да только с той свадьбы и начались беды-несчастья. Скоро два года тому будет, и все хуже и хуже становится.

— Думаю, не в княгине дело, — Нана о чем-то сосредоточенно размышляла. — Кто-то за ней стоит. А вот кто? Толком бы разузнать, где и как князь ее добыл.

— Что скажешь, Тата? — Стоян давно на меня посматривал, но он со мной после той выволочки за самовольную вылазку за тын вообще не разговаривал. А тут все же соизволил ко мне, с вопросом обратиться.

— А то и скажу, что больно ваши проблемы с нашими схожи. Конечно, и масштабы, и условия разные, но аналогия прослеживается. Даже волосатые люди — у нас их йети называют.

— У нас их и покруче обзывают, — хмыкнул Ус, — не при девице повторять.

Знал бы он, сколько у «девицы» внуков и какие слова ей приходилось в жизни не раз повторять…

— А вот это совсем беда, — встревожилась Нана, — значит, ткань мироздания не раз была порвана. Вот что: здесь сидючи, ничего я не узнаю наверняка. Надо в дорогу собираться.

— Куда ты, старая, собралась? — встревожился Стоян, — неспокойно в лесу, а большой охраны я не смогу выделить.

— Не нужна мне охрана, — отмахнулась бабка, — у меня свои пути. Да и ненадолго я, дня через три-четыре вернусь. Потом и договорим.

Гости перечить не стали и скоро попрощались. Меня Нана тоже отправила спать. В до рогу она собиралась отправиться поутру. Но ни утром, ни через день никуда она не отправилась.

Среди ночи я проснулась с тягостным чувством, что в мире что-то случилось, что-то очень неправильное. Я села на постели и, еще не понимая зачем, стала быстро одеваться. Одевалась и пыталась понять: откуда идет беда. Мысленно находила дорогих мне людей, прикасалась к ним чуть-чуть и, убедившись в их спокойствии, искала других. Моя ошибка, что я начала с людей. В гарнизоне было все в порядке, я скользнула мыслью дальше, за тын — спокойно, чужого разума нет или хорошо за крыт. Нет, я бы и закрытый почуяла, это не трудно, как бы темное пятно образуется на ткани мироздания. Тьфу ты! Я прямо как колдун какой говорить стала. Ой, мама, роди ты обратно свою дочь!