Дик Френсис - Предварительный заезд

• Название: Предварительный заезд
• Автор: Дик Френсис
• Жанр: Триллеры, мистика

В Англии при загадочных обстоятельствах погибает один из участников скачек. Свидетелем преступления оказывается друг убитого, юный лорд Фаррингфорд. Он собирается отправиться на соревнования в Москву, но получает предупреждение, что в Россию ему лучше не ехать. Для того, чтобы разобраться в сложившейся ситуации, по просьбе принца, родственника Фаррингфорда, в Москву летит бывший жокей Рэндолл Дрю. Но там его поджидает смертельная опасность...

---

– Да, – согласился я.

– Лорд Фаррингфорд и Ганс Крамер три-четыре раза бывали в этих местах.

– Вы уверены, что они ходили туда больше одного раза? – спросил я.

– Уверен. Мы видели. Мы... мы следили. – Эти слова Юрий произнес чуть слышно, словно его вынудили сознаться в неблаговидном поступке.

"Вот это да!" – подумал я. Вслух же спросил без всякой интонации:

– А почему вы следили за ними?

Юрий ответил не сразу. Похоже, что ему было стыдно говорить об этих своих занятиях. Но то, что он в конце концов рассказал, было очень похоже на правду.

– Со мной был товарищ... В Англии и многих других странах он выискивает дураков. А когда эти дураки приезжают в Советский Союз, то он делает... устраивает...

– Ваш товарищ умудряется извлекать пользу из пристрастия к порнографии?

Шулицкий коротко вздохнул.

– И если Фаррингфорд приедет на Олимпийские игры, ваш товарищ предпримет против него какие-то действия?

Ответом было молчание.

– Но какой смысл цепляться к Фаррингфорду? Он не дипломат... – Я остановился, немного подумал и неторопливо продолжил:

– Вы хотите сказать, что под угрозой обнародования скандала, который мог бы шокировать британскую общественность, ваш товарищ потребует от британского правительства каких-то компенсаций?

– Повторите, пожалуйста, – попросил Шулицкий.

Я повторил, на этот раз гораздо прямее.

– Ваш товарищ ловит Фаррингфорда на каких-то грязных делишках, а потом обращается к британскому правительству и говорит: "Дайте то, что я требую, или скандал станет известен всему миру".

– Товарищи моего товарища, – поправил меня Юрий.

– Да, – согласился я, – те еще товарищи.

– Фаррингфорд богат, – заявил Юрий, – а к богатым наши товарищи испытывают... – Он не нашел слова, но я, был уверен, что речь шла о презрении.

– Ко всем богатым? – решил уточнить я.

– Конечно. Богатые – плохие люди. Бедные люди – хорошие.

Он сказал это с искренней убежденностью, без всякого цинизма. Наверняка, подумал я, это одно из самых главных убеждений человечества. Верблюд через игольное ушко, и тому подобное. Богатые никогда не войдут в царствие небесное, и поделом им. Это убеждение не оставляло Рэндоллу Дрю абсолютно никакой надежды на вечное счастье, так как он владел изрядной долей земных богатств... Я решительно отогнал посторонние мысли и подумал, достаточно ли будет просто предупредить Джонни Фаррингфорда. А, может быть, самым мудрым решением будет остаться дома?

– Юрий, – сказал, я, – как вы посмотрите на другую сделку?

– Объясните.

– Если мне удастся здесь разузнать что-нибудь еще, то я обменяю это на обещание, что ваш товарищ не станет охотиться на Фаррингфорда во время Олимпийских игр.

Он пронзил меня взглядом.

– Вы просите о невозможном.

– Письменное обещание, – добавил я.

– Нет, это невозможно. Мой товарищ... совершенно невозможно.

– Да... Ну, что ж, это было только предложение. – Я немного подумал. – А смогу ли я обменять то, что узнаю, на информацию об Алеше?

Юрий изучал скатерть, а я изучал Юрия.

– Я ничем не могу вам помочь, – наконец сказал он.

Он тщательно погасил сигарету, поднял голову и встретился со мной взглядом. Я был уверен, что за этим тяжелым пристальным взглядом кроются напряженные размышления, но понятия не имел о чем.

– Я отвезу вас к "Интуристу", – сказал Шулицкий.

На самом деле он высадил меня за углом, около "Националя", на том самом месте, где мы встретились. При этом молчаливо подразумевалось, что совершенно ни к чему привлекать внимание неизбежных наблюдателей.

Уже темнело. Наш ленч затянулся – прежде всего из-за того, что в соседнем зале происходила свадьба. Невеста была облачена в длинное белое платье и крохотную белую вуаль – ее называли фатой.

– Они венчались в церкви? – поинтересовался я.

– Конечно, нет, – ответил Юрий. Оказалось, что церковные обряды в России не разрешались.

Ледяная крупа, сыпавшаяся с неба утром, сменилась крупными снежными хлопьями; правда, снегопад нисколько не был похож на снежную бурю. Ветер стих, но и температура заметно понизилась. Мороз угрожающе кусал лицо. В толпе торопливых пешеходов я прошел короткий отрезок пути, отделявший одну гостиницу от другой. Слава Богу, поблизости не оказалось никаких черных автомобилей с людьми, желавшими насильно увезти меня прочь.

Я вошел в гостиницу одновременно с туристической группой, в которую входили Уилкинсоны. Они только что вернулись из автобусной экскурсии в Загорск.

– Это было очень интересно, – сказала миссис Уилкинсон, храбро протискиваясь через переполненный вестибюль. – Я плохо слышала гида, но мне показалось, что не следует водить туристов в церкви, когда там находятся молящиеся. Вы знаете, что в русских церквях нет никаких сидений? Там все время стоят. Ноги ужасно разболелись. За городом очень много снега. А папочка проспал почти всю дорогу, так ведь, папочка?

Папочка мрачно кивнул.

Миссис Уилкинсон, как и почти все прибывшие экскурсанты, несла в руке белый пластиковый пакет, украшенный зелеными и оранжевыми разводами.

– Там был магазин для туристов. Представляете, торгуют на иностранную валюту. Я купила там такую симпатичную матрешку.

– Что такое матрешка? – спросил я. Мы стояли около стойки портье в ожидании ключей от номеров.

– Это кукла, – сказала пожилая леди. Она выудила из пакета сверток и сорвала бумагу. – Вот такая.

На свет явилась почти точная копия ярко раскрашенной деревянной толстухи, лежавшей в авоське, которую я держал в левой руке.

– Я думаю, что матрешка символизирует материнство, – сказала миссис Уилкинсон. – В одну куколку вложена другая, в другую – третья и так далее, а в середине самая крошечная. В этой матрешке их девять. Я отвезу ее внукам.

Миссис Уилкинсон сияла от радости, озаряя своим сиянием и меня. Ну почему весь мир не может быть таким здоровым и безопасным, как Уилкинсоны?

Здоровье и безопасность. Именно такой девиз следовало бы написать над дверью моего номера. Я вновь обследовал стены при помощи магнитофона и на этот раз услышал вой. Резкий, режущий уши звук раздался, когда я дошел до точки, находившейся примерно посреди стены над кроватью, в пяти футах от пола. Я выключил магнитофон и попытался представить себе человека, который подслушивает меня – если, конечно, в этот момент меня кто-то слушал.

При более внимательном рассмотрении матрешка, которую передала мне Елена, оказалась далеко не новой. И розовые щеки, и ярко-синее платье, и желтый передник были исцарапаны. Матрешка должна разбираться пополам, сказала миссис Уилкинсон. На моей матрешке была хорошо видна линия экватора, но половинки были очень плотно подогнаны одна к другой. Возможно, что Миша ила Елена склеили их между собой. Я дергал куклу и пытался повернуть половинки. Наконец деревянная мать со скрипом открылась и разродилась над диваном своими тщательно упакованными секретами.

Я взял сувениры, которые наивный юный наездник привез из Англии, и выложил на туалетный столик ряд бесполезных бумажек.

Самой большой из них оказалась официальная программа международных соревнований. Она была на английском языке, но в нескольких местах были по-русски вписаны результаты и имена победителей. Чтобы поместить программу в матрешку, листок скрутили в трубочку.

Кроме того, там лежали две неиспользованные открытки с видами Лондона, коричневый конверт с клочком сена и пустая пачка из-под "Плейере". На лицевой стороне маленькой металлической пепельницы была нарисована лошадиная голова, а на обороте стоял штамп "Made in England". Еще там была плоская жестянка с ментоловыми таблетками от кашля, несколько клочков бумаги и карточек с какими-то надписями и наконец остатки содержимого похищенного чемоданчика ветеринара.

Стивен был совершенно прав, предполагая, что на долю Мише достались какие-то пустяки. Интересно, как этот мальчик разбирался с английскими надписями на ярлыках?

Среди сокровищ было четыре огромных – два на два дюйма – облатки порошка эквипалазона, каждая из которых содержала один грамм фенил-бутазона В Ц ветеринарного, известного в мире жокеев под названием "бьют".

За десять лет тренировки собственных лошадей я использовал этот препарат бесчисленное количество раз, поскольку это средство было наилучшим при воспалениях и болях в переутомленных и ушибленных ногах. На многих соревнованиях его разрешают давать лошадям непосредственно перед выступлениями, хотя в Англии и некоторых других странах он запрещен вплоть до дисквалификации. Иногда "бьют" считали наркотиком, но очень многие относились к нему так же легко, как к аспирину, и чтобы добыть его, вовсе не требовалось обращаться к ветеринару. В матрешке содержалась примерно дневная доза этого лекарства.

Небольшая пластмассовая трубочка содержала сульфаниламидный порошок для посыпания ран. В круглой жестяной коробочке был другой порошок – гамма-бензен-гексахлорид. Кажется, он был предназначен для борьбы с блохами.