Джейн Фэйзер - Почти невинна

• Название: Почти невинна
• Автор: Джейн Фэйзер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-019182-0

Могла ли прекрасная Магдалена, выросшая за высокими стенами старинного замка, знать, что судьбой ей предназначено окунуться в водоворот придворных интриг? Могла ли предположить, что с первого взгляда влюбится в сильного и смелого Гая де Жерве, которого обязали сопровождать ее к алтарю?

Она не смела надеяться на счастье…

Однако существует на земле сила, не знающая преград. И сила эта — ЛЮБОВЬ, настигшая гордого Гая. Любовь, опасная и для него, и для Магдалены, — но сулящая им бесценные мгновения подлинного блаженства!..

---

Гай резко отвернулся от входного отверстия.

— Мы возвращаемся в Брессе, Джеффри. Сообщи рыцарям и слугам. Выезжаем немедленно.

Вскоре всадники полетели по направлению к замку Брессе. Никто не посмел оспорить странный каприз лорда де Жерве, но все пришпоривали коней, потому что, оставшись голодными, измученные после целого дня схваток, стремились поскорее оказаться в стенах замка. Если кто-то и жаловался, то шепот не достигал ушей их мрачного, угрюмого сюзерена.

Он и сам не знал, почему принял такое решение. Но знал, что иначе он не мог.

Было только десять вечера, когда они прибыли в замок. Магдалена не слышала повелительного сигнала герольда, требующего опустить подъемный мост и открыть ворота перед господином. Однако до служанок донеслись знакомые звуки, отдавшиеся эхом в спальне, где было открыто окно, чтобы впустить немного свежего воздуха в застоявшуюся душную атмосферу.

— Это господин, — сообщила Эрин, наклоняясь к Магдалене и вытирая ей лоб. — Господин приехал, госпожа!

Она не знала, слышит ли ее слова несчастная и понимает ли, но продолжала их повторять, в надежде, что они принесут ей утешение.

— Она вот-вот отойдет, — пробормотала повитуха, осторожно подкрадываясь к кровати. Магдалена по-прежнему не позволяла старухе прикасаться к себе, хотя не имела силы выгнать из комнаты. — Она и дитя погибнут уже через час, если я не вытащу из нее ребенка.

— Нет!

Каким-то образом эта фраза проникла в угасающее сознание роженицы.

— Не смей дотрагиваться до меня!

Ведьма, неодобрительно качая головой, снова спряталась в тени. Она предложила свою помощь, и, если ее отвергли, пусть сами расхлебывают последствия.

— Но, госпожа… — начала Эрин и тут же осеклась: дверь спальни со стуком распахнулась. Порог переступил Гай де Жерве, стягивая на ходу перчатки. Лицо, несмотря на загар, казалось серым от страха. Привратник сообщил, что леди де Брессе уже давно старается привести в мир своего младенца, а напряженная тишина в замке без слов сказала все, что ему следовало знать. На пути то и дело встречались хмурые люди со скорбными лицами, явно ожидавшие худшего.

— Как она?

— Плохо, господин, — откровенно призналась Эрин. — Ребенок не идет… а у госпожи кончаются силы.

Гай приблизился к постели и, не веря своим глазам, увидел страшно изменившееся лицо любимой. Глубоко запавшие глаза, окруженные фиолетовыми тенями, туго натянувшаяся на скулах кожа, словно вся плоть уже растаяла, оставив один лишь череп. Ее губы, чудесные, полные, зовущие губы сейчас истончились, превратившись в бескровные, истощенные страданиями ниточки.

— Она не подпускает меня к себе, господин, — взвизгнула повитуха. — Я бы вытащила ребенка: это единственный способ ее спасти. Но она не позволяет подойти к себе!

— Гай, — едва слышно выдохнула Магдалена, и он нагнулся еще ниже.

— Я здесь.

— Прогони ее. Не дай ей дотронуться до меня!

Гай нерешительно замялся, зная, что если велит повитухе сделать все возможное, та немедленно повинуется. Но поскольку Магдалена даже в этом состоянии умоляла избавиться от ведьмы, значит, так тому и быть.

— Священник, господин, — тихо подсказала Эрин. — Нужно послать за отцом Вивьеном, чтобы тот исповедал госпожу.

— Я не умираю, — снова донесся шепот с кровати. — И не умру…

— Пошлите за отцом Вивьеном. Пусть подождет в коридоре, на случай если возникнет необходимость. А ты, повитуха, уходи.

Гай сам не знал, что заставило его так сказать. Просто ощущал, что поступает правильно. Но теперь немного растерялся. Магдалена снова погрузилась в свой сумеречный мир. Его руки дрожали от потребности помочь ей, а душа холодела в тоске при виде искаженного лица, из которого, казалось, ушла вся жизнь.

— Я иду в церковь! — неожиданно воскликнул он. Там, у алтаря, он на коленях переждет эти страшные часы. — Пошлите за мной немедленно, если…

Он не договорил. Не мог высказать вслух то, что сковало льдом его сердце. То, что казалось неизбежным. Это любящее, страстное, своевольное создание скоро покинет мир живых, оставив Гая одного в безбрежной пустыне скорби, как уже было однажды.

Он уже подошел к двери, когда за спиной началась какая-то странная суета. Все еще держась за ручку, он обернулся. Эрин и Марджери наклонились над изножьем кровати.

— Что там?

Его голос прозвучал неестественно тонко и хрипло в комнате, где напряженное ожидание сменило унылую безнадежность бездействия.

— Ребенок… головка показалась, господин. Но госпожа не может ему помочь. Она ушла от нас.

— Нет!

Он ринулся обратно, бросился на колени у изголовья и коснулся холодного неподвижного лица.

— Этого не может быть!

Его пальцы провели по ее губам, замерли… Он не ошибся. Кожи коснулось легчайшее дыхание.

— Она не умерла, — тихо сказал он и смолк, услышав слабый, прерывистый крик. Глаза Магдалены открылись, и Гай, к своей радости, заметил искорку сознания в исполненных боли глубинах.

— Кончилось… — все, что сумела выдавить она.

— Девочка, господин, — сообщила Эрин, держа что-то на руках. — Маленькая, но, похоже, выживет, даже после таких тяжелых родов.

Гай встал и воззрился на свою голенькую, лежавшую на одеяле дочь. Такое жалкое, окровавленное, сморщенное создание причинило Магдалене несказанные муки!

Покачав головой, он осторожно прикрыл ребенка, прежде чем забрать у Эрин.

— Магдалена, вот твоя дочь. Он снова стал на колени и положил сверток ей на грудь.

— Здоровенькая? — Ее глаза опять открылись. С трудом приподняв руку, она дотронулась до малышки. — Она ведь восьмимесячная.

— Ты тоже родилась восьмимесячной, — вспомнил он, улыбаясь и придвигая ребенка к ее груди. — Так твой отец говорил.

Глаза слегка блеснули, словно это вроде бы неуместное откровение странным образом утешило ее, связав с младенцем, лежавшим на ее груди. Потом тонкие веки с голубыми жилками устало опустились, обмякшая рука сползла вниз. Зато щеки едва заметно порозовели. Собственно говоря, это трудно было назвать румянцем. Так, налет, преобразующий былой сероватый оттенок смерти в сладкий сон выздоровления.

— Господь милостив, — прошептала Эрин. — Если не начнется лихорадка, думаю, она поднимется… и ребенок тоже выживет.

— Мы должны умыть и переодеть ее, господин, — вмешалась Марджери, поднимая ребенка.

Гай словно впервые заметил, что женщины едва держатся на ногах. Обе провели у постели роженицы восемнадцать часов.

— За сегодняшний тяжкий труд я дам вам приданое, — пообещал он. — И за нежную заботу о госпоже… за вашу преданность.

Он говорил тихо, но с таким чувством, что обе чуть не прослезились.

— Нашу преданность нет нужды покупать, господин, — заметила Эрин.

— Верно, зато ее необходимо вознаградить, — возразил он, направляясь к двери. — Пошлите за мной, когда госпожа придет в себя и наберется сил.

Магдалена проспала много часов. Она не почувствовала, когда ее обтирали теплой водой, смывая родильную кровь, когда на постели меняли простыни, когда открывали окно пошире, избавляясь от неприятных запахов, не слышала плача ребенка и едва осознала, что девочку прикладывают к ее груди и белая, дающая жизнь жидкость потекла в жадный голодный, усердно тянувший за сосок ротик.

Она проснулась, когда уже садилось солнце. В комнате царили тишина и покой. Магдалена лениво повернула голову на подушке. Эрин и Марджери дружно посапывали, лежа на соломенных тюфяках у кровати. Рядом стояла деревянная колыбель, и рука Эрин бессильно лежала на перильцах, свидетельствуя о том, что служанка честно укачивала новорожденную, прежде чем сон ее одолел. Магдалена не видела, что творится в колыбели, но, к собственному удивлению, без всяких усилий повернулась на бок и, опершись на локоть, подняла голову с подушки. Ее глазам предстал маленький холмик под белым покрывалом, но, перегнувшись через край кровати, она заметила крохотную макушку, поросшую легким светлым пушком.

Мгновенно устав, она снова упала на подушки и улыбнулась. Если лежать очень смирно, она услышит дыхание младенца, прерываемое, правда, негромкими всхлипами и сопением, что поначалу встревожило Магдалену. Однако вскоре она успокоилась, уловив некий странный, непонятный, но все же определенный ритм. Ей хотелось взять малышку на руки, но недоставало сил. Как ни удивительно, но ужас недавних родов померк. О, она помнила бесконечное отчаяние нестерпимой боли, беспомощности, но это скорее была память разума, а не плоти.

Шум, доносившийся из колыбели, изменился, сопение превратилось в почмокиванье. Тонкий крик пронесся по комнате. Незнакомая до сих пор тревога стиснула сердце Магдалены. А жалобный крик все усиливался. Она попыталась встать, мучимая порывом дотянуться до ребенка, сделать все, чтобы его успокоить. Но Эрин, заспанно моргая, уже поднималась с пола.