Филип Фармер - Там, по ту сторону

• Название: Там, по ту сторону
• Автор: Филип Фармер
• Жанр: Научная Фантастика

И разве только в сновидениях могут возвращаться к жизни покойники?

Раймонд Вестерн считает, что это вовсе не так. Нет, надо отдать должное этому чертяке. Он не говорит, что мертвые способны воскреснуть; просто утверждает, что может определить их местонахождение и наладить связь с живыми, подкрепляя свои слова с помощью «Медиума», который, сверкая металлом, стоит в его доме в Лос-Анджелесе.

Не одному Карфаксу снились теперь покойники. Они снились всему миру.

---

На пульте вспыхнула лампочка с надписью «поиск закончен». Раздался зуммер. Вестерн нажал на кнопку «фокусировка». Прямо перед Карфаксом засветился большой экран, как бы заполненный тысячами крошечных кружащихся искорок на молочном фоне.

– Запомните еще кое-что, – предупредил Вестерн. – То, что вы видите, не является настоящей формой этих... существ. Это только их электронные аналоги, электронная интерпретация подлинной формы. Как они выглядят на самом деле, мы не знаем... Мы много еще не знаем...

Он нажал кнопку «отделение». Искорок стало меньше, пространство между ними расширилось. У Карфакса возникло ощущение, будто он сидит в космическом корабле, который движется со сверхсветовой скоростью к далеким галактикам, каждая из которых кажется единичным источником света, хотя и состоит из миллионов звезд. Здесь, разумеется, не было допплеровского смещения длины волны, поскольку это не было путешествием со сверхсветовой скоростью, накачкой большого количества энергии в другую вселенную – вэмо с целью «привлечь» желаемую конфигурацию.

– Любое существо, любой неодушевленный предмет, излучающий электромагнитную энергию в нашей вселенной, не имеет аналога в вэмо. Когда источник прекращает излучение здесь, там он принимает окончательную форму. Молния – предмет неодушевленный. Во всяком случае, согласно моей теории. Ее энергия в нашей вселенной рассеивается, либо претерпевает превращения, как и солнечный свет. Но в вэмо она продолжает свое существование, если можно так выразиться. А вместе с нею продолжают существовать и люди, и тараканы.

– Свет солнца слишком рассеянный, чтобы быть неодушевленным предметом, – заметил Карфакс. – Солнце светит непрерывно. День и ночь сменяют друг друга благодаря вращению Земли, но это относится только к Земле. Даже ночью имеется немалое количество света. Так что, по-вашему, каждая ночь в отдельности начинает жить в вэмо? И каким образом это возможно, если не существует такой вещи, как индивидуальная ночь? Где проводится разграничительная черта? Неужели наши границы временных поясов тоже находят свое отражение в вэмо?

– Это мне неизвестно, – чуть раздраженно ответил Вестерн. – Этот вопрос напоминает ситуацию, которая возникла бы, попроси королева Изабелла Колумба описать все-все в Новом Свете, когда он только совершил высадку на островках, расположенных за пределами еще не открытого материка.

– Извините, – сказал Карфакс.

– Я предполагаю, что и энергия самого солнца как огненного шара, и энергия отражения его света от Земли – обе имеются в вэмо. В настоящее время нас, однако, интересуют только человеческие существа. Мы знаем, например, что каждый после смерти попадает в конфигурацию, или колонию, более старших людей. Такая колония состоит из строго определенного числа – 81 эмс. Если быть более точным, в каждой из них 81 потенциальная орбита, поскольку колония имеет ядро. Новые колонии формируются постоянно и, таким образом, многие являются неполными. Кстати, 81 – это девятью девять – любителям мистики есть над чем поработать.

На экране вдруг осталась только одна искра, затем, еще более неожиданно, она распалась на скопление кружащихся по орбитам искорок.

– Обратите внимание на центральную искру – это эмс-ядро, – пояснил Вестерн. – Остальные вращаются вокруг нее, как может показаться нетренированному взгляду, по произвольным орбитам. Но мы проанализировали структуру нескольких колоний и определили, что эмсы следуют по очень сложным, но ограниченным и повторяющимся орбитам. Выяснили, что новые эмсы, недавно умершие, становятся иногда на место эмса-ядра. Не знаю, как именно это происходит, но предполагаю, что немалую роль в этом процессе играют личностные качества.

Он повернул регулятор, и весь экран заполнила одна-единственная искра. При таком увеличении она казалась светящимся шариком. Шарик начал было медленно соскальзывать к правой части экрана, но Вестерн нажал кнопку «автофиксация», и он так же медленно вернулся к центру.

– Дядя Руфтон, – торжественно представил его Вестерн.

Карфакс промолчал.

– Принцип Гейзенберга действует в вэмо примерно так же, как и в нашей вселенной. Чем ближе объект наблюдения, тем больше требуется энергии. Чем больше энергии используется, тем большее воздействие испытывают как вся колония, так и индивидуальный эмс, с которым устанавливается контакт. Она ослабляет электромагнитные связи колонии и расстраивает орбиты. Эмсы сообщают, что испытывают при контакте неприятные ощущения, и буквально впадают в панику, если он длится более часа.

Карфакс непрерывно напоминал себе, что не должен думать об эмсах, как о покойниках, должен оставаться верным своей гипотезе. И все же объяснения Вестерна как-то незаметно увлекли его.

Теперь же, когда перед ним было то, что Вестерн назвал «дядей Руфтоном», Карфакс начал испытывать еще и страх, поднимающийся откуда-то из глубины души. Сердце застучало быстрее, кожа стала влажной от пота, но все эти чувства заслонило ощущение нереальности происходящего.

– Мы живем в век просвещения, свободы от суеверий. Во всяком случае, эту мысль нам вдолбили в голову еще в детстве, – улыбнулся Вестерн. – Но даже наименее суеверных людей охватывает внезапный страх, а то и ужас, когда они сидят в этом кресле. Мне попадались клиенты, которым невтерпеж, словно гончим на охоте, было побеседовать со своим любимым покойником. Но, оказавшись с ним лицом к лицу, теряли дар речи, а иногда – и сознание. Суеверие никогда не умирает в человеке...

Не доверяя своему голосу, Карфакс решил промолчать.

– Если бы мы могли подойти еще ближе... – почти мечтательно проговорил Вестерн. – Светящийся шар должен, по идее, состоять из более мелких составляющих. Но есть определенный предел, за который мы пока что еще не в состоянии шагнуть. Если же, подойдя вплотную к этому пределу, увеличить поступление энергии, то так называемое «привлечение» переродится в «отталкивание», эмс начнет отступать, а колония испытает чувство дезинтеграции.

Внезапно экран перечеркнули извивающиеся белые полосы, шар потерял яркость. Вестерн, быстро протянув руку, повернул регулятор с надписью «контроль помех», и полосы, потемнев, медленно исчезли.

– Я называю это явление статистическими помехами. Колония очутилась слишком близко к центру необузданной энергии. Обычно, когда это происходит, она испытывает тревогу. Возникает угроза нарушения электромагнитных связей, удерживающих колонию вместе. Это вызывает у эмсов умственное расстройство. Колония не в состоянии достаточно быстро увернуться от помех. А это означает, что мы можем потерять контакт. Поэтому цепь контроля помех «Медиума» потребляет немало энергии на поддержание стабильности колонии – то есть подпитывает ее, помогая выйти из неблагоприятной зоны.

Карфакс напряженно следил, как палец Вестерна плавно нажимает кнопку с красноречивой надписью «контакт».

– О'кэй, сейчас появится звук. Эмс не в состоянии, разумеется, разговаривать в обычном смысле этого слова. Он является чисто энергетическим образованием и речевого аппарата у него, само собой, нет. Но он может двигать электрическим аналогом своих губ и языка, легких и гортани, может моделировать нервно-мозговую деятельность с целью передачи информации...

Голос, раздавшийся из громкоговорителя, не был в точности голосом Руфтона Карфакса. Какой-то жесткий, металлический, словно разговаривал робот, пытающийся подражать человеку. Гордон несколько раз прослушивал пленку с записью голоса живого Руфтона Карфакса – ее привезла с собой Патриция. И не мог, несмотря на все характерные для робота особенности речи, не узнать его.

Я... я снова ощущаю ваше присутствие... Не оставляйте меня больше... Пожалуйста! Не покидайте меня!

– Мы побудем с вами некоторое время, дядя, – сказал Вестерн. – Вы узнаете меня? Я – Раймонд, ваш племянник. Еще один голос, который вы услышите, принадлежит другому вашему племяннику, Гордону Карфаксу. У него есть к вам несколько вопросов. Надеюсь, вы не откажетесь на них ответить.

Была ли в словах Вестерна скрытая угроза? Да и чем может угрожать Вестерн своему дяде? Прекращением контакта?

Гордона поразило, что Вестерн назвал его новое имя. Это может стать зацепкой... А может, оно стало известно дяде еще при жизни... или во время предыдущих контактов... Он решил отложить пока решение этого вопроса, намереваясь порасспросить Вестерна после сеанса.

– Говорите, – прошептал Вестерн.

Горло Карфакса сдавило. Ведь, по сути, ему предстояло говорить с покойником. А что можно было сказать покойнику?

Стоп, одернул себя Гордон. Дурацкие мысли.

Конечно, согласно его собственной гипотезе, это существо вовсе не было человеком.

Но напоминание об этом не помогло. Независимо от того, чем именно оно было, он испытывал сейчас гнетущее чувство страха.