Владимир Чивилихин - Память (Книга вторая)

• Название: Память (Книга вторая)
• Автор: Владимир Чивилихин
• Жанр: Современная проза
• Год: 1983

Роман-эссе В.Чивилихина «Память» — многоплановое повествование, охватывающее малоизвестные страницы русской истории и культуры. Декабристы, ученые, поэты, подвижники всех сфер жизни — действующие лица романа, говорящего подлинную правду о нашем прошлом.

---

Любознательный Читатель. Но ведь законы истории объективны и действуют независимо от характера и воли отдельных лиц.

— История складывается из действий людей, которые в определенных обстоятельствах руководствуются экономическими, политическими, социальными, религиозными и иными стимулами и мотивами, связанными с назревшими переменами в общественном бытии. Разложение родо-племенного строя в монгольских степях и образование феодальнего государства было исторически неизбежным. Секретарь МНРП тов. Б. Лхамсурен говорил в своем докладе, прочитанном в 1963 году, что «деятельность Чингиз-хана в первый период его правления соответствовала объективно-историческому процессу объединения монгольских племен, образованию единого монгольского государства… Но в дальнейшем, когда Чингиз-хан перешел на путь завоеваний и грабежа чужих стран и народов, его деятельность приобрела реакционный характер». Конечно, нравственные качества ведущего деятеля относительно хода событий могут быть случайными, хотя, как правило, они в той или иной степени отражают мораль среды, их породившей, когда цели ее идут вразрез с историей, если иметь в виду гуманистическое развитие человечества. Не монголо-татарские племенные объединения, а этнически разнородные степные воины, поссорившиеся со своими родами и объедигнившиеся вокруг молодого Темучина, дали ему своеобразную клятву-присягу, хорошо выражающую цели раннефеодальной степной военщины, идущей на смену разлагавшимся родовым сообществам: «Когда Темучин станет ханом, то мы, передовым отрядом преследуя врагов, будем доставлять ему прекрасных дев и жен, юрты, рабов и лучших лошадей. При облаве выделять тебе половину добычи. Если мы нарушим в дни войны твой устав, разбросай наши черные головы по земле…»

В соответствии с реакционными целями и характером хана-императора складывалась позже в государстве Чингиза этика, учреждались жестокие законы и обычаи военной и гражданской жизни, которые ни в коем случае нельзя соотносить с психическим складом монгольского народа тех или иных времен. Средневековые путешественники, посещавшие метрополию чингизидов, в числе других черт, присущих монгольскому населению, отмечали широкое и доброе гостеприимство, свободолюбие, лад и взаимное уважение, царящие в семьях, дисциплинированность и обязательность. А вот какая характеристика дана в «Сокровенном сказании» полководцам — знаменитым «четырем псам» Чингиза, выступившим в поход против найманов:

Лбы их — из бронзы,
А рыла — стальные долота,
Шило — язык их,
А сердце железное,
Плетью им служат мечи.
В пищу довольно росы им,
Ездят на ветрах верхом.
Мясо людское — походный их харч,
Мясо людское в дни гечи едят.
С цепи спустили их. Разве не радость?
Долго на привязи ждали они!
Да, то они, подбегая, глотают слюну.
Спросишь, как имя тем псам четырем?
Первая пара — Чжебе с Хубилаем,
Пара вторая — Чжельме с Субетаем.

Сделаем необходимую скидку на литературную гиперболизацию и познакомимся с более достоверным и очень характерным жизненным кредо самого Чингиза. Собрав незадолго до смерти своих полководцев и наследников, он спросил их, в чем заключается высшая радость и наслаждение мужчины. Все без исключения ответили: в соколиной охоте. "Тогда Чингиз-хан, — пишет Рашид-ад-Дин, — соизволил сказать: «Вы не хорошо сказали! Величайшее наслаждение и удовольствие для мужа состоит в том, чтобы подавить возмутившегося и победить врага, вырвать его с корнем и захватить все, что тот имеет, заставить его замужних женщин рыдать и обливаться слезами, в том, чтобы сесть на его хорошего хода с гладкими крупами меринов, в том, чтобы превратить животы его прекрасноликих супруг в ночное платье для сна и подстилку, смотреть на их разноцветные ланиты и целовать их, а их сладкие губы цвета грудной ягоды сосать!»

Заканчивает свою летопись Рашид-ад-Дин восклицанием: «Да будет мир над людьми мира!»

Любознательный Читатель. Не настало, однако, мира над людьми мира и после смерти Чингиза!

— Да, его дело продолжили сыновья и внуки, подымая волнами один покоренный народ на другой во главе с опытнейшими военачальниками.

— Ну, и сами они были хорошими полководцами.

— Кто, например?

— Батый.

— Доказать это невозможно.

— Но общепринято, что он был выдающимся полководцем.

— Допущение. Действительно выдающимся полководцем XIII века был совсем другой человек-личность, можно сказать, феноменальная…

— Интересно,кто же?

— Впервые на исторической арене он появляется в год Свиньи, то есть летом 1202 года, в конце которого Чернигово-Северская земля потеряла князя Игоря Святославича. И не за горами был день, когда его имя сделается первым и останется таковым в военных реляциях орды на долгие десятилетия. В различных монгольских, китайских, персидских, латинских и русских источниках я насчитал множество вариантов этого имени, однако при любых разночтениях под ними подразумевается один и тот же челоаек: Субудай, Субеэтай, Субут, Субэдей, Субуэдай, Субэтэй, Субудэй, Субугэдай, Субу-бей, Субетай, Субудэ, Субу, Су-бу-тхай, Субутли, Субеетай, Сибедей, Себедяй…

Согласно китайской «Юань-ши» («Истории монголов»), «в год Тельца Чингиз устроил железную кибитку для Субудая и отправил его преследовать детей Тохтоа: Худу и других». Год Тельца-это 1205-й, «железная кибитка», скорее всего, прообраз танка,-обитая листовым железом повозка, защищавшая от стрелы, меча, копья, а новые враги — меркиты. Авторы «Сокровенного сказания» образно излагают напутствие-инструкцию Темучина, положившего во что бы то ни стало изловить детей меркитского хана:

Пусть в поднебесье высоко летят,
Ты обернись тогда соколом ясным,
С неба на них, Субетай, ты ударь.
Пусть обернутся они тарбаганами,
В землю глубоко когтями зароются -
Ты обернись тут острой пешней,
Выбей из нор их и мне их добудь.
В море ль уйдут они рыбой проворной,
Сетью ты сделайся, неводом стань,
Частою мрежей слови их, достань.

Субудай выполнил задание, и меркиты, жившие на север от Монголии, на территории нынешнего Забайкалья, стали очередной жертвой экспансии и уже привычного способа обращения с любым покоренным народом — правящая верхушка уничтожалась, трудовое население облагалось данью, а боеспособные мужчины вовлекались по принуждению или карьеристским посулам в армию врага. После этой победы она состояла уже, повторю, из ста тысяч сабель — сила, которую можно было бросить на любого, даже самого могущественного противника. И он здравствовал по соседству, и его судьба оказалась косвенно связанной с судьбами средневековой Руси.

Чжурчжэни… Специалистам по истории Дальнего Востока об этом народе известно так много, что они выпускают большие труды, посвященные его государственному становлению, быту, экономике, культуре, гражданской истории, завоевательным походам, оборонительным войнам и трагическому концу, однако я давно заметил, что такие специальные сочинения не доходят до широкого читателя, которого я избрал спутником в настоящем путешествии по минувшим векам. Дело в том, что подобные труды выпускаются очень маленькими тиражами, написаны слишком специально, научным слогом, рецензий на них в массовой печати нет, а давно бы пора выпускать сводный бюллетень аннотаций, хотя бы кратко излагающий самые интересные новинки философии, археологии, филологии, истории, социологии…

Любознательный Читатель. Мне тоже, знаете, ничего не довелось встретить об этих… как вы сказали?

— Чжурчжэнях. Это был многочисленный и сильный народ, значительно опередивший в своем развитии жителей центральноазиатских степей, — разложение родового строя и становление военно-феодальной государственности началось у них намного раньше.

— Когда же они появились на большой исторической сцене?

— В год смерти Владимира Мономаха. Мгновенно покорили соседних киданей и в том же 1125 году бросили шестидесятитысячное войско в Северный. Китай, осадив его столицу Кайфын, которая через год пала. Сотни тысяч чжурчжэньских семей переселились на юг, и к концу XII века государство чжурчжэней занимало огромную площадь, охватывающую бассейн Амура, Приморье, всю тер— риторию Китая севернее Хуанхэ, Маньчжурию и Восточную Монголию. Чжурчжэни развили крепкую экономику-продуктивное сельское хозяйство, ремесла, торговлю, промышленность.

— В начале этого тысячелетия — промышленность?

— Судите сами. В одном из средневековых центров черной металлургии близ нынешнего Харбина обнаружено около пятидесяти шахт и плавилен, где было, по современным подсчетам, добыто и переработано четырестапятьсот тысяч тонн железной руды! Близ села Сергеевки Партизанского района Приморского края советские археологи раскопали чжурчжэньскую литейно-кузнечную мастерскую, состоящую из восьми плавильных печей с изложницами, формовочные ямы, кричные и кузнечные горны, запасы каменного и древесного угля. Чжурчжэни умели получать и обрабатывать чугун, железо, высококачественную сталь, и эта важная отрасль была государственной монополией. Выплавляли от; также медь, серебро, олово, свинец, делали бронзу, знали ртуть, имели службу геологической разведки-в официальной истории государства пишется, что правительство в 1176 году «посылало людей по губерниям разыскивать медные копи и жилы». Как свидетельствуют документы и раскопки, чжурчжэни умели обрабатывать на изобретенном ими абразивном круге яшму и нефрит, делать керамику и фарфор, льняные и шелковые ткани, добывать из моря жемчуг и крабов, из рекрыбу, в лесах-пушнину, кедровый орех и лекарственные растения, включая женьшень-драгоценный корень чжурчжэньской медицины; выращивали рис, чумизу, пшеницу, гаолян, ячмень, просо, коноплю, хлопчатник, разнообразные фрукты и овощи. В восьмидесятых годах XII века в стране было около четырехсот тысяч воловьих упряжек и почти полмиллиона лошадей. Государство набирало мощь, богатело, развивалось, в нем были и обсерватории, и книгопечатни, и больницы.