Дмитрий Черкасов - Пятая Стража

• Название: Пятая Стража
• Автор: Дмитрий Черкасов
• Издательство: Валери СПД
• Жанр: Боевик
• Год: 2003

В античных городах покой граждан охраняли четыре последовательно сменяющиеся стражи. Но в Риме была еще одна стража — тайная…

«Пятая Стража» — заключительная, пятая книга серии Дмитрия ЧЕРКАСОВА «НЕВИДИМКИ».

Группа сотрудников службы наружного наблюдения питерского УФСБ проводит оперативные мероприятия по разработке преступников, подозреваемых в контрабанде наркотиков и оружия, и подготовке террористического акта.

Читатели снова встретятся с Лехельтом, Морзиком, Кляксой, Пушкой, Зимородком и другими, и прочитают об их захватывающих приключениях.

---

— Еще чего… — проворчал Старый, — я его десять лет ношу. От моего запаха все микробы давно сдохли.

— Это очень тяжелая форма заболевания и протекает с признаками сильного отравления микробными ядами. Начинается она с озноба и быстрого подъема температуры. Одновременно появляются стеснение в груди, кашель, колющие боли в боку, насморк, слезотечение; голос становится хриплым. Кашель сопровождается вы делением жидкой кровянистой мокроты. Без лечения заболевание заканчивается смертью больного.

— Поноса нет?

— Не написано.

— Слава Богу.

В наступившей тишине Дональд неожиданно закашлялся. Морзик покосился на него — и отодвинулся вместе со стулом.

— Ты что? — удивился Андрей. — Да я простыл! Ребята, я только простудился!

— Вскрытие покажет! — мрачно произнес Ролик.

— Типун тебе на язык! Трепло!

— Читай, Дима.

— Кишечная форма сибирской язвы возникает при заражении через рот. В рот лишнего не брать!.. При этой форме болезни наблюдается тяжелое воспаление кишечного тракта, чаще тонких кишок, образуются язвы. Где у нас тонкие кишки?

— Это смотря у кого, — сказал Дональд. — У Миши и Морзика их вообще нет, они все толстые. Остается Ролик — у него их должно быть много…

— Болезнь развивается остро: появляются сильные режущие боли в животе, рвота желчью с примесью крови, вздутие живота, частый кровавый жидкий стул. Пардон, дамы. При легочной и кишечной форме температура тела высока, и болезнь на третьи сутки заканчивается смертью.

— Ага, есть понос! Ну вот, это уже кое-что! — пошутил Ролик, но его никто не поддержал.

— А лечат эту гадость чем? — поинтересовался предусмотрительный и хозяйственный Клякса.

— Лечат? Лечат… сейчас найду… Вот! Лечат больных сибирской язвой пенициллином или биомицином. Раннее начало лечения дает хорошие результаты. В тяжелых случаях больному одновременно с антибиотиками вводится сибиреязвенная лечебная сыворотка.

— И это все?

— Все. Дальше пошло применение.

— Это интересно. Демаскирующие признаки есть?

— Да это же не пособие по терроризму. Тут все распыление из баков самолетов… в виде аэрозолей… Признаки — дымка… трупы животных…

— А людей? — поинтересовался Ролик.

— Про людей не сказано.

— Ну — раз можно вылечить, то не страшно. Вон, в Америке рассылали эти споры в конверте — и ничего. Никакой эпидемии. Туфта, короче.

— А заболевших вылечили, не знаете? — дрогнув голосом, спросила Пушок.

— Что тебе до них? За америкосов переживаешь?

— Я за маму переживаю!

— Успокойся, Людочка, — обняла ее за крепкие спортивные плечи Кира. — От Вовкиных раскопок до реальной угрозы еще очень далеко. Опера из «закоси-бэтэ» выловят этих придурков.

— И чего бояться, если всех вылечат? — фыркнул Ролик. — Вот вирус Эбола — это я понимаю!

— Хороший человек заболеть не должен, — сказал Волан. — Его Бог спасет, как меня.

— Все болеют, — качнул тяжелой угловатой головой Старый. — Кому какая судьба.

— А что страшнее — радиация или бактерии? — уморительно серьезно спросила Людочка.

— Женщинам радиация не страшна! — хихикнул Андрей Лехельт.

— Не влияет на потенцию! — подхватил Ролик.

— В девяносто седьмом мы искали радиационный контейнер, — лениво сказал Костя Зимородок. — Его везли из Грозного, чтобы распылить в метро. Знали только, что один из курьеров заикается после контузии. На трассе дежурили месяц, помнишь, Кира[3]?

Кира улыбнулась. Очки делали ее похожей на учительницу.

— Помню… Так вот почему ты был такой разговорчивый? А я думала еще: вот Костя дает! Пристает ко всем с дурацкими вопросами! Но тогда мы никого с дефектами речи не выявили.

— Они все умерли по дороге, — сказал Клякса. — И тот заика тоже. Доехала только третья смена.

В разговоре наступила заминка. Тыбинь едва заметно поморщился. Не следовало Кляксе этого говорить.

— Они что — не знали, что везут? — спросил Морзик.

— Они знали, — ответил Волан, кое-что слышавший об этой истории. — Ты неправильно усвоил психологический портрет террориста. Сходи в группу психоанализа, тебя подкорректируют.

— Да чего там!.. Тормоза обкуренные!

— А как же их вычислили? — спросил Ролик.

— Поставили дозоры на грузовичках по обочинам всех дорог. На одном посту сработал датчик радиации… Вообще, радиационные вещества легко обнаружить. Поэтому они перешли на биологию. Все, хватит об этом.

Клякса отошел к окну, отогнул пальцем темную штору, смотрел на серое зимнее небо сквозь прутья решетки и мелкую сеточку защиты от прослушки. Кира, несколько растерянно поправляя средним пальцем очки, натирающие с непривычки переносицу, встала у него за спиной.

— Костя… а почему ты мне тогда ничего не сказал о контейнере?

— Я не только тебе не сказал, — не оборачиваясь, спокойно ответил Зимородок. Он уже понял свою промашку и ждал этого вопроса. — Я и жене не сказал. Меньше знаешь — крепче спишь.

— Ну — это твое личное дело. А мне…

— Напрасно ты так думаешь, — перебил ее Зимородок. — Сейчас дождемся Шубина — сама увидишь, какое это дело. Пушок, ты куда?

— Я только маме позвонить, Константин Сергеевич.

— Положи трубку.

Людочка хотела было что-то спросить, но Волан, оторвавшись от стола, ласково взял у нее трубку старого черного телефона и осторожно положил на рычаг аппарата.

— После инструктажа, деточка. Таковы правила. Только после инструктажа.

III

Шубин приехал поздно, непривычно хмурый и даже раздраженный. Зимородок видел своего начальника в таком расположении духа лишь однажды, когда чудаки-угонщики увели от подъезда его заслуженные ветеранские «Жигули». Чудаков нашли в тот же день — к их несказанному удивлению. Они уже успели раскидать на запчасти движок и ходовую. «Удачный» скачок обернулся для фармазонов капитальным ремонтом шубинской старушки — и это еще дешево отделались. Ментовский начальник уровня Сан Саныча востребовал бы новую машину — за моральный ущерб.

Когда он вошел в комнату инструктажа, Ролик корчился на диване, изображая приступы сибирской язвы, потешая разведку и пугая Людочку.

— Забавляетесь, славяне? — отработанно бодро спросил Сан Саныч, мельком глянув на карту и схему скотомогильников на стене. — Задержался, гостей встречал. Принимайте усиление из столицы, прошу любить и жаловать.

Московских оперов было двое. Высокий был костляв, сутул и весь какой-то неопрятно мятый, в пушинках и ворсинках. Широкий теплый пиджак висел на нем, как на вешалке, галстук скособочился, брюки были коротковаты.

— Прикид — как с убитого снял! — хихикнул на ухо Лехельту Морзик.

Маленький, изящный, как статуэтка мальчика из слоновой кости, щеголял безукоризненно отглаженным, ладно скроенным костюмом.

— Миробоев, — резким голосом представился высокий и протянул крепкую сухую руку с обгрызенными ногтями — сначала Кляксе, безошибочно определив в нем старшего группы, потом остальным.

— Валентин, — назвался другой, обращаясь первоначально в сторону Киры Алексеевны и Людочки — и отделался общим поклоном, избежав круговых рукопожатий.

— У него маникюр на ногтях! — прошипел сдавленно Морзик.

— Милости просим, — сдержанно кивнул гостям Зимородок. — Вы быстро. Наверное, прямо с поезда? Чаю хотите?

— Спасибо, — отказался Миробоев. — Сан Саныч уже напоил.

— Побриться, если возможно… — застенчиво попросил Валентин, приоткрывая кейс с кодовым замком.

— Легко! Ролик, проводи гостей…

Зимородок лишь на мгновение встретился взглядом с Шубиным. Этого было достаточно для уяснения серьезности ситуации. В комнате только он, да еще, может бить, Волан со Старым понимали экстраординарность события. В главке, получив доклад вечером, успели посадить опергруппу на ночной поезд до Питера.

—Пользуясь минутой! — сказал Сан Саныч, едва только приезжие опера вышли в коридор. — Костя, мне список всех, кто знаком с информацией.

— Да все здесь, Сан Саныч.

— Женщина из архива? — обернулся Шубин к Морзику.

— Втемную, — помотал круглой стриженой головой Вовка. — Я ей ничего не рассказывал.

— Таксист, — сказал Клякса.

— Какой таксист? Вы разговаривали об этом в такси?

— Ко мне приехала Рита, — неохотно отозвался Тыбинь. — На такси. Мы разговаривали на улице.

— Она тоже в курсе?

Зимородок виновато пожал плечами. Армейская школа не позволяла лгать и выкручиваться. Старый, бывший мент, остался невозмутим. У него школа была другая.

— Давайте номер такси. Пронаблюдаем за ним денек-другой… чтобы не трепал лишнего.

Зимородок, Кира и Волан наперебой назвали номер — один и тот же.

— С Ритой я сам поговорю, — отрубил Тыбинь, и Сан Саныч не стал возражать.

— Кто еще? Все? А Завалишин? А дежурный по базе?