Борис Черток - РАКЕТЫ И ЛЮДИ

• Название: РАКЕТЫ И ЛЮДИ
• Автор: Борис Черток
• Издательство: Машиностроение
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1999
• ISBN: 5-217-02934-Х

Описаны первые годы становления ракетно-космической области. О соревновании с английскими и американскими специалистами по захвату научно-технических материалов гитлеровской Германии

---

Забегая вперед, скажу, что в 1976 году я вместе с генерал-полковником Михаилом Григорьевичем Григорьевым, заместителем главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения, согласился консультировать фильм «Укрощение огня» – сценарий и режиссура Даниила Храбровицкого.

Споры вокруг сценария фильма «Укрощение огня». В первом ряду справа налево: народный артист СССР К.Ю.Лавров, Б.Е.Черток, Д.Я.Храбровицкий

По сценарию не единожды демонстрировались пуски ракет со всевозможными последствиями. Я настаивал, чтобы все было, как на самом деле: офицеры и солдаты должны быть «по всей форме». «Об этом не может быть и речи», – объяснил мне Храбровицкий. С ним, к моему удивлению, согласился и Григорьев. Те, кто видел этот фильм, могли быть приятно удивлены красивейшими многоцветными костюмами персонала стартовой позиции, напоминающими форму олимпийских команд. Немногочисленные посвященные нещадно меня ругали: «Как ты согласился на такую профанацию?!»

Но эта профанация пришлась очень по душе Устинову, в то время секретарю ЦК КПСС, и аппарату оборонного отдела ЦК, одобрившим и разрешившим прокат фильма. Храбровицкий очень доходчиво мне пояснил, что «если все изображать, как на самом деле, то фильм никогда не появится на экране».

Убедившись в его правоте, я махнул рукой и старался пробить хотя бы близкое к правде изображение техники. В этом отношении кадры, изображающие аварийные пуски и старты ракеты Р-7, безусловно, Храбровицкому удались. Хочу заметить, что при всех сюжетных недостатках «Укрощение огня» до сих пор остается единственным художественным фильмом, в котором сделана попытка изобразить творческий процесс создания ракеты во всем его трагедийном многообразии.

Для нас, «гражданских», пребывание на новом полигоне при всех невзгодах и трудностях было командировкой. В известной мере даже романтической экзотикой. Мы знали, что через месяц-другой вернемся в цивилизованный мир, где привычный климат, милые глазу среднерусские пейзажи. При желании можно будет пойти в Сандуновские бани, а воскресный день провести на лыжах или байдарке, смотря по сезону. Военные лишены были этих радостей обычной жизни. Офицеры, давшие согласие поехать на новый полигон, должны были вместе с семьями покинуть обжитые места и несколько лет в экстремальных условиях работать и осваивать Казахстанскую целину, гораздо более дикую, чем у хлеборобов того же Казахстана.

Первые офицеры, прибывшие к новому месту службы, жили в старых вагонах того самого изготовленного для военных по заказу института «Нордхаузен» спецпоезда, который так пригодился в 1947 году в Капустином Яре. И вот снова этот спецпоезд в 1955 году выручал, теперь уже в Тюратаме. Рядовой и сержантский состав размещались в палатках. Днем вагоны и палатки прогревались до +45°С. Строили рядом землянки, в которых днем можно было спасаться от жары. Непрерывно прибывали эшелоны со стройматериалами, отряды военных строителей, новых офицеров, начали приезжать и не подозревающие о таких условиях семьи. Всех размещали в старых железнодорожных вагонах, наспех отрытых землянках, а счастливчикам доставались первые сборно-щитовые бараки.

Рядом была еще полноводная пока Сырдарья, но ее мутная вода не годилась для питья. Проблема чистой пресной воды оказалась одной из самых острых. Артезианские скважины давали солоноватую воду, и требовалась ее специальная очистка. Даже теперь, спустя много лет после начала строительства полигона, проблема водоснабжения для населения и производственных нужд полностью не решена. Были случаи, когда, проживая в наиболее благоустроенной гостинице космодрома, мы вынуждены были умываться, экономно расходуя боржоми или нарзан из бутылок, приобретенных в буфете.

Главной задачей являлось строительство основных объектов полигона: монтажно-испытательного корпуса (МИКа), компрессорной и аккумуляторной станций, сложнейших сооружений стартовой позиции, железнодорожных подъездных путей от магистрали до стартовой позиции, сотен километров бетонных дорог, водопроводов – от Сыр-дарьи до удаленных на десятки километров в степь технических площадок, систем пожарных резервуаров, ТЭЦ и линий электропередачи, центрального пункта связи и службы единого времени, приемопередающих радиоцентров, монтажно-сборочного корпуса для ядерных

головных частей, девяти измерительных пунктов в районе падения, шести измерительных пунктов контроля орбиты и телеметрии по трассе полета со своими приемопередающими радиоцентрами, аэродрома со всеми авиаслужбами и многого другого. Быстро строились и пресловутые РУПы, те самые, которые и были главной причиной выбора столь непригодного для жизни района в Казахстане. Грандиозная по масштабу работа шла по всей трассе от Аральского моря до берегов Тихого океана.

В начале 1956 года на полигон начали прибывать эшелоны с оборудованием для «площадки №1». Так именовалась первая стартовая позиция ракеты Р-7. Начался аврал по вводу в строй стартовой позиции.

По прошествии всего пяти лет после начала строительства полигона мы убедились, что фазометрическая система радиоуправления накладывает большие ограничения на изменение направления трассы и, следовательно, выбор цели. Наличие трех пунктов, разнесенных относительно старта на сотни километров, требовало для поддержания их жизнедеятельности постоянной авиационной связи, а систему управления в целом делало крайне неоперативной. Уже в 1959 году была предпринята попытка модернизации системы с целью упрощения процесса перенацеливания и обеспечения возможности пусков в широком диапазоне азимутов. Но кардинальным решением все же оказался отказ от радиоуправления и переход на полностью автономные инерциальные системы управления полетом.

Надо ли было создавать полигон в таком гиблом месте только потому, что первоначально по карте было удобно расположить три пункта радиоуправления, которые спустя всего пять лет после начала строительства оказались ненужными?

Я уверен, что если бы в 1954 и даже в начале 1955 года мы лучше чувствовали перспективу развития инерциальных систем навигации, комиссия Вознюка выбрала бы вариант Астраханской области. Теперь героические будни строительства полигона превратились в легенду. В других условиях, без сомнения, все происходило бы значительно легче.

Но нет худа без добра.

На берегу Сырдарьи вырос недавно рассекреченный город Ленинск. Космодром Байконур, окружающие его ракетные полигоны и боевые ракетные позиции раскинулись в бескрайних степях на многие сотни километров. С десятков стартовых позиций независимо осуществляются пуски ракет различных конструкций. Суверенный Казахстан стал обладателем совершенно уникальной автономной области, именуемой космодром Байконур. После распада СССР начался неуправляемый процесс саморазрушения завоевавшего мировую известность Байконура. На рубеже XX и XXI веков будущее Байконура первой в истории человечества космической гавани – оказалось неопределенным.

Впрочем, пример северного полигона в Плесецке показывает, что можно решать задачи и по частям. Вместо одного грандиозного полигона, по площади превосходящего такую страну, как Голландия, иметь несколько специализированных, небольших, которые не потребовали отчуждения такой площади поверхности планеты и в сумме обошлись бы много дешевле. Но что сделано, то сделано.

Ветераны Тюратама вправе гордиться своим вкладом в преобразование пустыни, ставшей, по образному выражению Королева, «берегом Вселенной».