Патрик Александер - Смерть раненого зверя с тонкой кожей

• Название: Смерть раненого зверя с тонкой кожей
• Автор: Патрик Александер
• Издательство: Эт Сетера Паблишинг
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-94983-012-1

Снятый с Жан-Полем Бельмондо и Робером Оссеином "Профессионал" с не отпускающей до конца интригой и щемящие ноты Che Mai Энио Морриконе неразрывно связаны вдохновением, полученным от единственного романа Патрика Александера. Нельзя классифицировать эту книгу просто как шпионский роман или политический боевик. Это книга о мире Мужчины, соприкасающемся с нежностью Женщины, джунглях политики, практичности и циничности истеблишмента.

---

Затем она помогла ему снять остальную одежду и положила ее сушиться на обогреватель. Она завернула Ричарда еще в несколько одеял, чтобы согреть, и принялась промывать и бинтовать рану на его руке, сделав перевязь. Рана время от времени кровоточила.

– Тебе нужно было стать медсестрой.

– Я была – два года. Иногда я жалею, что бросила.

Она помолчала.

– Нет, не жалею.

– Что ты имеешь в виду?

– Если бы я осталась медсестрой, то не встретила бы тебя.

Он посмотрел на нее, и она тут же, вдруг застеснявшись, как обычно, опустила голову. Эббот вдруг подумал, что, пока он, измотанный, лежал в кресле, она могла спокойно позвонить в полицию – это было ее прямой обязанностью, – и что эта мысль даже не пришла ей в голову.

Он протянул руку и погладил ее по голове.

– Ты хорошая такая, – сказал он.

– Нужно наложить на рану швы, или кровь никогда не остановится, – сказала она, не поднимая головы. – В конце Лэдброук Гроув есть больница, где ко всему привыкли. Мы возьмем такси и поедем туда, когда высохнет твоя одежда.

Она знала, что он все так же смотрит на нее, и пошла на кухню, чтобы сделать чай.

– Когда ты последний раз ел?

– Я съел пару тостов на завтрак.

– И с тех пор ничего?

– Я не голоден.

– Но ты должен что-нибудь съесть.

– Я два года провел на жесткой диете. Мой желудок ума лишился, приспосабливаясь.

– Ты не такой уж худой.

– Хороший обмен веществ. Маленькое потребление топлива, большой выпуск энергии.

– Пожалуйста, Ричард, съешь что-нибудь. Хотя бы тост.

– Хорошо, один тост.

Она поджарила толстый кусок хлеба, щедро намазала его маслом и с удовлетворением смотрела, как он его ел.

– Ну как? – спросила она. – Теперь тебе стало лучше?

– Нет, – ответил он. – Чувствую себя совершенно так же.

Он улыбнулся, и Элис подумала о том, как ему идет улыбка. Обычно его лицо было скорее грустным, чем радостным. Или только глаза.

В дверь снова позвонили.

– О Боже, эта чертова Филиппа.

– Кто?

– Филиппа Пейдж с лошадиной внешностью, из отдела транспорта.

– Очень кстати.

– Я от нее избавлюсь.

Она быстро направилась к входной двери и открыла ее.

– Филиппа, мне очень неловко. У меня ужасная напасть...

– Как и у нас всех, дорогуша. Каждый месяц.

Откинув голову назад, Филиппа рассмеялась своим лошадиным смехом и попыталась войти. Элис преградила ей дорогу.

– Я действительно ужасно себя чувствую. Голова раскалывается и все остальное.

– Я приготовлю тебе чашку отличного чая. Примешь две таблетки аспирина...

– Мне очень жаль, но я не могу сейчас никого видеть.

Не привыкшая врать, она сильно нервничала. Филиппа, нахмурившись, подозрительно смотрела на нее.

– Что стряслось, дорогая?

– Я же говорю, эта ужасная мука.

– Ой, не нужно дорогуша. Никто так не страдает из-за месячных. Тут что-то другое, не так ли?

Она попыталась заглянуть внутрь квартиры, но Элис наклонилась и загородила ей обзор.

– Что там у тебя?

Элис покраснела и опустила голову.

– Ничего.

Филиппа внимательно на нее посмотрела.

– У тебя там мужчина.

Ее тон был обвинительным, почти ханжеским. Элис подняла голову и посмотрела на нее в ответ.

– Да, у меня там мужчина, только это абсолютно не твое дело.

Филиппа ойкнула от удивления, и Элис захлопнула дверь прямо перед ее носом.

– Получай! Глупая назойливая корова, – проворчала она, возвращаясь в гостиную.

– Ты расстроена.

– Нет, совсем нет.

Эббот внимательно изучал ее покрасневшее от возбуждения лицо.

– Просто я не люблю врать. И грубить.

– Даже толстой назойливой корове?

Он улыбнулся ей, и она, почувствовав себя лучше, улыбнулась в ответ.

– Завтра весь отдел транспорта будет знать, что ты завела любовника.

– Завтра суббота. Поехали в больницу.

Она вызвала такси, затем помогла ему одеться.

– Эти шрамы у тебя на спине...

– Полиция Нжала.

* * *

В больнице спокойный молодой дежурный врач-индиец наложил на руку швы и на исковерканном английском поинтересовался, что произошло.

– Попал в толпу пьяных футбольных болельщиков.

– Обычное дело, боюсь. И один из них пырнул вас ножом?

– Нет, я там немного потолкался, а потом полез через окно.

– Футбол подчас вызывает странные чувства. Впрочем, обычаи чужих племен всегда кажутся странными. Воздержитесь от нагрузки на руку в течение нескольких дней.

Элис попросила такси подождать и на обратном пути, сидя в темноте, чувствуя на себе его руку, освещаемая вспышками от исчезающих в темноте уличных фонарей, думала о том, что ей хочется ехать так вечно, вперед и вперед, прямо на край света к тишине и мерцанию звезд.

– Иногда у меня в голове рождаются нелепые идеи, – сказала она. Он ничего не ответил, но, когда такси подъехало к дому Элис, он наклонился вперед и сказал водителю:

– Покатайте нас еще немного. Вокруг Гайд Парка.

– Господи, – сказала она. – Ты, должно быть, медиум.

* * *

Когда они вернулись домой, она наполнила для него ванну.

– Это будет нелегко с разрезанной рукой.

– Я тебе помогу.

Ей нравилось, что он немного беспомощен и нуждается в ней. И только когда он уже вылез из ванны и Элис начала вытирать его, она вдруг заметила его обнаженное тело, и остановилась. Он нежно поднял ее голову и посмотрел ей в глаза.

– Не смущайся.

– Да нет, это не то, – ответила она. – Я просто не привыкла... быть с мужчиной.

И продолжила вытирать его. Он провел рукой по ее волосам.

– Мне нравятся твои волосы, – сказал он, беря свою одежду. – Ты просто чудо. Ты мне очень помогла. Я отлично отдохнул.

Он принялся одеваться.

– Что ты делаешь?

– Одеваюсь.

– Одеваешься? Но ты ведь никуда не собрался?

– Нет?

– Ты не можешь сейчас уйти, – сказала она первое, что пришло в голову. – На улице дождь.

Эббот сел на край ванны и рассмеялся.

– Я слишком нежен, чтобы мокнуть под дождем?

– Но разве ты... разве ты не собираешься остаться здесь?

Он встал и положил руки ей на плечи.

– Я бы хотел. Конечно, я бы очень хотел, но... – он вздохнул. – Ты знаешь, во что ты можешь впутаться?

– Нет, – сказала она с жаром, который удивил его, – я не знаю, но мне совершенно безразлично.

– Если в Департаменте узнают...

– Откуда, черт побери, они могут узнать? Если я сама им не расскажу. А я, кажется, не собираюсь этого делать.

Он немного подождал, внимательно ее изучая.

– Господи, неужели ты не понимаешь?

– Что?

– Что я чувствую. Я чувствую то же, что и два года назад. Только хуже. Или лучше, – она шмыгнула носом.

– Не плачь.

– Я не плачу. Я шмыгаю носом.

Ричард был смущен тем потоком эмоций, которые вызвал и теперь использовал.

– Тогда ничего, если я останусь на пару дней?

– Я не возражаю, даже если ты останешься навсегда.

Волосы упали ей на лицо, и она убрала их обратно за уши.

– Я знаю, ты думаешь, что используешь меня, потому что по-другому не можешь. У тебя нет выбора. Но я делаю все это, потому что так хочу. И тебе не нужно любить меня в ответ. Тебе не нужно даже притворяться... Теперь видишь, ты вовсе меня не используешь.

Она инстинктивно понимала, что нельзя не использовать возможность счастья, каким бы коротким оно ни было. В конце концов, счастье всегда недолговечно.

Позже, в постели она сказала:

– Пожалуйста, полежи немного, не двигаясь. Я хочу попытаться запомнить момент. Я однажды пробовала, но не получилось.

Ей хотелось навсегда запечатлеть это в памяти: один-единственный момент, это конкретное ощущение, его запах, его кожу, его силуэт, нависающий над ней, как большая черная тень, но такой твердый, живой и красивый.

– О Господи, какой же ты красивый, – сказала она и потянулась к нему. – Поцелуй меня, – сказала она. – Поцелуй меня по-настоящему.

Элис знала, что все равно не запомнит, но ее это больше не волновало.

* * *

Фрэнку Смиту снился сон. Он уложил Джоан в свободной комнате, но в его сне она стояла у его кровати. В снах всегда есть что-то сумасшедшее. Конечно. Потом он проснулся, и увидел, что она стоит у его кровати. Это было смешно.

– Это смешно, – сказал он.

– Что ты хочешь на завтрак?

– Я сам готовлю себе завтрак.

– Нет, пока я здесь.

– Это смешно, – повторил он. – Ты правда хочешь знать?

– Да.

Он сказал ей.

– Спасибо, – ответила она, забралась на кровать и легла рядом с ним.

– Что ты делаешь?

– К черту отдельную комнату, – сказала она. – Мне одиноко.

– Что ж, – сказал он, испытывая огромное удовольствие, но стараясь этого не показывать, – что ж...

Он чувствовал себя немного неловко, но она быстро это исправила.

* * *

Начальник Департамента не спал, беспокойно всматриваясь в темноту.

И ему было из-за чего беспокоиться. Он единственный, помимо Фрэнка Смита, понимал, насколько трудное задание ему предстоит выполнить.