Лидия Джойс - Искушение ночи

• Название: Искушение ночи
• Автор: Лидия Джойс
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-17-038769-5, 5-9713-3562-6, 5-9762-1329-4

О загадочном Байроне Стратфорде, герцоге Рейберне, ходят страшные слухи. Как только не называют странного отшельника, который не покидает свой мрачный дом при свете дня...

И вот с эти человеком придется встретиться лицом к лицу леди Виктории Уэйкфилд.

Виктория даже не подозревает, что вскоре ей предстоит стать светом и смыслом жизни Стратфорда, его единственной любовью, что именно ей суждено спасти одинокого затворника от чудовищной опасности...

---

Виктория обмякла, а Байрон отодвинулся. Тогда она сунула руки ему под мышки, привлекла его к себе и обвила ногами.

– Сейчас, – проговорила она задыхаясь, – сейчас. Умоляю!

Голова у него кружилась от вожделения. Вожделение бежало по его жилам, пульсировало в ушах, сосредоточилось в едином потоке крови и желания. Она двигалась под ним, жаркая и податливая, умоляя дать ей освобождение.

– Тебе будет немного больно, – предупредил он, но она покачала головой. Что это? Отрицание? Удовольствие? Утратив самоконтроль, он погрузился в ее жар.

Его проникновению ничто не мешало. В который уже раз он снова ошибся в этой странной, противоречивой женщине.

Виктория застонала и двинулась ему навстречу. Он тоже стал двигаться, но она крепче сжала его руки.

– Подождите, – хрипло произнесла Виктория. Лицо у нее было напряженное, она словно наслаждалась предвкушением, а наслаждение от ожидания усиливало великолепие момента. Она закрыла глаза и ушла в себя. Байрон понял, что здесь не обойтись, только давая и беря наслаждение. Он хотел, чтобы Виктория чувствовала его так же, как он ее. Она была красива вот так – с лицом, искаженным гримасой страсти, со своим хрупким телом, лежавшим под ним, стройными ногами, плотно обвивавшими его. Казалось, она хочет превратить их в одно сказочное животное. Но Байрон не желал, чтобы она взлетела на вершину блаженства одна. Только вместе с ним.

Он поцеловал ее лоб, веки, губы.

– Я здесь, – прошептал он. – Взгляни на меня. Помни – я с тобой.

Она открыла глаза.

– Сейчас – да, – согласилась она, и губы ее скривились в улыбке.

Он поцеловал их, чтобы они снова разгладились, и начал медленно двигаться в ней. Она стонала при каждом толчке.

– На эту ночь, – выдохнул он.

Байрон двигался все быстрее и быстрее, Виктория все крепче прижимала его к себе. К финалу они пришли вместе.

Полежав некоторое время, Байрон скатился с нее.

Нашел свою рубашку.

Пожал плечами. Чем не пожертвуешь ради рыцарства, подумал он грустно. Вытерся, потом вытер рубашкой Викторию.

Рейберн был опустошен так, как многие годы не бывал ни с одной женщиной, и ему расхотелось отсылать Викторию в ее комнату. По крайней мере сейчас. Он соорудил из подушек подобие кровати, стянул покрывало с дивана.

Не говоря ни слова, он сгреб Викторию в охапку и отнес на импровизированную кровать. Все так же молча лег рядом, крепко прижал ее к себе и укрыл обоих покрывалом.

Так он и погрузился в сон, рядом с ее горячим телом, и его сны были полны призраками сильфид в черном, от которых пахло лавандой.

Она пребывала на грани между сном и явью, ею овладело какое-то странное ощущение – ощущение взлета, движения через темноту и мелькающие комнаты. Но она не испугалась. В этом бодрствующем сновидении и спящем бодрствовании ее удерживали сильные руки, и Виктория чувствовала, что они не дадут ей упасть.

Глава 6

Виктория проснулась от солнечного света и робкого стука в дверь. После мгновенного смятения поняла, что находится в «комнате единорога», уютно устроившись под одеялом, совершенно голая. Она лежала не двигаясь, отуманенная воспоминаниями о прошедшей ночи – удивительной, ужасной, пугающей. Что она сделала? И что готова отдать, чтобы сделать это снова?

Стук повторился, на этот раз настойчивее.

– Войдите! – Виктория приподнялась на подушках, натянув до самого подбородка одеяло. В комнату скользнула горничная Энни и, закрыв за собой дверь, посмотрела на Викторию еще более испуганно, чем накануне.

Виктория нахмурилась. Нехороший признак.

– Его светлость подумал, может, вы захотите поесть у себя в комнате, пока ваш гардероб не будет готов, – сказала Энни, с трудом удерживая тяжелый поднос.

– Мой гардероб... – тупо повторила Виктория, оглядывая комнату. Ее сундук исчез. – Мой гардероб!

Энни вздрогнула:

– Его светлость сказал, что вашу одежду вам вернут, когда вы будете уезжать. – Горничная умолкла в нерешительности.

– Но... – нетерпеливо произнесла Виктория, которой становилось все более не по себе.

– Двоюродный дедушка его светлости держал трех швей специально для леди, которые у него гостили. Его светлость усадил их шить занавеси, белье и все такое для Дауджер-Хауса, а теперь его светлость велел им сшить для вас платья. – Она втянула в себя воздух, словно желая обрести силы для следующего признания: – И тут еще насчет корсета. Его светлость заказал сшить его из ваших лишних платьев, когда вы приехали. Его скоро привезут из Лидса.

– Он заказал корсет? – Виктория чуть было не выпрыгнула из кровати. Какая наглость! Переделывать ее жизнь по своему усмотрению, украсть ее одежду, практически запереть ее в этой комнате и не найти более заслуживающей ее негодования мишени, кроме этой напуганной девочки! Как будто события этой ночи дали ему какое-то право над ней!

Нет, напомнил ей коварный голосок внутри, это она дала ему право, подписав их договор. Подумать только, всего несколько часов тому назад она почти поверила ему, а он сразу же воспользовался этим. Такую ошибку она никогда больше не повторит.

Энни была на грани обморока, когда Виктория обратилась к ней.

– Подайте мне поднос, Энни, – сказала она. – И можете идти. Пожалуй, сегодня утром мне не понадобится ваша помощь, чтобы одеться.

Байрон сидел в кабинете в апартаментах Генри, копаясь в кошмаре бухгалтерских книг, дневников и обрывков бумаги, которые представляли собой денежные записи его предшественника. Он жил в этом доме уже почти два года, но все еще не мог привыкнуть к мысли, что эти комнаты принадлежат ему. Слишком долго здесь жил другой человек, оставив после себя неизгладимый след. Это тайна Рейберн-Корта, подумал Байрон, в нем всегда чувствуешь себя чужаком. И все же герцог не возненавидел этот дом. Он ворчал на него, ругал за несуразность, но вражды к нему не питал. Впервые Байрон увидел этот дом, когда ему было двенадцать лет. Его тогда вызвал к себе двоюродный дед. Дом поразил его своей уродливостью. Разбросанные флигеля всех веков архитектуры, какие только можно себе представить, пристроенные к основной массе известняка под случайными углами. Но даже в то время дом взывал к нему. Шептал о тайнах, темноте и древних страстях, въевшихся в камень. И когда его двоюродный дед в один из его редких светлых моментов преподал внуку урок, сказав, что долг Байрона восстановить замок в его былом великолепии, Байрон пообещал сделать все, что в его силах. Тогда дед, казалось, дышал на ладан. Кто мог знать, что пройдет почти четверть века, прежде чем Байрон вновь окажется в этом замке. И вот он здесь, пытается сделать невозможное, чтобы превратить эти развалины в дом, пригодный для герцогской усадьбы. Как предполагаемому наследнику, ему предоставили полную свободу управлять полудюжиной имений, и он превратил их в доходные предприятия, а теперь вкладывал плоды двух последних десятилетий труда в проект, на который уйдет вся его жизнь.

Но что бы он ни говорил леди Виктории, он был беден. Даже при том, что его капитал вложен во множество предприятий, у него оставалось на жизнь ровно пять тысяч в год. Не очень много, но прожить можно. Черт бы побрал Гиффорда. Байрон вспомнил о его самодовольной улыбке, брошенной через голову нареченной Байрона на вечере у леди Килмейн. Эта улыбка сказала Байрону, что Гиффорд прекрасно понимает, что делает; это был вызов, насмешка, предисловие к будущему, все одновременно. И все это время неверная Летиция не сводила с Гиффорда своих больших зеленых глаз.

Перо выгнулось в руке Байрона, и он с усилием разжал пальцы. Гиффорд ему заплатит. Возможно, не так, как Байрон планировал изначально, если его сестра выполнит свою часть сделки, но этот человек послужит хорошим капиталовложением. Скоро граф-подагрик умрет, и Гиффорд войдет в права наследства.

Байрон вздохнул и обратил свои мысли на леди Викторию. Вероятно, она уже закончила одеваться. Она, без сомнения, возмущена тем, что он сменил ее гардероб, но будь он проклят, если проведет с ней неделю, коль скоро она будет одета словно страшилище. Он все же надеялся, что Виктория не станет швырять вещи в Энни. В этом случае у девушки непременно случится истерический припадок, и ее придется отнести вниз, в помещение для прислуги.

Обычно охота за женщиной возбуждала его, осуществление успешного соблазнения было всего лишь заключением параграфа в истории ухаживания. Но Виктория не такая. Покорение сделало ее еще более неуловимой. Покорение! Он усмехнулся. Неизвестно, кто кого покорил. У него бывали женщины, отчаянно домогавшиеся его, и еще больше женщин, которые притворялись, будто домогаются, но голод леди Виктории произвел на него впечатление только потому, что они случайно оказались в одном доме. И все же до самого момента соития он не понимал, что ее опыт гораздо обширнее, чем несколько тайных поцелуев.