Сергей Есин - Хургада. Русские забавы на отдыхе

• Название: Хургада. Русские забавы на отдыхе
• Автор: Сергей Есин
• Издательство: Дрофа
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-7107-9920-3

Роман в новеллах “Хургада” – собрание историй, иногда детективных, иногда любовных, но всегда интересных. Что общего между нотариусом, немолодой женщиной, хорошо проводящей время и юным компьютерщиком, любителем шпионить за соседями? А что чувствует следователь, получивший путевку за вовремя закрытое дело? Этот остросатирический роман ставит перед читателем множество серьезных жизненных вопросов.

---

Это был самый чудесный для Ирины Семеновны отпускной период. Утром, еще до завтрака, дыша молодостью и здоровьем, в одних шортиках прибегал Никита. Шортики летели на ковер, и Никита как бы почти с разбега припадал к ее просторной материнской груди. Обширная лодка мерно шевелилась. А потом они шли завтракать, потом на пляж, ехали куда-нибудь на экскурсию, Никита нес за Ириной Семеновной ее сумки и так до обеда. Около четвертого часа появлялся, оглядываясь в коридоре по сторонам, официант Али. Тело у Али было прохладное и сухое, как у ящерицы. Но он хорошо знал свое дело и выполнял работу качественно, следя не только за своим удовольствием. А может быть, он сам никакого удовольствия и не получал, а только одно механическое шевеление?

Около восьми вечера Ирина Семеновна и Никита ужинали, день заканчивался, глазки у Ирины Семеновны уже слипались, и она уходила в свой двухкомнатный люкс смотреть телевизор и готовиться ко сну. Как-то часиков в десять она дернулась в номер к Никите,- томимая каким-то беспокойством. Но неожиданно его в номере не оказалось. Работая долго в Нефтяной компании, невольно привыкаешь к некоторой таинственности. Ирина Семеновна ничего спрашивать у Никиты не стала, а навела справки у портье. За пять долларов в Хургаде можно навести любую справку. Оказалось, что после девяти и, как потом выяснилось, ежедневно Никита уходил из своего номера и появлялся только глубокой ночью. В конце концов, каждый имеет право на свою личную жизнь.

В хургадинский стриптиз-клуб, который – еще десять долларов! – назвал ей портье, Ирину Семеновну, не пустили, плакали ее денежки, истраченные на такси. Это, объяснили ей сугубо мужское заведение, а в арабском мире свои законы, и кто там за закрытой дверью обнажался, Ирина Семеновна так и не узнала. Никита тоже не узнал, что об его отлучках известно. Зачем? Главное, хорошее не менять на неизвестное. Хороший парень, он понадобится ей и в дальнейшем, жизнь не кончается. Но вот на что Ирина Семеновна обратила внимание уже при отъезде в Москву, в аэропорту.

Когда они с Никитой, по-прежнему обращая на себя всеобщее внимание, прошли паспортный контроль, с галерейки на втором этаже аэропорта кто-то Никиту окликнул. Ирина Семеновна хорошо разглядела этих людей. Прекрасно одетый молодой смуглый с усами мужчина и три прелестные восточные женщины. Кто это был? Дамы из гарема пришли проводить очаровательного стриптизера, а с ними пришел их охранник. Или явился на проводы почетного гостя и интимного хозяин и господин гарема со своими гуриями. Восточный мир все время подвергается трансформациям, пойди здесь и что-нибудь узнай наверняка!

16. Блюдо с восточными сладостями

В день отлета из Хургады, Анатолий, московский таксист, получил подарок. Прямо к автобусу, в холле гостиницы явилась делегация, состоящая из Юнуса, его жены, престарелых отца и матери Юнуса и семерых его детей. Они принесли с собою красивое керамическое блюдо с восточными сладостями… Но надо все по порядку.

Накануне, сразу же после ужина, входящего в стоимость путевки, к Толику в гости пришла знакомая Зулейка, которую на самом деле звали Света Липатова, звезда заведения "Подмосковные вечера".

– Ты чего? – спросил её Анатолий.

Как мужчина бравый, московский таксист посещал за время отпуска это заведение несколько раз и со Светкой, вроде бы, в принципе распрощался.

– Я пришла проводить тебя, Толик, – сказала Светка и добавила – Мне кое о чем надо с тобой поговорить.

– О, разве ты сегодня свободна?

– Я взяла отгул.

– Ну и либерализм же у вас, на работе, – сказал Толик, – как у нас в Думе.

– Либерализма, может быть, и нет, но я, как ты знаешь, говорю с клиентами по-английски, по-русски, по-немецки и по-французски с разными акцентами и изображаю разные страсти, если Джафар меня не отпустит, я ведь могу что-то и позабыть.

Светкина идея была очень проста. Она предлагала учинить что– то вроде специального гуманитарного фонда для девушек. Девушкам надо учиться, а как по-другому деньги на учебу соберешь? Они будут на полгода приезжать в Египет на специфическую работу, а потом, с гарантированной суммой возвращаются и продолжают учебу. И, конечно, как считала Зулейка, работать уже не на диких условиях, как прежде.

Контракт, медицинская помощь, культурная программа ограниченные и с разумной квотой "удовольствия".

– А что, – выслушав свою знакомую, сказал Толик, – идея очень не плохая. Я из Москвы отправлю кадры, а ты здесь всех устраиваешь. На гуманитарной, так сказать, основе.

Вот так они разговорились и одновременно гуляли по территории. Заходили, конечно, в бар, прогуливались вдоль моря, заходили к Толику в номер. Где он, пользуясь отсутствием соседа, взял "своё" два раза. Последний вечер заслуженного отдыха, надо было насладиться, как следует. Они вышли за территорию отеля, немножко прошвырнулись по городу, а точнее – посетили соседний универсальный магазин, где полюбовались на вещи совершенно им не доступные, вернулись в гостиницу. Толик под предлогом, что надо отдохнуть и помыть руки, провел Светку в свой номер. Но там уже находился сосед и смотрел по телику московскую программу, и Толику в третий раз взять "свое" не удалось. Его, конечно, воодушевляло, что он здесь со Светкой впрямую не расплачивается, почти халява. После этой неудачи они в последний раз пошли в бар.

Надо сказать, что Толик, как человек общительный, в отеле, среди мужской обслуги, – а другой в Египетских отелях не бывает, – стал почти своим. Всяким там уборщикам, официантам, слесарям, конечно, запрещено общаться с клиентом, но многих из этих египетских славных товарищей Толик встречал в "Подмосковных вечерах", где все наслаждались энергичными радостями, с некоторыми играл в шахматы, а были и такие, которым Толик сбагрил за натуральные фунты привезенную с собою икру. Среди этого рабочего знакомого Толику разнообразия был и гостиничный слесарь Юнус.

Когда Толик со Светой ещё в первый раз шли в бар, где собирались предварительно расслабиться и только начинали свой разговор о гуманитарных проблемах, по дороге навстречу им бежал Юнус с сумкой инструментов. Светка, кажется, тоже смутно Юнуса знала по своему лирическому цеху. Понятно?

– Ты куда, Юнус, бежишь?

Конечно, Толик ни с кем из египтян по-местному, на их языке разговаривать не мог, разве только сначала объясниться на языке жестов, гримас, телодвижений и русских культовых выражений. Но Светка что-то понимала. Вот она и спросила у Юнуса, куда он бежит и что случилось. Она же Толику все и перевела.

По её переводу получалось так, что где-то, то ли в подвале, то ли на чердаке, сломалась какая-то штуковина – Светка здесь употребила иное слово, которым в китайско-русских и русско-китайских словарях объясняют "маленькую потерянную или утраченную деталь. "Китайцы ведь не такие уж большие специалисты в русском языке, они могут и ошибаться. Штуковина эта сломалась, и поэтому отель может или залить с чердака горячая вода, или через подвал затопят водой с говнецом, так сказать, сточные воды. Толик ни о чем таком в Египте не слыхал, он всегда думал, что случиться такое может только в Москве, а Египет – цивилизованная страна.

Такая мимолетная произошла сцена. И в продолжение того времени, пока они со Светкой гуляли – никакого потока и никакого горячего дождя с крыши – Толик точно помнил – не было. Природа исподволь накапливала свои силы.

Трудно представить себе, сколько же у Толика разного случалось между этим мимолетным разговором и собственно процессом официального свидания со Светкой. Они сидели в холле гостиницы, оформленной под грибницу Тутанхамона с золотом по стенам и ляпис-лазурью, на мягких креслах и никакого потопа ни сверху, ни снизу, из-под недр, не замечали. Но оно уже покапывало где-то наверху, а внизу хлюпало. Ржавчина и вода взяли своё. Уже где– то возник маленький свищик или в канализационной трубе какой-нибудь тампон, зацепившийся за шероховатость сварочного шва, уже цеплялся за второй, так же небрежно брошенный в унитаз тампон, вместо того чтобы храниться в специальном полиэтиленовом пакете, откуда их забирают каждый день специальные уборщики. Что на самом деле произошло? Толик так никому и не рассказал, купался он по пояс в говне или нет.

Итак, они сидели в холле-гробнице и разговаривали, собираясь уже окончательно проститься, как вдруг в дальнем конце холла, возле небольшой двери, что вела в скрытые административные катакомбы, возник какой то-то нервный разговор. Когда уже ночь, когда закрыты бары, замолкла дискотека, то любой разговор слышен. Потом разговор стал яснее и, наконец, из служебного входа вывалилась небольшая группка людей. В центре её был Юнус. Был ещё какой-то молодой карьерист, похожий на администратора, и русскоязычная девушка – её Толик знал в лицо – ночной портье. Не с английским же языком ставить ночного портье, когда весь почти отель, почти все постояльцы состоит из одних русских! Очень любопытно.