Джон Карр - Бесноватые

• Название: Бесноватые
• Автор: Джон Карр
• Издательство: Лениздат
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1992
• ISBN: 5-289-01316-4

Леденящее душу повествование о двух женщинах – одна из них богатая наследница, пылкая, юная и прекрасная; другая же нищая и безобразная старуха, – чьи жизни чудесным образом оказались связанными таинственным портретом и словами из старой детской песенки.

---

– Никаких жестов! Опустите руку. Она у вас… как у Венеры на картине. Могут заметить. И снимите эту маску: хрусталь притягивает свет. У вас плащ с собой?

– Да, он здесь, на столе.

– Прикройтесь им. Ваше платье почти все светлое.

Ни к маске, ни к плащу Пег даже не притронулась. Но когда она увидела, как он озирается, пряча пистолет за спину, голос ее задрожал.

– Джеффри, что вы собираетесь делать?

– Скрестить с ним шпаги я не могу. Но про пистолет он может не знать. Если заставить его выстрелить, чтобы он еще раз промахнулся…

– Как! Неужели вы застрелите его из укрытия?

– С удовольствием бы застрелил. Но в темноте и с такого расстояния ни за что не попасть. Он ведь не попал. Нужно, чтобы он подошел поближе.

– Отойдите от двери! И не лезьте на мост, под лунный свет! О Господи! Вечно эти идиоты, которые ничего не боятся…

Джеффри чуть двинулся вперед. Он ожидал выстрела из-за деревьев, но вместо этого по спине его хлестнул гневный шепот, от которого у него выступила испарина. Так же тихо стояли деревья, неслась музыка из ротонды, покачивались привязанные лодки. Он вновь отошел в тень, где на него вылился вулкан приглушенной брани.

– Только не подумайте, что я опасаюсь за вас, мистер Уинн. И не прикидывайтесь, что делаете это ради меня. Разве когда-нибудь, нуждаясь в помощи, я ее получила?

– Глаза бы мои не глядели… в ваши прекрасные глаза, Пег.

Она сорвала маску и взглянула на него. Сейчас, окончательно освоившись с темнотой, он вдруг более, чем когда-либо, ощутил ее близость.

– Ну что ж, вместилище глупости, слушайте, что я вам скажу. Вся беда в том, что я слишком сильно любил и люблю вас.

– Разве нельзя было сказать мне об этом?

– Вот я и говорю. Молчите и слушайте. Вчера вечером я решил совершить ограбление, а если понадобится, и убийство. И только вы помешали мне, появившись в доме старухи. Сегодня утром я совершил-таки кражу, вернее, подумал, что совершил, для того чтобы иметь возможность предложить вам роль моей жены, столь неподходящую для вас.

– Вы ограбили? Но кого?

– Я же сказал, что только подумал, будто совершил это ограбление. Я думал так до тех пор, пока не обследовал содержимое резного сундука с пергаментами. И кого я мог ограбить, кроме покойницы Грейс Делайт?

Не переставая озираться, бросая время от времени взгляд на берег канала, он наклонился к Пег и зашептал:

– Вы не видели картину, на которой она изображена в молодости – вся увешанная бриллиантами. Вы не знали, что ее муж был краснодеревщиком. Вы не могли догадаться, в какой бедности – полной, настоящей – она прожила всю свою жизнь. Но вы это почувствовали. Об остальном я – так или иначе – вам рассказывал. Мой дед извел на нее все свое состояние. Он повесил на нее половину сокровищ Голконды. Если эти драгоценности спрятаны где-то в комнате, подумал я, то только в двойном дне сундука, под пергаментами.

– Джеффри, но я-то тут при чем? Умоляю, скажите, при чем тут я?

– Помолчите, ладно?

– Но…

– Как мы убедились, кто-то вполне мог влезть в окно, выходящее на Темзу, с тротуара на Лондонском мосту, убить и ограбить Грейс Делайт. Именно это и сделал убийца незадолго до того, как мы вошли в дом. Убив ее…

– Как?

– Убив ее, говорю я, преступник либо услышал, что кто-то идет, либо просто не смог найти драгоценности и решил прийти еще раз. Как я вам говорил, судя по пыли на внутренней кромке крышки, сундук не открывали и не двигали.

Теперь вернемся к вашему делу, Пег.

Стражники отвели вас под арест. За вчерашний вечер и сегодняшнее утро я, поверьте, испробовал все способы, чтобы освободить вас. Последняя попытка была сделана в доме судьи Филдинга, когда мы с ним были в гостиной, а вы с мистером Стерном сидели в задней комнате. Тогда я понял, что могу добиться для вас освобождения, только женившись на вас.

– Только… как вы сказали?

– Я сказал: женившись на вас. Не спорьте и не задавайте ненужных вопросов: все было именно так. Наш брак в Ньюгейтской тюрьме аннулировал бы опекунство вашего дядюшки и сделал бы опекуном меня.

– Джеффри, Джеффри, о, если бы вы только сказали мне это!

– Когда я вам мог это сказать? Во время разговора в доме судьи? Но вы вели себя так, что даже мистеру Стерну стало неловко, а Брогден вынужден был вмешаться, решив, что вы ополоумели.

– Ненавижу вас!

– Пег, сейчас не время для слез и истерик. Перестаньте! Майор Скелли где-то совсем близко.

Пег, уже собравшаяся было побарабанить кулачками по полу, замерла в страхе; она подняла заплаканные глаза и взглянула на Джеффри.

– Да, я решил жениться на вас, если вы согласитесь за меня выйти. Но не нищим. Я готов на многое, но, учитывая ваш капризный характер, Пег, на такое не решился бы даже я. Я подумал, что если в сундуке спрятаны драгоценности, то мне нужно совершить это ограбление, и тогда я не буду зависеть от вас.

– Глупец! Глупец! Глупец!

– Возможно. Во всяком случае, сегодня я отправился в жилище старухи на Лондонском мосту. По приказу Табби Бересфорда дверь заперли и ключ унесли. На мосту стояли часовые. Но не такое уж это было препятствие. Караул выставили только у арки на въезде, между сторожевыми башнями. Никто не позаботился о том, чтобы поставить часовых на тротуаре с западной стороны моста. В сущности, этого и не требовалось. Когда проезжая часть свободна, никому в голову не придет пользоваться тротуаром, как не пришло вам и мне вчера вечером. Помните?

– Да.

– Вот я и рассудил, что для меня эта ситуация идеальна. На тротуар можно попасть с любой улочки или же обойдя с задней стороны любой дом на западной стороне Фиш-стрит-хилл. И я подумал, что пройду туда, и никто меня не заметит или, по крайней мере, не обратит внимания.

Так я и сделал. Потом влез в окно, как до меня – убийца. Как я и думал, в двойном дне сундука под пергаментами оказался прямо-таки пиратский клад. Но была одна опасность, которую я хотя и предвидел, но не мог предотвратить.

– Опасность?

– Судья Филдинг.

Ночь ожила: какие-то шорохи раздавались по берегам канала, вода мягко плескалась, ударяясь о стены павильона. Но шагов по-прежнему не было слышно. Джеффри осознал, что каждый звук доносится до него столь явственно, поскольку смолкла музыка в ротонде.

– Этот слепец, Пег, чертовски умен. Он видит слишком много; и слишком много знает, хотя никогда не говорит, откуда он это узнал. С ним начинаешь чувствовать себя, словно нашаливший ребенок перед родителем. Сегодня утром, когда я был у этого паука в его чертовой гостиной, он начал догадываться о моем решении еще до того, как оно у меня окончательно созрело.

– Он – страшный человек! И все же…

– Судья Филдинг никогда не говорит прямо; это не в его натуре. Однако его намеки были столь прозрачны, что я не мог их не понять. Я даже поблагодарил его за предупреждение. По глупости своей я не понял, что оно носит весьма конкретный характер. И не подумал, что за мной могут установить наблюдение.

– За вами установили наблюдение?

– Вне всяких сомнений. Я заключил это из того, что сказал сегодня Брогден.

– Джеффри, вы взяли драгоценности?

– Не все.

– И этот ужасный человек догадывается?

– Более того: он знает. Я тратил больше, чем получил от него, и Брогден тоже обратил на это внимание.

– То есть вы совершили преступление, караемое смертью, и они знают об этом? Значит, вам грозит опасность большая, нежели мне?

– Ну нет, – сказал Джеффри. – Правда, когда я открывал сундук, я не знал, что не совершаю ничего противозаконного. Перед законом я чист.

– Тогда в чем же дело? – вскричала Пег. – Ради Бога! Объясните вы наконец, в чем дело?

Голос ее дрожал, она уже больше не контролировала себя. И тогда из-за дерева на тополевую аллею вышел человек.

Пег не видела этого человека, но она заметила, как вдруг напрягся Джеффри. Последний не успел ее удержать, и девушка вскочила на ноги.

В этот момент с аллеи через канал до них донесся голос, громкий и полный насмешливого презрения, который произнес:

– Выходите, Уинн! Всем известно, что вы человек смелый, особенно когда все за вас делает констебль шести футов ростом. Посмотрим, на что вы годитесь, когда рядом – одна женщина.

Джеффри промолчал.

От двери павильона до берега канала было двадцать футов. Туда вел узкий деревянный мостик без перил, проложенный над самой водой. От мостика к просвету между тополями шла песчаная дорожка длиной в пять футов.

Должно быть, майор Скелли стрелял в первый раз из-за деревьев, то есть с еще большего расстояния. Сейчас он намеревался подойти поближе и медленно двигался прямо к Джеффри. Чулки, жилет, парик, даже белое лицо, искаженное ненавистью, – все это вырисовывалось четко, словно камея, привидевшаяся в каком-то кошмарном сне. В темноте нельзя было разглядеть темно-синий камзол и штаны; только серебряное шитье поблескивало в лунном свете, отчего казалось, будто очертания фигуры расплываются и покачиваются из стороны в сторону.