Виктория Платова - После любви

• Название: После любви
• Автор: Виктория Платова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-037378-3, 5-271 -14120-9

…Она приехала в марокканскую Эс-Суэйру, чтобы навсегда забыть о несчастной любви. И, казалось, обрела здесь если не счастье, то покой. Но безмятежное существование на берегу Атлантики закончилось, стоило ей полюбить вновь и заново почувствовать вкус к жизни. Труп юноши с перерезанным горлом на смотровой площадке старого форта, и все улики указывают на то, что убийца – она. Противостоять свидетелям обвинения невозможно, разве что – самой попытаться найти разгадку, двигаясь наощупь, в полной темноте и в кромешном одиночестве. Путь будет пройден, и ответы на вопросы получены, но хватит ли ей сил, чтобы жить дальше? После любви…

---

Это – правда. Или почти правда.

Еще ни разу я не уходила от Ясина с пустыми (рыба не в счет) руками. Умилительные мелочи, составившие бы счастье пятилетнего ребенка: бусинки, перышки, стеклянные шарики, рыболовные крючки, позеленевшие монетки – возможно, тех времен, когда Эс-Суэйра была португальским Магадором. А однажды Ясин извлек из рыбьего брюха курительную трубку. Маленькую, но самую настоящую. Трубка осталась у меня, так же, как стеклянные шарики и рыболовные крючки. Мне не хватает духу почистить ее и не хватило духу от нее отказаться. Впрочем, Ясин не принял бы отказа, ведь к тому моменту, как он берется за нож, рыба уже куплена. А следовательно, принадлежит мне со всей требухой, курительные трубки – не исключение.

У меня нет оснований подозревать Ясина в мошенничестве, я внимательно слежу за его руками: ни одно движение не ускользнет от меня, ни одно движение не останется незамеченным. Вздумай Ясин подложить хотя бы перышко, я сразу вывела бы его на чистую воду. Но нет, он просто разрезает рыбу. Просто разрезает – и все. И – о-опс, в его пальцах оказывается курительная трубка. И дело не в том, что именно он извлек сегодня. Дело в том, что он извлечет завтра.

Сплетни и враки, которые распускают Хасан и Хаким, принесли свои плоды. Где-то в глубине моей души зреет уверенность: когда-нибудь Ясин вытащит из рыбьего брюха то, что можно будет посчитать предзнаменованием. Дурным предзнаменованием, потому что ничего хорошего я давно не жду. Пока все ограничивалось мелкими безобидными предметами, меня это устраивает. Вполне.

Мне бы хотелось поговорить с Ясином, но его французский оставляет желать лучшего. Так же, как и мой арабский: двадцать дежурных фраз, на большее я не способна. Остаются интернациональные улыбки, мы обмениваемся ими постоянно. За три года я хорошо изучила все их оттенки, за ними не скрывается ничего, кроме почтительности, дружеского расположения и страха потерять постоянного покупателя. По здравом размышлении, улыбка может предполагать и нечто большее: мужскую заинтересованность, например. Такой заинтересованности робкий холостяк Ясин не проявляет. А о том, что произошло со мной и Ясином три года назад, ни он, ни я предпочитаем не вспоминать.

Тот день.

Тот день, названный мною впоследствии Днем Рыбьей Чешуи.

Он совпадает с моим четвертым визитом на рынок. Третий был предпринят накануне: я уже несколько месяцев в Эс-Суэйре, боль особенно сильна, и одиночество, на которое я сознательно обрекла себя, не делает ее слабее. Поход на рынок – еще один способ отвлечься от нее. Или – напротив – усилить. Но салака, сельдь и ставрида – плохие союзники, если вообще можно считать их союзниками. Вернувшись с рынка, я обнаруживаю прилипшие к губам и пальцам чешуйки. Тело тоже покрыто чешуей: грудь, живот, тыльная сторона бедер. Смыть, содрать ее не представляется возможным.

Что если она так и останется на моей коже?

Как оставалась впоследствии не раз, но тогда это произошло впервые. В крошечной библиотеке Доминика я нахожу потрепанную энциклопедию рыб и, запершись в номере, внимательно изучаю ее. Если уж мне предстоит стать рыбой, хотелось бы знать, какой именно.

Салака, ставрида, сельдь – не самый подходящий вариант.

Может быть, тунец?

За ужином я в шутку обсуждаю свои возможные перспективы с Домиником. В ответ он и произносит: ты неважно выглядишь, Сашa.

Неважно выглядеть еще не означает стать рыбой, но именно это замечание заставляет меня на следующее же утро вернуться к Ясину. Мы улыбаемся друг другу и стараемся из нескольких французских и арабских фраз слепить подобие разговора:

– Я была у вас вчера, – говорю я Ясину. – Я покупала рыбу.

– Я помню, – отвечает он.

– А теперь не могу от нее отделаться.

Причал почти пуст, если не считать катера Хасана и Хакима, пришвартованного метрах в пятидесяти. И чаек, кружащихся в поисках пищи; над лодкой Ясина не видно ни одной. Ясин разводит руками: он не понимает, чего от него хочет белая женщина.

– Губы. Вы видите, какие у меня губы?

Мне не хватает словарного запаса, чтобы объяснить ему: я промучалась всю ночь, пытаясь избавиться от чешуи, стоит прикоснуться к ней – и кожа начинает кровоточить.

Ясин смотрит на меня снизу вверх, широко расставив ноги и покачиваясь вместе с лодкой.

– Идите сюда.

– Куда?

– Спускайтесь.

Я прыгаю в лодку к Ясину, чешуйки – одна к одной – сверкают на солнце, должно быть, со стороны они смотрятся красиво, смотрятся волшебно.

– Что мне с этим делать?

Несколько секунд Ясин рассматривает мое лицо, затем тихо произносит:

– Malheur…

Несчастье, вот как. Французское слово, сказанное арабом, выдает его русскую сущность. Мою русскую сущность – несчастье.

Я несчастна. Со мной случилось несчастье. Спасаясь от него, я бежала в Эс-Суэйру, но покоя нет и здесь. Лучше бы я заразилась герпесом.

Ясин манит меня пальцем. Чтобы добраться до него, приходится приложить усилие: лодка гораздо больше, чем казалась мне с пирса. К тому же она забита рыбой, но характерного запаха я почему-то не чувствую.

Стоит мне приблизиться, подойти вплотную, как Ясин крепко обхватывает мой подбородок и целует меня в губы.

Все происходит так внезапно, что я не успеваю ни возмутиться, ни отшатнуться. Ни ткнуть Ясина в зубы. Но даже если бы успела… Я не стала бы этого делать. Что-то внутри подсказывает мне: в поцелуе молодого рыбака нет ничего оскорбительного. Он – рука помощи, протянутая человеку, с которым случилось несчастье. Вот и все.

Пять секунд – ровно столько времени занимает поцелуй. Ровно столько понадобилось бы официанту со стажем, чтобы смахнуть со стола крошки и перестелить скатерть. Ясин – опытный официант, что он забыл в утлой рыбачьей лодчонке – непонятно.

– Теперь лучше? – спрашивает Ясин.

– Намного.

Я провожу языком по губам: они свободны, осталось выяснить судьбу живота и тыльной стороны бедер. Но и без дополнительных изысканий ясно: с ними тоже все в порядке Мне хотелось бы объясниться с Ясином.

– Как это у вас получилось?

– Меня зовут Ясин, мадам.

Именно тогда он и представился; момент если не торжественный, то хотя бы запоминающийся. Приходится признать: так эффектно со мной не знакомился еще никто.

– Это фокус?

Ясин энергично трясет головой: нет.

– Шутка?

Ясин отделывается взмахом руки: нет.

– Профессиональный трюк?

Ясин дарит мне одну из своих многочисленных болтливых улыбок (впоследствии мне даже удастся классифицировать их): нет.

Ясно, что истины я не добьюсь; не сегодня, не в этот раз.

– Как бы то ни было… Спасибо, Ясин.

– Хотите что-нибудь купить? Профессиональный трюк. Мне хочется думать, что это был профессиональный трюк: не исключено, что именно таким экстравагантным способом хитрый рыбак заманивает в свои сети покупателей. Но для этого нужно, как минимум, договориться с рыбой и рыбьей чешуей. А это уже не трюк, это – самое настоящее… С ходу подобрать слово не удается. Может быть – волшебство?.. Я в Магрибе, не стоит об этом забывать.

– Купить? Пожалуй.

Рыба не нужна мне, после происшедшего глаза бы мои ее не видели, но нужно ли разочаровывать Ясина?

– Возьмите вот эту. Настоящая красавица. Такая же красавица, как вы.

Комплимент более, чем сомнительный. Особенно в свете того, что я произношу через мгновение:

– Вы почистите ее?

– Конечно, мадам. – Ясин нисколько не удивлен.

– И… м-м… удалите внутренности?

– Да.

Ясин с ловкостью вспарывает рыбий живот и извлекает из него первую бусину. Теперь я вспоминаю, что первая бусина была извлечена тем утром. За три года их набралось на несколько комплектов бус, но та бусинка была первой. Темная с едва заметными зеленоватыми прожилками, очаровательная вещица, ничего не скажешь.

– Возьмите, мадам. – Ясин протягивает мне бусинку.

– Зачем? – Неприхотливый подарок из глубин Атлантики почему-то пугает меня.

– Рыба ведь уже ваша. И все, что в ней, – тоже ваше.

– Лучше бы там обнаружилась кредитка, – неуклюже шучу я. – На пару тысяч евро.

Неизвестно, на сколько потянет курительная трубка, но ждать ее придется еще несколько лет. О Ясине же я и теперь знаю не больше, чем в момент нашего поцелуя, да и то – все мои знания сводятся к сплетням и вракам, которые распускают Хаким и Хасан.

Сплетни и враки, составляющие элемент конкурентной борьбы.

Не все в них – неправда.

…Что же заставляет меня обратиться к мыслям о странном рыбаке Ясине сейчас, по дороге из аэропорта в Эс-Суэйру? И дурацкий День Рыбьей Чешуи, и поцелуй, которым он ознаменовался? Во всем этом не больше смысла, чем в футболках с надписью «Рональдо» и «Рональдиньо» по полтора доллара за штуку.