В Брачев - Богатыри русского политического сыска

• Название: Богатыри русского политического сыска
• Автор: В Брачев
• Жанр: История

---

1 января 1887 года за "отлично-усердную службу" Л.А.Ратаев был "высочайше пожалован" орденом Св. Станислава 3-й степени. 23 сентября этого же года состоялось его назначение младшим помощником делопроизводителя Департамента полиции. Должность эта, несмотря на скромное, на первый взгляд название, на самом деле была достаточно важной, так как ставила Л.А.Ратаева в самый центр розыскной работы Департамента. Посаженный начальством "на агентуру", Л.А.Ратаев за каких-нибудь 10-15 лет вырос в крупнейшего и авторитетнейшего специалиста Департамента по этой части. В 1898 году в связи с наметившимся оживлением в революционной среде из так называемого Третьего делопроизводства Департамента, ведавшего политическим розыском в стране, было решено выделить Особый отдел. Во главе его и стал Л.А.Ратаев.

Правда, некий "П" - бывший чиновник Департамента, опубликовавший в 1917 году на страницах журнала "Былое" свои воспоминания об этом учреждении, утверждал, что в действительности Особым отделом "тайно руководил" секретный сотрудник М.И.Гурович (известный под кличкой "Харьковец" [168]).

В Департаменте полиции он занимал должность старшего помощника делопроизводителя, исполнял одно время даже обязанности начальника Петербургского охранного отделения и благополучно умер в 1915 году в Евпатории от чахотки. Если это так, то полицейские заслуги Л.А.Ратаева выглядят несколько скромнее, чем о том принято думать. Прямых указаний на особую роль М.И.Гуровича в Особом отделе во времена Л.А.Ратаева у нас, однако, нет. Что же касается секретных сотрудников Л.А.Ратаева, то наиболее выдающимися из них были:

А.М.Гартинг, Лев Бейтнер, М.А.Загорская и, конечно же, Евно Азеф.

Сохранившаяся переписка с С.В.Зубатовым 1900-х годов опровергает, как представляется, измышления недоброжелателей Л.А.Ратаева о его, якобы, недостаточно самостоятельной роли в системе политического сыска. Напротив, приходится только удивляться уму, знаниям и его распорядительности как начальника Особого отдела Департамента полиции, все видевшего, все понимавшего и ничего не упускавшего из виду, независимо от того, шла ли речь о деятельности подпольной типографии, прибытии ли в Россию очередного революционного эмиссара из-за рубежа, или же очередном "проколе" местных охранных отделений - ничто не могло ускользнуть от его проницательного взгляда.

"Дорогой Сергей Васильевич! - пишет он С.В.Зубатову 30 апреля (13 мая) 1901 года. - style="mso-spacerun: yes"" Очень я огорчился, увидев ?5 "Южного рабочего". Доколе же, Господи, ярость твоя на нас! Каким образом это при наших розыскных средствах две типографии благополучно могут существовать в течение двух лет: "Южный рабочий" (где?) и "Союза борьбы"

в Санкт-Петербурге? ... Безусловно желательно покончить со всем этим в течение лета, дабы к осени все это прекратило существование, иначе они так окрепнут, что трудно будет с ними справиться; да и времени не будет.

Система "сердечного попечения", несомненно, скоро принесет свои плоды и едва ли спокойно дотянет даже до января. Много, много хлопот будет, а посему надо бдеть, бдеть и бдеть" [169].

Важно отметить, что занятый, казалось бы, чисто практической работой по "разгребанию грязи": аресты, доносы, провокации, Л.А.Ратаев не упускал в то же время из виду и общие беды Департамента полиции той поры. Речь идет о резко выросшем значении в начале XX века местных ГЖУ и охранных отделений, зачастую не обращавших на Департамент полиции в Петербурге никакого внимания. "По-видимому, - отмечал в этой связи Л.А.Ратаев, - его функции сводятся к тому, чтобы отпускать деньги. Все живут на его средства и все его игнорируют. Санкт-Петербургское охранное отделение ведет свою линию, ротмистр Герасимов в Харькове - свою, полковник Бессонов в Одессе свою. Рачковский играет в прятки, и, наконец, даже Вы пришли к убеждению, что с Департаментом не стоит даже посоветоваться", - с горечью отмечал он в письме к своему другу С.В.Зубатову 11 декабря 1901 года.

Большое беспокойство вызывало у него и широко распространившаяся практика его коллег, когда выйдя на след революционеров, агенты охранки вместо того, чтобы произвести аресты, проявляли недопустимую, с его точки зрения, медлительность, ограничиваясь наблюдением, рассчитывая таким образом на раскрытие новых явок, адресов и связей "объекта". Результаты такой игры в "кошки-мышки"

с революционерами были, как правило, неутешительны: сделав свое "революционное дело", "объект" наблюдения в нужный момент благополучно исчезал из поля зрения полиции.

"Видите ли, дорогой Сергей Васильевич, - наставлял Л.А.Ратаев своего друга, - агентура вещь прекрасная. Но не надо забывать, что она все-таки не цель, а средство. Если же ею пользоваться как средством никак не возможно, то она превращается в личную забаву, если хотите, спорт, но спорт бесполезный и очень дорогой. В интересах этой агентуры отпускается за границу злодей Паули, в тех же интересах путешествуют невозбранно по России всякие прохвосты, усиливающие революционное настроение, и без того достаточно повышенное" [170].

Но вернемся к Е.Ф.Азефу, плотная работа с которым - важная страница биографии Л.А.Ратаева. Первое письмо Е.Ф.Азефа, направленное на имя директора Департамента П.Н.Дурново с предложением о "сотрудничестве" датируется 4 апреля 1893 года [171]. Через некоторое время всю секретную переписку с ним, а затем и непосредственные контакты взял в свои руки Л.А.Ратаев, который фактически и "вел" его по линии Департамента вплоть до 21 августа 1905 года, когда в связи с отставкой вынужден был передать его П.И.Рачковскому.

Особенно успешной следует признать работу Л.А.Ратаева с Е.Ф.Азефом после 1899 года, когда тот возвратился из-за границы. Именно Л.А.Ратаев предложил Азефу поселиться в Москве и поступить в целях прикрытия на службу во Всеобщую компанию электрического освещения. Непосредственным начальником Азефа стал в это время начальник Московского охранного отделения С.В.Зубатов, однако верховное руководство его провокаторской деятельностью осуществлял именно Л.А.Ратаев.

Тем временем захлестнувшая в эти годы страну волна террора поставила Департамент полиции в исключительно сложное положение. 14 февраля 1901 года эсером П.В.Карповичем был смертельно ранен министр народного просвещения профессор римского права Н.П.Боголепов. 2 апреля 1902 года в Мариинском дворце в Санкт-Петербурге был убит министр внутренних дел империи Дмитрий Сергеевич Сипягин. Убийца - член "Боевой организации" партии социалистов-революционеров С.В.Балмашев.

Справиться с ситуацией можно было, как говориться, только принятием действительно нестандартных решений. Одним из таких решений и была санкционированная, по сути дела, Департаментом полиции, двусмысленная роль провокатора Е.Ф.Азефа.

Уже в 1901 году, благодаря его наводке, удалось разгромить "Северный союз социалистов-революционеров" и предотвратить ряд террористических акций их боевой организации.

В этом же ключе, направленном на своевременное предотвращение терактов, следует трактовать и инициативу Л.А.Ратаева от 11 февраля 1902 года по организации ряда небольших розыскных отделений в наиболее тревожных районах империи [172]. Спустя три месяца, когда новый директор Департамента А.А.Лопухин последовал его рекомендациям, Л.А.Ратаев составляет новую записку, в которой, определенно высказавшись за ужесточение мер борьбы с террористами и революционерами, всю вину за это возлагает на либералов. Своими газетами, собраниями и воскресными школами для рабочих, утверждал здесь Л.А.Ратаев, эти люди манипулируют общественным мнением, вовлекая в антиправительственное движение "добропорядочных людей", после чего облыжно обвиняют полицию в жестокости [173].

Главным достижением Л.А.Ратаева в это время стал арест известного террориста Е.К.Григорьева, повлекший за собой провал и арест в 1903 году главы "Боевой организации" эсеров Григория Гершуни и Михаила Мельникова. Информация была своевременно получена от Евно Азефа [174]. Тем не менее, до окончательной победы над террористами Департаменту полиции было еще далеко, хотя казалось бы, фактически во главе "Боевой организации" после ареста Г.Гершуни встал теперь уже "свой человек" - Евно Азеф. Однако на прекращение террора со стороны эсеровских боевиков рассчитывать, как оказалось, не приходилось. Во многом в этом был виноват Е.Азеф. Организацией ряда громких террористических актов ведший двойную игру провокатор надеялся отвести от себя обвинения в предательстве, о чем уже давно подозревали его товарищи по партии.

Здесь нет необходимости в подробном изложении истории взаимоотношений Л.А.Ратаева с Е.Ф.Азефом. Обильный материал на эту тему читатель найдет в "Записке" Л.А.Ратаева 1910 года своему приятелю, директору Департамента полиции Н.П.Зуеву [175]. Донесения же самого провокатора к Л.А.Ратаеву за 1903-1905 годы опубликованы в 1917 году В.Л.Бурцевым в журнале "Былое" [176]. Однако о несомненно компетентном мнении Л.А.Ратаева относительно причин, толкнувших такого, казалось бы, надежного сотрудника, как Е.Ф.Азеф "более десяти лет прослужившего верно и ревностно, вдруг круто повернуть в другую сторону", сказать следует.