Стивен Браст - Гвардия Феникса

• Название: Гвардия Феникса
• Автор: Стивен Браст
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-352-00099-0

Первая книга еще одного цикла Браста, посвященного Драгейрианской империи. Два важных отличия: во-первых, речь здесь идет о событиях, произошедших задолго до рождения Влада Талтоша (у Адрона только что родилась дочь, которую назвали Алирой, а эпоха Междуцарствования начнется через 500 лет), а во-вторых, эта книга, вернее этот цикл, написаны в абсолютно другой манере.

По утверждению самого Браста, он очень любит А.Дюма, поэтому предпринял «эксперимент» по написанию книги, не то пародирующей Дюма, не то стилизованной под него.

Так что читайте новую версию «Трех мушкетеров» (а то, что Портос здесь – женщина, даже интереснее) и получайте удовольствие.

А какие там диалоги....

Джулиан

---

Адрон внимательно посмотрел на лиорна:

– Полагаю, у вас есть доказательства воли его величества?

– Ваше высочество соизволит взглянуть на эту бумагу?

Адрон нахмурился, но взял протянутую Шалтре бумагу и прочитал: “Лорд Адрон, мы повелеваем вам следовать указаниям Шалтре относительно всех вопросов, связанных с арестом Кааврена из Каслрока и его спутников. Тортаалик”. Адрон проверил подпись, печать, стараясь, чтобы на его лице не отразилось никаких чувств. Наконец он молча поклонился, потому как сомневался, что может говорить вполне уверенно.

– У вас есть еще вопросы, ваше высочество? – спросил Шалтре.

После короткой паузы Адрон сумел взять себя в руки и ответил:

– Мы выступим через час, милорд.

– Я буду ждать ваше высочество снаружи.

Теперь мы вернемся к нашим друзьям, которые ничего не ведали об этом разговоре. К тому моменту, когда начало темнеть, они добрались до места, находившегося в двух милях от Пепперфилда. Аттрик заявил, что они с Катаной должны устроить поединок тем же вечером, но Кааврену удалось убедить его подождать до рассвета, чтобы все могли спокойно отдохнуть.

Следует отметить, вечер выдался довольно холодный, поскольку друзья поднялись высоко в горы. Однако дров оказалось в избытке, поэтому, позаботившись о лошадях, они разожгли большой костер и поужинали хлебом и сыром. Тазендра помалкивала и казалась печальной. Все устроились поближе к огню, завернувшись в плащи и одеяла, но разговор не клеился – было понятно, что завтрашний день положит конец дружеским отношениям, во всяком случае между некоторыми из них. Время от времени Катана бросала испытующие взгляды на Аттрика, словно размышляя о том, какая дружба могла бы их связать, если бы они встретились при других обстоятельствах. Аттрик, в свою очередь, избегал смотреть на Катану, будто уже не хотел вступать с ней в смертельную схватку, но не имел права нарушить долг чести.

Наконец Кааврен вздохнул и сказал:

– Друзья мои, должен признаться, меня беспокоит то, что я делаю. В Драгейре идея отправиться в дальнее путешествие казалась мне привлекательной: покрыть себя славой, стать героями, – но теперь, когда мы здесь, все кажется таким сложным.

– Что ж, – отозвалась Тазендра, – вы правы. Но должна честно признаться, не понимаю почему.

– Дело в том, – промолвил Айрич, – что мы ввязались в политические игры Империи, причем руководствовались собственными интересами, не пытаясь ей служить. Мы совершили ошибку, и я признаю себя в том виновным.

– Ба, – вмешался Пэл. – Конечно, мы оказались в центре интриг, но в этом нет ничего плохого, если император силен; именно таким способом дворянин и должен доказать свою силу, прославиться. Когда же император проявляет слабость, те, что ему служат, могут обнаружить лишь собственную слабость.

Кааврен нахмурился:

– Вы говорите, что император слаб? Не понимаю почему?

– Действительно? – удивился Пэл. – Взгляните на нас. Мы четверо – прошу прощения у вас, Аттрик, и у вас, Катана, – отправились в путь из Драгейры по долгу службы. Иными словами, мы служим Империи, которую олицетворяют его величество и двор.

– Пока все понятно, – сказал Кааврен, – пожалуйста, продолжайте.

– Но двор похож на паутину криоты, которую разорвал ветер. Повсюду протянулись щупальца интриг, но все так запуталось, что мы не ошибемся, если используем слово “анархия”. Нам не повезло, и мы попали в паутину – возможно, по чистой случайности. Щупальцами никто не управляет. В противном случае нас бы успели перехватить еще до того, как мы покинули город. А кто должен осуществлять контроль, если не император? И раз император на это не способен, значит, он слаб.

– А почему, – заинтересовался Кааврен, – император слаб?

– Ну прежде всего он молод.

– Однако у него самые добрые побуждения, – добавил Айрич.

– О, тут я с вами совершенно согласен. Но он молод, к тому же обладает самым серьезным недостатком, какой только может иметь император.

– И в чем он заключается? – спросил Кааврен.

– Император слушает плохих советников.

– Ну должен же он кого-то слушать.

– Да, но необходим опыт, чтобы отличить плохого советника от хорошего.

– И как же ему решить эту проблему? – осведомился Кааврен, которого немало поразил столь неожиданный взгляд на императорскую политику.

– Как предлагал Айрич: найти людей, принимающих интересы Империи близко к сердцу.

– Ну а кто окружает его сейчас?

– Сейчас его советников прежде всего интересуют собственные дела, и они дают ему такие рекомендации, которые помогают им снискать его расположение. Вот почему они часто и без всякой надобности друг другу противоречат, что приводит к невнятной общей политике Империи. В результате Пепперфилд остается без защиты, баронесса, – тут он поклонился Катане, – ускользает из-под ареста, а до конца доводится лишь кампания по захвату безделушек, ведь император так любит разноцветные камешки.

– Ну, – с улыбкой заметил Айрич, – если бы он имел советника такого, как вы...

– О, – ответил Пэл, пожалуй даже слишком быстро, – у меня нет подобных амбиций, уверяю вас.

Айрич и Кааврен переглянулись и обменялись короткими улыбками.

– Тем не менее, – заговорила Тазендра, которая, как водится, ничего не заметила, – если бы вы стали его советником, что бы вы сказали его величеству?

Однако Пэл лишь покачал головой, словно вдруг сообразил, что холодная ночь и тепло костра заставили его открыть больше, чем он собирался.

– Должен признаться, если бы я был советником, – промолвил Айрич, – пост, интересующий меня ничуть не больше Пэла, я бы прежде всего предложил ему арестовать леди Катану.

Леди Катана удивилась, но Айрич вел себя столь корректно, что она не могла на него обижаться. Аттрик тоже с удивлением на него посмотрел, но промолчал. Кааврен же, которому вдруг стало не по себе, заявил:

– Ну, миледи, а как бы поступили вы? Прах и пепел! Нельзя же убивать всех, кому не нравятся ваши картины.

– Вы не рисуете, – холодно возразила Катана.

– Что ж, тут вы абсолютно правы, и я умолкаю.

Через некоторое время Катана заговорила, но так тихо, словно ее слова не предназначались ни для кого, кроме нее самой:

– Он вел себя чересчур заносчиво. Я работала над этим полотном тридцать девять лет, из них одиннадцать провела в джунглях, где наблюдала за драконами, иногда пробираясь в их жилища. Пять лет я писала задний план – чтобы каждое растение, каждый камень, каждая тень стали реальнее, чем натура, с которой я их срисовала, – и в то же время они должны были поддерживать основную тему моего произведения.

Пятнадцать лет я делала зарисовки драконов, пока не научилась читать выражение их лиц, чтобы показать тем, кто не знает, что у драконов могут быть на лицах и такие выражения. Потом я рисовала и рисовала. Наконец я закончила и покрыла картину лаком, после чего с самым кротким видом принесла свое произведение лорду э'Дриену. Пока я стояла и готовилась к тому, чтобы показать ее первому зрителю, появился этот человек, бросил небрежный взгляд и посчитал, что моя картина не стоит даже комментариев.

Катана снова замолчала. Тазендра кашлянула и спросила:

– Стало быть, вы рассердились?

Катана улыбнулась и ответила:

– Ну, если хотите знать правду, я сожалею о том, что сделала.

– Как, – сказал Аттрик, – вы сожалеете?

– Да. Я жалею, что убила его. Во всяком случае, мне следовало дать ему больше времени, чтобы он успел подготовиться к защите. Однако меня охватил ужасный гнев.

– Ну, – задумчиво проговорил Аттрик, – мне известно, что такое гнев.

– А я, в свою очередь, отлично представляю, что такое месть, – ответила Катана.

– Значит, мы друг друга понимаем, – заметил Аттрик.

– Целиком и полностью, – согласилась Катана.

– Но относительно кистей...

– Кистей?

– В его глазах.

– Ба! Вранье!

– Вы уверены?

– Мой дорогой Аттрик, я бы знала, если бы вонзила кисти кому-нибудь в глаза. Следует добавить, что я собиралась представить свою картину и не взяла с собой кисти.

– Но рассказывают...

– Вы же знаете, какими лживыми подробностями обрастают подобные истории.

– Да, представляю.

– Рада, что вы понимаете.

– Я все понимаю. И если убью вас завтра, то можете не сомневаться, больше не буду испытывать к вам вражды.

– А если я вас убью, то мои чувства будут аналогичными.

– Вашу руку?

– Вот она.

– Ну тогда до завтра.

– До завтра.

После чего все закрыли глаза и один за другим погрузились в сон.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

В которой наши друзья с превеликим удовольствием констатируют, что положение стало безнадежным

Владение Пепперфилд, большое плодородное плато, располагалось между горами Кайран и Железная Стена; оно получило свое название благодаря множеству сортов произраставшего здесь в огромных количествах дикого перца и дюжине сортов, которые выращивались на полях. На севере плато упиралось в отвесную скалу высотой около пятисот футов, на ее вершине стояла Угрожающая крепость, где некогда обитал покойный маркиз Пепперфилд, а еще дальше находился Сосновый приют – там совсем недавно жил Аттрик. Крутая извилистая тропа вела из крепости на плато – одна из четырех возможностей добраться до Пепперфилда в том весьма маловероятном случае, если кто-то сумеет проникнуть в Угрожающую крепость, поскольку в нее можно попасть только через Пепперфилд.