Иван Медведев - Братья по крови

• Название: Братья по крови
• Автор: Иван Медведев
• Издательство: Букмэн
• Жанр: Морские приключения
• Год: 1997
• ISBN: 5-7848-0092-2

Новое историко-приключенческое произведение Ивана Медведева «Братья по крови» – своеобразная хроника пиратства, повествование о «джентльменах удачи» во все времена: от эпохи Гая Юлия Цезаря до XIX века.

Десять сюжетов занимательных приключений из истории морского пиратства и путешествий погрузят вас в атмосферу приключений, поисков сокровищ и сражений.

---

На завтрак слуги приготовили попоэ49. Во время трапезы Помаре разглагольствовал о том, что обожает короля перетане, всю английскую нацию в целом и вообще все английское, особенно ножи, топоры и гвозди.

Блай, сочтя момент подходящим, спросил:

– Не думают ли братья сделать ответный подарок королю Георгу?

Помаре лихо перечислил все, что растет на Таити, включая плоды хлебного дерева. Капитан небрежно заметил, что хорошим подарком были бы саженцы хлебного дерева. Помаре обрадовался, что так дешево отделался, – государство братьев сплошь заросло этими деревьями.

Визит закончился концертом придворных музыкантов. Трое играли носами на флейтах, а четвертый бил ладонями в барабан из акульей шкуры. Целый час продолжалось истязание звуков, и англичане облегченно вздохнули, когда все кончилось.

Блай сигналом боцманского свистка собрал своих людей. Напоследок Помаре принялся клянчить у капитана два кресла и кровать.

– Это самые подходящие предметы для нашего друга, – насмешливо заметил Блай по-английски не выспавшемуся лейтенанту Флетчеру. – Кристиан, пусть Макинтош отремонтирует ему стул…

Мауатуа и подруга потерявшего невинность гардемарина Стюарта очень мило предлагали английским юношам остаться с ними. Они не могли понять объяснений на чужом языке, хмурили красивые густые брови и долго шли за своими любовниками. Блай под хорошее настроение отпускал грубоватые шуточки по адресу молодых людей.

– Надеюсь, никто из вас не забеременел?

Забавлялся их смущением, когда Пековер переводил замечания таитянок, без стеснения обменивавшихся между собой подробностями прошедшей ночи. Капитан радовался, что так удачно договорился с вождями о покупке саженцев. Начиналось главное дело, ради которого и снарядили всю экспедицию.

Вернувшись на «Баунти», Блай убедился, что дисциплина на корабле упала. Штурман Фрайер, боцман Коул и часть матросов получала на берегу свою часть удовольствий. Корабль превратился в вертеп. Матросы вахты просверлили в винной бочке дырочку и пьянствовали во главе с доктором Хаггеном в обществе местных леди.

Кожура бананов, огрызки всевозможных плодов устилали палубу.

Блай в ярости выбрасывал фонтаном самые отборные эпитеты; приказал запереть на сутки всех пьяных в трюме, а таитянок отправил на берег. Утром матрос Айзек Мартин получил восемнадцать ударов «девятихвостки» за то, что ударил во время торга таитянина. Вождь Поино лично просил Блая не наказывать так строго матроса, но капитан был непреклонен. Писарь Сэмюэль доложил, что во время кутежа с катера пропала рулевая петля. Чтобы напомнить матросам об их обязанностях, Блай наказал двенадцатью плетьми вахтенного Алека Смита – матроса, которому выпала особая роль в последующих удивительных событиях.

Восстановив порядок эффективными методами, которые не прибавили любви большей части команды к капитану, Блай принялся за дело. Поручил ботанику Нельсону оборудовать на мысе Венера временный склад-оранжерею, а лейтенанту Флетчеру сформировать отряд по заготовке саженцев.

– Я не могу больше покидать корабль, Кристиан. Надеюсь, вы справитесь.

На песчаном мысе Венера под руководством лейтенанта четыре матроса поставили палатку. Появившийся через день Помаре сам себя назначил караульным возле нее, чтобы быть поближе к англичанам. Это было кстати: донимали любопытные островитяне, тащили все, что плохо лежало. Помаре лично догонял воров и бил их палкой.

Однажды к палатке пришел туземец, расстелил циновку и долго лежал, наблюдая за морем, терпеливо дожидаясь, когда кто-нибудь из англичан обратит на него внимание. Это был Хитихити. Пятнадцать лет назад, еще мальчиком, он плавал с Куком в моря Атлантики и еще помнил многие английские слова и обороты. Родом с острова Боработа, Хитихити на Таити оказался случайно, путешествуя по архипелагу. Если судьба опять его свела с перетане, то он хочет передать привет капитану Туги (Куку).

Флетчеру требовался хороший переводчик. Лейтенант предложил Хитихити сопровождать «хлебный отряд» по острову. В таитянском языке не существовало аналога слову «работа»50, поэтому Хитихити долго не мог понять, за что он будет получать в день по одной бусинке. Выбрав себе в помощники гардемаринов Хейвуда, Стюарта, садовника Брауна и матроса Беркетта, Флетчер отправился в наиприятнейшую командировку.

Целыми днями они бродили по живописным долинам острова, собирая указанные садовником молодые побеги хлебного дерева. Повсюду англичан принимали с истинным таитянским радушием, словно старых друзей. Приглашали в прохладные хижины, угощали кокосовыми орехами. Прелестные женщины были готовы в любой миг сделать гостям таитянский массаж, а по желанию оказать и другие, более интимные услуги. Причем местные путаны откровенно потешались над моряками, когда те пытались утащить их в укромный уголок. Таитянки не имели понятия о женской стыдливости. Любовь была для них только физическим наслаждением, исключающим эмоциональные нюансы в европейском понимании, всякое удовольствие являлось народным праздником, и культ любви не допускал никаких тайн.

Благодатные долины острова дышали покоем. День на Таити начинался с купания под водопадами. Таитяне – очень чистоплотный народ. Моют руки и рот до и после еды, даже сбривают заточенными раковинами волосы под мышками. Хлебные деревья и бананы росли здесь без особого присмотра, а для ухода за таро, бататом и сахарным тростником достаточно было время от времени поковырять в земле палкой. Для посадки кокосовой пальмы нужно было лишь зарыть в землю кокосовый орех и избавить себя от забот по его выращиванию. Проголодавшись, туземец брал палку и сбивал пищу с дерева. Когда жители Таити узнали, сколько белому человеку надо работать, чтобы вырастить свой хлеб, они долго смеялись и жалели пришельцев. На острове ели, когда хотели, пили, когда испытывали жажду, спали, когда клонило ко сну, и если до постели далеко, то ложились под первым же кустом, только не под пальмой: если кокосовый орех (весом до 7—8 кг) упадет на голову – убьет насмерть.

Таитянин мог часами лежать на циновке, которую всегда носил с собой, изредка меняя положение тела, наблюдать море, щелкать орехи и слушать пение птиц. Легко удовлетворяя все свои потребности, не обремененные тяжким трудом, таитяне вели упоительную жизнь, вечная сиеста продолжалась до глубокой старости. Больных и немощных англичане почти не встречали. Жизнь, представляющая собой сплошное наслаждение, сделала островитян жизнерадостными, привила им склонность к милой шутливости, легкомыслию и беззаботности. Когда кто-нибудь умирал, они печалились не более часа.

Дети на Таити пользовались особенной любовью. На райском острове, где сама жизнь – сказка, счастливее детей не могло быть. Осиротевшего ребенка, даже если у него не было родственников, все равно забирала какая-нибудь семья. Для матросов «Баунти», где каждый третий вырос сиротой, оставшись один на один с жестокой судьбой, подобная жизнь не могла присниться в самом волшебном сне. Черноглазые живые ребятишки бегали по поручениям старших, убирали листья возле домов, извлекали мякоть из кокосовых орехов для обеда. Девочки помогали готовить, а мальчики с необыкновенной ловкостью взбирались на деревья и сбивали плоды. Полинезийцев отличало мягкое, чуткое, всепрощающее отношение к младшему поколению. Англичане ни разу не увидели плачущего ребенка, зато попадались светловолосые дети, потомки моряков предыдущих экспедиций51. Переполненные радостью жизни, юные таитяне выплескивали ее в шумных подвижных играх.

Сады на Таити превосходили сады Эдема: жители острова могли вволю есть свой росший на деревьях хлеб предаваться любви и развлечениям и, в отличие от Адама и Евы, не чувствовать за собой никакой вины.

Хлебное дерево напоминало клен или вяз – развесистая крона с глубоко вырезанными листьями. Приготовленные на костре плоды, достигающие двадцати килограммов, имели вкус булки с примесью картофеля. Десять месяцев в году деревья давали свежие плоды, остальные три месяца в пишу шло кислое тесто из них, которое хранили в своеобразных холодильниках – земляных ямах, выстланных листьями.

Но самым удивительным на острове были женщины. Таитянки обладали шармом, придавали изящество и кокетство куску материи, которым прикрывались; использовали косметику из доступных им растительных средств, большую часть времени проводили в изобретении новых причесок и других разнообразных приемов искусства женского обольщения. Главная забота таитянки – нравиться своему тане (мужу, любовнику). На солнце они появлялись в очаровательных тростниковых шляпках, поэтому кожа у них светлее, чем у мужчин, черты лица тоньше.

С момента открытия острова моральный кодекс полинезийцев подвергся ханжескому осуждению, ведь он не вписывался в европейские рамки христианской морали. Однако сама природа способствовала раннему половому созреванию, и жители благодатной страны не видели причин, чтобы не следовать инстинкту, если это доставляет удовольствие. Мораль полинезийцев не хуже и не лучше европейской. Просто она другая. Девушка свободна в своем выборе, и сколько бы она ни имела связей, это не препятствует ее замужеству. Ей незачем противиться влиянию климата и соблазну примеров. Воздух, которым она дышит, пение, эротические танцы – все напоминает о прелестях любви и призывает предаться ей.