Хейвуд Смит - Веселая вдовушка

• Название: Веселая вдовушка
• Автор: Хейвуд Смит
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2001

Бледная и безучастная, стояла Элизабет над телом своего погибшего мужа, а затем в полночь танцевала на его могиле! Видевший это виконт Крейтон решил, что вдова его друга — бесчувственная стерва, и от души пожалел того беднягу, который станет её следующим мужем. Он даже не догадывался, какие страсти бушуют за её маской холодной безучастности, какие тёмные тайны хранит она в своём раненом сердце… Но ему ещё предстоит узнать это и многое другое, ибо волею короля леди Элизабет вскоре станет его женой…

---

Следуя за предупредительным лакеем, Элизабет убедилась, что известие о её приезде распространилось очень быстро. Все встреченные, от лакея до придворного, смотрели на неё с состраданием и отводили взгляд. Хотя каждое сочувственное лицо лишь усиливало тревогу Элизабет, она вопреки дурному предчувствию продолжала надеяться, что Шарлотта жива. Она проследовала за лакеем через тесную комнату, заполненную просителями, и, к своему удивлению, оказалась не в комнате сестры, но в спальне королевы.

— Графиня Рейвенволд.

Прикованная к постели, Генриетта-Мария ответила на реверанс Элизабет, протянув руки ей навстречу.

— Подойдите ближе, моя дорогая. Простите, что не встречаем вас, как полагается, но нас уложил в постель приступ ревматизма, что мучает нас после рождения нашей драгоценной малышки Генриетты-Анны.

Элизабет остановилась у постели королевы. Она с трудом узнала в этой утомлённой постаревшей женщине былую озорницу, весёлую красавицу, отраду королевского двора Англии в те счастливые времена, когда власть Стюартов казалась незыблемой. Теперь жизнерадостная королева-француженка казалась лишь призраком былой властительницы, жизнь едва теплилась в её теле. На её лице жили одни только глаза — и в этих глазах Элизабет читала теперь страшное для себя известие.

Голос королевы был тих и мягок:

— Прошу вас, садитесь. Мы желаем говорить с вами конфиденциально.

Вошёл лакей с креслом и поставил его радом с Элизабет. Королева кивнула придворным дамам:

— Пожалуйста, удалитесь — все.

Вслед за дамами, пятясь, из покоев королевы вышли лакеи и слуги.

Элизабет уселась в кресло, чувствуя, что у неё подкашиваются ноги. И хотя она в душе молила об ином, уже знала, что ей сейчас скажет королева.

Генриетта-Мария постаралась смягчить страшный удар.

— Дорогая графиня, боюсь, именно нам придётся сообщить вам трагическую новость. Ваша сестра, которая была столь же дорога нам, как наша собственная, покинула нас этой ночью.

Шарлотта умерла. Ушёл единственный человек, которого Элизабет по-настоящему любила. Единственный человек, который любил её, Элизабет, после смерти их матери. Умерла младшая сестра, с детства делившая с Элизабет радость и горе, которого было куда больше, чем радостей, и сумевшая вместе с тем отыскать в этой жизни свои собственные тихие радости, которых напрочь было лишено существование Элизабет.

Ушла. Умерла. Покинула.

Элизабет сидела очень прямо, глядя в пустоту. Она ждала боли, которая должна была затопить её с этим страшным известием. Но боль не приходила, а на её месте в душе Элизабет поселилась убийственная апатия. Словно со стороны она услышала свой собственный голос:

— Я могу её видеть?

Королева кивнула:

— Конечно. Она готова к погребению и находится в своих покоях.

Секунду поколебавшись, Генриетта-Мария добавила:

— Отдохните с дороги, позже мы хотели бы ещё раз поговорить с вами и обсудить некоторые весьма насущные вопросы. Теперь же без промедления ступайте к сестре.

Элизабет кивнула и поднялась с кресла. На глазах королевы выступили слёзы.

— Сияние глаз леди Шарлотты согревало всех, кто её знал, — особенно её королеву. Я также хочу отметить её главную добродетель — преданность. Она последовала за нами, когда мы были вынуждены покинуть Англию. Нам было так трудно уезжать, оставив в охваченной мятежом стране нашего любимого супруга и детей, и мы были так тяжко больны, что нас временами охватывало отчаяние. Леди Шарлотта, однако, делала все, чтобы мы поменьше огорчались и не отчаивались.

Она вздохнула, затем взглянула на Элизабет с самым искренним участием.

— Ваша сестра была для нас свечой во мраке, мадам la comtesse.

Королева вызвала звонком лакея, и Элизабет услышала, как за её спиной кто-то тихо вошёл в спальню и унёс кресло. Слезы все ещё текли по щекам Генриетты-Марии, когда она отдавала распоряжение человеку, которого Элизабет не видела:

— Позовите пажа, чтобы он проводил мадам la comtesse в покои леди Виндхэм.

Элизабет молча стояла у королевской постели, горько стыдясь того, что глаза остаются сухими и она не может всплакнуть вместе с королевой. Неужели все её чувства умерли вместе с Шарлоттой? Коли так, выходит, что она даже смерть сестры оплакать не в состоянии.

В комнате появился паж:

— Не угодно ли мадам последовать за мной?

Элизабет поклонилась королеве:

— Благодарю вас, ваше величество. — Она отошла от королевского ложа и двинулась вслед за пажом. Оживлённые разговоры стихли как по команде, когда она показалась в приёмной. Придворные, ожидавшие аудиенции у королевы, смотрели на неё в молчании — один с жалостью, другие сочувственно, третьи с откровенным любопытством. Элизабет вскинула голову, стараясь держаться прямо, и пошла вперёд — не оглядываясь, не сводя глаз с королевского герба на бархатном камзоле мальчика-пажа, который вёл её бесконечным лабиринтом залов, покоев и переходов.

Возможно, когда Элизабет останется наедине с Шарлоттой, она сможет наконец дать волю слезам.

Гэррэт Крейтон направлялся к покоям леди Шарлотты — отдать покойной последний долг — когда, свернув за угол, увидел у дверей графиню Рейвенволд. Он остановился, не желая беспокоить её в эти тяжёлые минуты… Но женщина не спешила заходить в покои сестры. Мгновенья текли, а графиня, замерев в напряжённой позе, всё так же стояла перед открытой дверью.

Черт, что же она там делает? Издалека Гэррэту почудилось, что графиня оцепенела. Она смотрела прямо перед собой, руки мёртвой хваткой вцепились в складки плотной чёрной юбки, а белокурые волосы — как в день их первой встречи — были скрыты под траурным чепцом.

Одно лишь воспоминание о длинных белокурых локонах графини пробудило у Гэррэта самые противоречивые чувства — он и желал, и одновременно ненавидел эту женщину.

Правильнее всего было бы сейчас уйти. Он уже повернулся, чтобы тихо удалиться, но помимо воли всё же оглянулся. Элизабет по-прежнему не замечала ничего вокруг и всё ещё стояла, замерев перед входом в покои своей единственной сестры. На лице графини Гэррэт не заметил даже тени чувств.

Боже, и почему она так холодна?

Леди Виндхэм нежно любила свою сестру, говорила о ней так часто и расписывала её такими восторженными словами, что Гэррэт начал уже сомневаться — не ошибся ли он три года назад? Однако сейчас, наблюдая за ней, такой бесчувственной перед лицом смерти единственной сестры, он решил, что всё же не ошибся. Должно быть, эта женщина тверда и бессердечна, как камень! Покачав головой, Гэррэт тихо оставил графиню наедине с её горем.

Элизабет хотела забрать тело Шарлотты в Англию, но скоро, однако, выяснилось, что у королевы были на сей счёт другие планы.

Беседуя с Элизабет, её величество была весьма любезна и предупредительна, но, когда разговор зашёл о похоронах, она проявила невиданную прежде твёрдость, что, в общем, государыне было несвойственно.

— Не будь блокады, мы были бы рады исполнить вашу просьбу, мадам, но сейчас мы не имеем такой возможности. Из-за блокады наши ресурсы истощены до предела. Мы с трудом можем организовать перевозку в Англию и из Англии даже живых наших подданных и не в состоянии отправить на родину гроб с телом леди Виндхэм. Она должна быть погребена здесь… с должным почётом, конечно, и в достойном месте, приличествующем положению покойной.

Элизабет покорно выслушала королеву, но, когда та замолчала, попыталась было настоять на своём:

— Но, ваше величество, должна же быть хоть какая-то возможность…

Господи, почему же ей так трудно высказать королеве всё, что наболело на сердце? Должно быть, смерть Шарлотты лишила её способности рассуждать твёрдо и здраво… Или же, общаясь с крестьянами и арендаторами, она просто-напросто забыла, как надо разговаривать с королевскими особами.

— Если это вопрос денег, — потупив взгляд, пробормотала она, — я, ваше величество, готова оплатить все расходы, если даже мне ради этого придётся продать все, чем я владею.

Королева печально покачала головой:

— Дорогая comtesse, это не вопрос денег, хотя, разумеется, во времена этого ужасного бунта деньги обретают особую ценность.

Будто невзначай её величество коснулась рукой потёршейся обивки кресла.

— Если мадам не составит труда повнимательней оглядеть мои покои, она убедится, в какой нищете мы вынуждены здесь прозябать. Мы полностью зависим от милосердия нашей сестры-королевы. А у неё полно своих бунтовщиков, с которыми ей тоже приходится вести войну.

Помолчав, королева добавила:

— Каждое сэкономленное нами су мы отправляем нашему обожаемому супругу, чтобы он имел возможность платить солдатам. Кроме того, — Генриетта-Мария откинулась на подушки, — его величество нуждается в порохе и пулях. Мы не можем выделить ни одного лишнего ярда в трюме для перевозки в Англию мёртвого тела.