Андрей Воронин - Мертвый сезон

• Название: Мертвый сезон
• Автор: Андрей Воронин
• Жанр: Боевик
• Год: 2005
• ISBN: 985-14-0979-0

Отправляясь на секретное задание в Сочи, суперагент ФСБ Глеб Сиверов не представляет, какие сюрпризы ожидают его на берегу Черного моря.

---

– Горький, – машинально вставил мэр.

– Слушай, дорогой, завидую! Все знаешь, все помнишь, на любой вопрос ответить можешь! Не то что я, старый ишак. Все мозги в молодости на ринге отбили, совсем думать не могу. Только даже я понимаю, что держать гостя в камере – нехорошо. Как только факс из Москвы придет, сразу выпускай. Штраф возьми, поругай и отпусти, если он не в розыске. Пусть, в конце концов, свои деньги в нашем городе тратит, бюджет пополняет! Нет? А мы посмотрим, что дальше будет. Может, он вообще не из нашей системы, а может... Вы не думали, что он просто наше внимание отвлекает? Пока мы его будем проверять, следить за ним, кто-то другой тем временем... А?

– Хм, – озадаченно произнес начальник милиции и задумчиво почесал лысину согнутым мизинцем.

Мэр ничего не сказал, но вид у него был такой, словно Павла Кондратьевича только что тюкнули обухом по голове. Видимо, мысль о том, что он может вызвать у Москвы такой живой интерес (ведь даже операцию прикрытия организовать не поленились, как будто речь идет об американском резиденте или крупном полевом командире чеченских боевиков!), пришла ему в голову впервые и ничуть его не обрадовала. Здесь, в Сочи, он был царь и бог, и открытие, что его могут в одночасье взять к ногтю, как мелкое насекомое, естественно, трудно было отнести к разряду приятных.

Аршак наблюдал за ним пристально, с явным интересом, и в его черных глазах светилась уже не насмешка, а откровенное пренебрежение. Сейчас, когда на него никто не смотрел, он напоминал кукловода, наблюдающего за возней оживших кукол в оклеенном пестрыми картинками дорожном сундуке. Потом дверь кабинета снова открылась, и Аршак мгновенно придал своему лицу бесстрастное выражение.

Все головы повернулись в сторону входа, но ничего особенного там не обнаружилось: на пороге стоял молодой, гибкий и смазливый армянин в белоснежной рубашке и галстуке, но без пиджака. В руках у него был поднос, на котором стояла какая-то посуда. От подноса распространялся дразнящий аромат превосходного кофе. Армянин смотрел на Аршака; тот едва заметно кивнул, и молодой человек, бесшумно установив поднос на специальном столике в углу, принялся ловко разливать кофе. Наполнив первую чашку, он сделал движение в сторону хозяина, но Аршак почти незаметно шевельнул бровью, и молодой человек, на полушаге изменив направление, поставил чашку перед мэром.

– Это что? – с недовольным видом спросил последний.

– Кофе, пожалуйста, – с сильным акцентом ответил молодой человек.

– Сам вижу, что не медный купорос, – огрызнулся Павел Кондратьевич. – На кой хрен он мне сдался, твой кофе, я тебя спрашиваю! Мне сейчас водки надо, а ты мне кофе суешь...

Аршак слегка поморщился, поскольку не без оснований считал манеру некоторых начальников срывать злость на обслуживающем персонале не только свинской, но и совершенно бессмысленной. Он кивнул своему сотруднику. Тот беззвучно исчез, чтобы через минуту так же беззвучно вернуться с водкой и закуской. Чумаков щедрой рукой наполнил свою рюмку, забыв предложить присутствующим разделить с ним угощение, поднес рюмку ко рту, но спохватился и отставил ее так резко, что часть водки выплеснулась на стол.

– Черт, совсем задурили голову! – выругался он. – У меня еще два совещания, какая к дьяволу может быть водка...

– Выпей, Павел Кондратьевич, – сказал Аршак. – Выпей, дорогой. Одна рюмка тебе не повредит. Надо успокоиться, слушай. Пей на здоровье и ни о чем не волнуйся. Ну, за губернаторство!

Мэр с готовностью выпил и бросил в рот виноградину.

– Как же, не волнуйся, – жуя, слегка перехваченным голосом произнес он. – Дернуло же меня с вами связаться! А что, если выяснится, что он действительно по мою душу?

– Зачем обязательно по твою? – рассудительно возразил Аршак. – Если кому-то и надо волноваться, дорогой, так не тебе, а мне. А я, как видишь, спокоен. Что они здесь могут выкопать? Копали уже, и что? Мы все – уважаемые люди, чтим закон. Я его чту, Петр Иванович его охраняет, а ты, дорогой, его исполняешь. Ты сам – закон, так как ты можешь быть в чем-то виноват? В чем нас можно обвинить? В том, что гостей принимаем, шашлык жарим, коньяк подносим? Те, кто умер в Москве, никому ничего не сказали. Как у вас говорят, земля им пухом. Зачем переживаешь? Ты их не убивал, я их не убивал, Петр Иванович не убивал... Даже Ашот не убивал, слушай!

– А кто убивал? – уныло спросил мэр, которого горячая речь Аршака, похоже, не очень-то успокоила.

– Никто не убивал, слушай! Сами умерли. Ты что, сводку не читал, э? А если кто-то и убивал, так это тебя не касается. Все равно никто никого не найдет, никто никому ничего не расскажет.

– Уверен? – слегка приободрился Чумаков.

– Конечно, дорогой! – воскликнул Аршак и с широкой улыбкой, глядя мэру прямо в глаза, провел большим пальцем по своему горлу.

Чумаков вздрогнул, схватил со стола чашку с кофе и вылакал ее в четыре шумных глотка.

– Пропадите вы пропадом, – с тоской произнес он и невидящим взглядом уставился в окно, за которым над идеально ровным краем вечнозеленой живой изгороди виднелся обрамленный острыми пальмовыми листьями клочок морской лазури.

Полковник Скрябин завозился, шумно вздохнул. Вид у него был какой-то обиженный и одновременно обеспокоенный; чувствовалось, что весь этот излишне откровенный разговор ему активно не нравится.

– Ты вот что, Аршак, – сказал он, старательно утираясь платком, – ты, это... В общем, учти, если разговор записывается, я тебя... Короче, имей в виду, эта палка о двух концах.

– Что такое говоришь, слушай? – обиделся Аршак. – Два конца у каждой палки есть, не так? Один не бывает, три не бывает – всегда два, слушай! Какая запись? Ты сам смотрел, твои люди смотрели, охрана президента смотрела – я думал, все здание по кирпичику разберут... Нам записывающую аппаратуру иметь нельзя. Гости обидятся, ездить перестанут... За кого меня принимаешь? Аршак в свое корыто не гадит!

– Правильно, – угрюмо проворчал полковник. – В чужое – оно как-то сподручнее... Эх, зря я тебя в восемьдесят седьмом не посадил! От тебя одна головная боль.

– Что сказал, сам понял, э? – подавшись вперед, спросил Аршак. – Чем недоволен, скажи? Денег мало? Неправда, дорогой, столько денег ни у одного мента нет, клянусь. Что хочешь? Спокойной жизни хочешь? Тогда живи спокойно, лови на пляже карманников, огород копай, ни о чем не думай! Хочешь деньги – работать надо, рисковать надо, слушай! Меня посадить хочешь? Даже не думай, дорогой, не получится. Вместе сядем, так тебе еще и срок больше намотают. Я в зоне не пропаду, а вот что зэки с ментами делают, знаешь? Если до посадки дело дойдет, тебе, дорогой, лучше самому застрелиться. Сразу.

– Хрен ты этого дождешься, – непримиримо огрызнулся Скрябин. – Даже и не мечтай, понял?

– А я и не мечтаю, дорогой, – вновь расплываясь в фальшивой улыбке, ответил Аршак. – Что ты, в самом деле? Нам с тобой работать и работать! Павел Кондратьевич губернатором станет, ты при нем главным ментом Краснодарского края сделаешься, а я буду к вам на поклон ходить, подарки носить: помоги, дорогой, выручи старого друга!

В дверь постучали. Будущий губернатор, успевший, пока на него никто не смотрел, налить себе вторую рюмку водки – по одной на каждое предстоящее совещание, – опять вздрогнул, плеснув водкой на брюки.

– А, дьявол! – выругался он. – Не кабинет, а проходной двор!

– Заходи, дорогой! – крикнул Аршак.

На пороге появился человек лет сорока с небольшим, в жеваном цивильном костюме, с пепельными волосами и унылым лицом, на котором, казалось, навеки застыло выражение смертельной скуки. Рубашка на нем была несвежая, а старомодный узкий галстук сбился на сторону, предательски открывая место, где от рубашки оторвалась пуговица. В руке вошедший держал потрепанную дерматиновую папку на "молнии": собачка на "молнии" отсутствовала, и из папки буйно выпирали какие-то мятые бумажки, имевшие такой вид, будто в них неоднократно заворачивали селедку, бутерброды с колбасой и маслом и прочую аппетитную снедь.

Стоя в дверях, вошедший обвел присутствующих скучающим взглядом мутноватых, будто с перепоя или от недосыпания глаз и слегка подтянулся, увидев сидевшего на диване мэра со стопкой водки наизготовку.

– Это еще что за явление природы? – изумился последний.

– Старший оперуполномоченный уголовного розыска майор Синица, – вяло отрапортовало "явление природы". – Разрешите обратиться к полковнику Скрябину?

– Валяйте, – теряя к вошедшему всяческий интерес, разрешил мэр и залпом выпил водку. – Проходной двор, – повторил он, с аппетитом нюхая рукав.

– Давай, давай, Синица, что там у тебя? – нетерпеливо сказал полковник.

– Факс из Москвы, – копаясь в папке, ответил Синица таким тоном, словно сообщал полковнику о безвременной кончине их общего знакомого.