Владимир Арсеньев - Сквозь тайгу

• Название: Сквозь тайгу
• Автор: Владимир Арсеньев
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1972

Книги В. К. Арсеньева — выдающегося путешественника, исследователя Дальнего Востока и писателя давно вошли в золотой фонд советской географической и приключенческой литературы.

В настоящий том включены два его произведения — «Дерсу Узала» и «Сквозь тайгу». Первое появилось в итоге одного из самых ранних путешествий (1906 г.) В. К. Арсеньева, второе — дает описание его последнего крупного путешествия (1927 г.).

---

Такой девственный лес населен великим множеством зверей: тиграми, рысями, медведями, красными волками, лисами, куницами, хорьками, соболями, росомахами, выдрами, барсуками, изюбрами и дикими косулями. Совершенно свежие следы их встречались повсеместно. Неоднократно мы вспугивали кабанов, которые бродили здесь целыми табунами. Дикие свиньи с шумом пробирались сквозь чащу леса и громким фырканьем выражали неудовольствие по нашему адресу.

После затяжных дождей хорошая погода, по-видимому, установилась, и теплые солнечные дни длинной чередой потекли друг за другом.

На 23 августа день выпал солнечный и теплый. По небу плыли высокие барашковые облачка. Они зарождались в беспредельной синеве его, медленно двигались с запада на восток и быстро таяли.

Было как-то особенно душно. Время от времени мы садились на землю и отдыхали, не снимая котомок. Солнце перешло уже за полдень. В этот знойный час все живое погрузилось в дремотное состояние. Только мошки проявляли особенную назойливость: они лезли в рот, уши и слепили глаза. Мы сидели тихо и вытирали тряпицами потные лица. Было не до разговоров... Вдруг впереди раздался хруст сухой ветки. Я потянулся за ружьем. Громадный тигр сильно напугал нас и испугался сам. Он бросился в сторону и прыжками пошел по лесу. Полосатый зверь на бегу задел плечом сухостойное дерево; оно с шумом упало на землю. Геонка ходил на разведку и вернулся, сообщив, что тигр не знал о нашем присутствии и случайно вышел навстречу. Это обстоятельство заставило нас быть настороже и не доверяться предательской тишине леса.

Через два дня выяснилось, что мы прошли только седьмую часть пути и израсходовали одну треть продовольствия. Еще на день-два могут нас задержать дожди. Эти соображения заставили меня повернуть на запад и идти по речке Моди. Около устья ее мы нашли небольшое гольдское селение, состоящее из четырех фанз. Обитатели его занимаются рыбной ловлей и звероловством. Они усвоили уклад жизни удэхейцев и мало походили на своих амурских сородичей. Мы отдохнули у них и купили две лодки, на которых и спустились по Анюю до протоки Дырэн.

В нижнем течении Анюй разбивается на множество проток. После каждого наводнения они изменяются, делаются больше или меньше, заносятся колодником и превращаются в старицы. Это вынуждало нас спускаться с большой осторожностью. Немного ниже местности Тахсале орочи заметили лагерь удэхейцев, убежавших от большой воды. Они жили в конических берестяных юртах и ждали, когда река войдет в свое русло и позволит им возвратиться назад. Они стали окликать нас и махали руками. Я велел пристать к берегу. Немного ниже и по соседству с ними мы устроили свой бивак. Тотчас около наших палаток собрались мужчины, женщины и дети. Некоторых я знал еще детьми. Теперь они уже превратились в рослых мужчин, женатых и сами имели детей. У этих обездоленных судьбой людей были свои нужды. Они просили не лишать их права на соболевание.

Я обещал похлопотать за них в Хабаровске и обещание свое выполнил. На другой день мы расстались. Быстрое течение уносило наши лодки все дальше и дальше. На берегу толпой стояли туземцы, посылая приветствия руками. Мы отвечали им тем же до тех пор, пока выступивший со стороны мыс не заслонил их собой.

В протоке Дырэн вода шла нам навстречу. К счастью, подул попутный ветер. Орочи поставили паруса и сравнительно скоро пошли против течения, придерживаясь правого возвышенного берега. Он слагается из невысоких холмов, изрезанных распадками, по которым бегут бедные водой источники. К сумеркам мы немного не дошли до озера Гаси и встали биваком в небольшой дубовой рощице. Ночью было холодно. Я вставал несколько раз и грелся у огня. Когда стало светать, я взял котелок и пошел на реку за водой.

Восточный горизонт был затянут слоистыми облаками: сквозь них кое-где прорывались первые лучи утренней зари. Протока Дырэн имела пасмурный вид. Прибрежные кусты с пожелтевшей листвой никли от росы. Словно они оплакивали лето, предчувствуя приближение холодов, которых ничто не в силах было остановить. На одном из деревьев сидела ворона. Увидев меня, она каркнула два раза и лениво полетела вдоль берега.

Переправа через озеро Гаси на долбленых удэхейских челноках — рискованное предприятие. Надо было торопиться, пока не задули северо-западные ветры. Когда взошло солнце, мы уже успели отъехать далеко от бивака. На правом берегу озерной протоки, при самом входе в нее, приютилось небольшое туземное селение того же имени. Здесь от гольдов я узнал, что В. М. Савич на реке Пихце потерпел аварию. Человеческих жертв не было. С этой стороны, значит, все обстояло благополучно. Но теперь возникал другой тревожный вопрос: устроены ли питательные базы? Мучимый этими сомнениями, я все же решил идти вверх по реке Пихце с намерением опереться на хорскую базу и затем направиться через верховья Мухеня на реку Немпту к озеру Петропавловскому.

Гольды снабдили нас кое-какими овощами. Расплатившись с ними, мы поплыли дальше и около полудня вошли в озеро Гаси, площадь которого измеряется в двадцать пять квадратных километров. Если смотреть на него сверху, оно представляется в виде фигуры песочных часов, т.е. расширенное по концам и суженное посредине. Кроме Пихцы с востока в озеро впадает еще небольшая речка Хали с притоками Кальдангу и Буга, о которых говорилось выше. Правый берег озера состоит из невысоких песчаных холмов, прорезанных широкими заболоченными распадками. Зато противоположный берег низменный и настолько мелководен, что к нему нельзя подойти даже на плоскодонной лодке.

Весь день мы плыли, придерживаясь правого края озера, и к сумеркам дошли до суженной его части. Место для бивака было выбрано не совсем удачное. Вследствие недостатка сухих дров мы опять зябли ночью. Однако следы старых костров свидетельствовали о том, что именно здесь всегда ночуют люди, направляющиеся на реку Пихцу.

Было еще совсем темно, когда меня разбудил Гобули. Он говорил, что в осеннее время обычно ветер поднимается с восходом солнца и наибольшей силы достигает около полудня. Тогда плавание по озеру делается совершенно невозможным. Через какие-нибудь четверть часа мы уже сидели в лодках и усиленно гребли веслами.

Озеро было совершенно спокойным и казалось большим полированным диском, в котором отражалось звездное небо. Я оглянулся. Темные силуэты деревьев удалялись от нас и тонули в ночном мраке. В стороне мелькнул огонек. Это на другой лодке кто-то зажег спичку. Там слышались голоса и шум разбираемых весел.

Но вот на востоке появились первые признаки зари. Предрассветный ветерок чуть тронул поверхность воды. Тогда мы поставили парус. Ветер все усиливался, и лодка бежала быстрее. Я завернулся в полотнище палатки и стал всматриваться в очертания берега, задернутого в дымку утреннего тумана. С каждой минутой заря разгоралась ярче и ярче. Словно зарево пожара, пылал горизонт, окрашивая облака в пурпуровые и нежно-фиолетовые тона. Вдали виднелся высокий Хорский хребет. В распадках его еще клубился туман. Над болотами носились табуны плавающей птицы. Я стал следить за ними глазами и остановил взор свой на гребне хребта. В это мгновение показался краешек солнца, и тотчас по воде навстречу нам побежала ослепительно яркая полоса света. Ночь ушла. Утренние туманы таяли в воздухе, и за ними виднелось устье реки Пихцы. Мы сидели тихо на своих местах и наблюдали игру солнечных лучей, отраженных от колеблющейся поверхности Гасинского озера. В это время Миону стал поправлять веревку от паруса и задел весло, которое с шумом упало на дно лодки. Тотчас из воды выпрыгнула довольно большая рыба, за ней другая, третья, десятая... Они старались перепрыгнуть через лодку, бились головами в борта ее и снова падали в воду; но две из них попали к нам в качестве пассажиров.

— Га, га, га!... — закричал Миону, хватая их руками.

Рыбы, заскочившие к нам в лодку, долго не могли успокоиться. Они вертелись, открывали рты и били хвостами. Местные жители называют их моксунами и говорят, что их очень трудно ловить сетками. Моксун достигает веса до 2,5 килограмма и имеет стройное тело, покрытое довольно крупной блестящей серебристой чешуей. Из всех рыб он считается наиболее сообразительным. Завидев невод, он стремительно всплывает на поверхность воды и с разбега перепрыгивает через него. Вероятно, моксуны и нашу лодку приняли за рыболовную ловушку. В данном случае они оказались малосообразительными. Вместо того чтобы убегать от лодки, они стали прыгать через нее, и два из них поплатились жизнью.

Часам к восьми утра мы вошли в устье реки Пихцы. И здесь было наводнение. Выступившая из берегов вода сплошь залила прилегающие к озеру болота, что дало нам возможность плыть целиной, минуя бесчисленные извилины реки, и в значительной мере сокращать расстояния.