Леонид Андреев - Царь голод

• Название: Царь голод
• Автор: Леонид Андреев
• Жанр: Драматургия

Постановка пьесы была запрещена цензурой.

---

– Вор!

Председатель. Ну, и это нехорошо. Господин вор! Господин сутенер! Тут все равны. Ну и дамы тоже… (Удивленно таращит кверху глаза и вдруг кричит.) Эй, музыка там, замолчи! – Она не молчит.

– К черту председателя!

– Это почему?

– Он пьян. Надоел. К делу! Он пьян.

– Ну, и это нехорошо говорить так. Разве я тут пил? Я раньше напился.

Но если все хотят…

– Все! Все.

– Ну и черт с вами!

Уходит в угол и там пьет, достав бутылку из кармана. На председательское место решительно и быстро вскакивает Молодой Хулиган со смертельно-бледным, бескровным лицом и черными закрученными усиками.

По-видимому, он считается очень красивым и знает это, потому что сильно рисуется и кокетничает. Но минутами все это соскакивает, и тогда в зверином оскале зубов, в бледном лице, в том, как нежно и томно щурятся маленькие острые глазки, чувствуется беспощадная свирепость, безграничная плоскость и обнаженность души, полное отсутствие чего бы то ни было сдерживающего.

Говорит, несколько грассируя.

– Прошу молчать. Я председатель.

– А кто тебя выбрал?

– Сам выскочил.

– Нет, это хорошо. Он может…

Председатель (свирепо оскалив зубы). Молчать! Тихо. (Продолжает томно и нежно.) Тут у некоторых есть ножи!.. Кто будет спорить против избрания, шуметь, нарушать порядок, того я просил бы сходить к попу и исповедаться в грехах…

Довольный смех.

– Молчать! Эй, посадить того пьяницу на место.

– Тут буфет.

Пьяницу, бывшего председателя, бьют и сажают на место.

– Ну и сел.

– Молчать! Ставится на обсуждение вопрос о необходимости всеобщего разрушения.

– Как?

– Всеобщего разрушения. Ораторов прошу записаться в очередь. Женщин и пьяниц прошу говорить только по специальному приглашению председателя.

Тихо. Кто имеет сказать?

Встает один.

– Я предложил бы подождать Отца.

Председатель (мрачно). Это зачем?

– Он созвал нас сюда.

– Да, верно.

– Подождать!

– Молчать! С места не говорить. Неизвестно, когда придет Отец, а нам ждать нельзя. У многих сегодня ночью дела. Предлагаю приступить к прениям.

– Виноват: очень мешает музыка и топот танцующих.

– Пусть танцуют. Музыка достаточно красива, чтобы вдохновить ораторов.

Вам что угодно?

– Я желал бы сказать первый. Сегодня ночью мне и моему уважаемому товарищу предстоит вырезать целую семью. Вы понимаете, господин председатель, что этот труд потребует много времени, и я…

– Понимаю. Прошу.

Оратор начинает сладким голосом:

– Уважаемое собрание! Не осмеливаюсь сказать: высокое собрание, так как, находясь в подвале…

– Короче…

– Слушаю-с. Когда я родился…

Председатель (гневно). То родился дурак. Вам предстоит вырезать целую семью, а вы начинаете с рождения, как член парламента.

– Но и члены парламента…

– Прошу подчиниться. Вообще предлагаю говорить не долее двух минут. У кого-нибудь есть часы? Я свои забыл дома.

Один из членов вынимает из кармана десяток часов и кладет на стол.

– Есть.

– Благодарю вас. Достаточно одних. Во избежание дальнейших задержек предлагаю в речах ограничиться только предложением способов разрушения, так как мотивы известны.

– Нет, не всем. Пусть говорит.

– Как танцуют! Они пол провалят на наши головы.

– Им весело.

– Ничего. Скоро будут плакать.

– А мы танцевать?

– Молчать! Итак, предлагаю: две минуты – о мотивах разрушения. Две – о способах такового. Прошу начать.

Оратор с темным лицом глухо говорит:

– Мы голодны и, как собаки, выброшены в ночь. Нас ограбили, у нас отняли все: силу, здоровье, ум, красоту…

– А их женщины красивы!

– И мужчины тоже.

– Молчать!

– Мы бесстыдны, безбожны, бессовестны, и на всей земле у нас нет ничего. Мы хуже скотов, потому что когда-то были людьми. И я предлагаю (указывает наверх) разрушить, уничтожить, стереть с лица земли. Способ: предлагаю отравить ихний водопровод.

– А где мы возьмем столько яду?

– Мы ограбим аптеки.

– Глупости. Мы сдохнем сами.

– Мы будем пить из реки. А если и издохнем…

– Я не хочу умирать.

– К черту! Не годится. Следующий!

Поблизости раздается трижды протяжный, хриплый звук рога, предвещающий приближение Смерти. Никто, однако, его не слышит. Встает оратор, старик с красным лицом.

– Я заметил, что вся их сила (указывает наверх) в книгах. Когда человек прочтет много книг, он становится умный. А когда он становится умный, он начинает грабить, и с ним ничего не поделаешь. Тогда у него делается особенное лицо, и речь, и платье, а мы остаемся в дураках, и из нас как насосом выкачивают жизнь. И я предлагаю уничтожить их книги. Я ненавижу книги. Когда мне попадается одна, мне хочется ее бить, плевать ей в рожу, топтать и говорить: сволочь! сволочь!..

– Но как уничтожить?

– Вы глупы, оратор. Они напечатают вновь.

– Еще больше.

– Книг так много!

– Довольно! Голосование потом. Следующий оратор.

– Я предлагаю…

Пьяница, бывший председатель, валится со стула. Одновременно с этим входит Смерть и садится на свободное место. Вверху – веселая музыка, и кто-то красивый подходит к окну и неопределенно всматривается в темноту улицы. При свете можно рассмотреть лицо Смерти. Оно маленькое, сухое, темное, с большими темными провалами глаз и постоянно обнаженными крупными зубами, похожими на белые клавиши рояля. Очень спокойное. Пьяницу осматривают.

Председатель. Издох. Отволоките его в угол.

Труп грубо оттаскивают в угол, и там лежит он все время, выпятив круглый живот, подошвами к зрителям.

– Прошу на места. Кто это плачет?

– Его любовница.

– Его любовница? Сударыня, и вы могли любить эту свинью? Прошу вас замолчать, однако. Иначе велю вывести. Молчать!

– Я не буду.

– Прошу оратора продолжать.

– Я предлагаю, извините… Тут есть сад со зверями, с тиграми… Я предлагаю: взломать клетки и выпустить зверей.

– Это глупо. У них есть ружья, дома – вас слопают первого…

– Ну хоть попугать.

– А зачем это нужно?

– Так, весело очень. А потом (говорит нежным голосом), там в саду бывают ихние деточки, так вот, может, хоть одного ребеночка… деточку…

Посмотреть бы.

– Это бы и я посмотрел.

– Мне нравится.

Плаксиво шмурыгает носом и просит.

– Одного бы… деточку…

– Верно! Верно! Нужно уважить старика.

Председатель (гневно). Молчать! Что вам один их ребенок, десятки, сотни. Долой нежности! Необходимо дело. Предлагайте! Предлагайте!

Все растерянно переглядываются, бессильные что-либо придумать.

Отдельные вскрики:

– Бить их на улицах!

– А полиция?

– Собраться в дружины и…

– Мы раньше перегрыземся сами.

– Вот что! Слушайте. Да слушайте же! Заразить их нашими болезнями.

– Сифилисом!

– Тифом!

– Холерою!

Председатель. Вздор! У них есть доктора. На тысячи наших ихних подохнет только один. Да ищите же! Неужели мы так бессильны?

– Проклятые книги!

– Что делать?

– Танцуют.

– Где же Отец?

– Мы бессильны! Проклятые! Танцуют. Где Отец?

Все, за исключением спокойно сидящей Смерти, вскакивают и, смешавшись в груду разъяренных тел, протягивают к низкому, давящему своду угрожающие руки.

– Проклятые!

– Танцуйте! Танцуйте!

– Мы придем к вам. Открывайте двери, мы придем к вам!

– Передушим ваших детей!

– Проклятые!

– Сожжем ваши книги!

– Принесем вам и сифилис, и холеру, и тиф!

– Проклятые!

Бессильный и злобный скрежет зубов. Быстро входит Царь Голод.

Царь Голод. Дети мои!

Все со стонами, с плачем, с рыданиями и визгом бросаются к нему, окружают, падают на колени, ловят его руки. Образуется группа: в центре, возвышаясь, Царь Голод, и у ног его, дрожащие, прижимаются к нему несчастные. В стороне остаются только Смерть и Председатель-Хулиган. Он сложил руки на груди и презрительно смотрит на стонущих.